Эдгар Берроуз - Тарзан и человек-лев

Тарзан мог подолгу обходиться без пищи, в отличие от тщедушных представителей цивилизованного мира.

Едва человек-обезьяна пустился в дорогу, как тут же уловил запах тармангани – белых людей.

Забравшись на дерево, он вскоре увидел их. Людей было трое, двое белых и один араб. Они выглядели усталыми и истощенными. Неподалеку расхаживала замечательная дичь, но изголодавшиеся люди даже не подозревали о ее существовании. Тарзану же об этом поведал Уша-ветер, донесший до него запах добычи.

Опасаясь, как бы люди не вспугнули дичь прежде, чем он ее убьет, Тарзан бесшумно обошел их и скрылся в листве деревьев.

На маленькой полянке лакомилась сочной, нежной травой антилопа Ваппи. Животное держалось настороже, но все равно не сумело учуять неслышного преследователя.

Вдруг антилопа встрепенулась, почуяв опасность, но было поздно. Из густой травы на нее стремительно бросился хищный зверь.

А в эту минуту в четверти мили от поляны Орман поднялся на ноги.

– Пора идти, Билл, – сказал он.

– Неужели мы так и не сумеем втолковать этому недоноску, что от него требуется? Пусть отведет нас туда, где он в последний раз видел девушек.

– Я ему сто раз объяснял. Даже смертью угрожал, ты же слышал. Но он не понимает или не хочет понять.

– Если мы немедленно не позаботимся о пропитании, то мы вообще вряд ли сможем…

Тут говорящий прервался, заслышав загадочный, леденящий душу крик, донесшийся из джунглей.

– Привидение, – шепнул Орман. Уэст изменился в лице.

– Неужели ты веришь в этот бред? – сказал он.

– Нет, но… Орман замолк.

– Может, это кричал не Оброски, а какой-нибудь зверь, – предположил Уэст.

– Гляди! – воскликнул Орман, указывая назад. Кинооператор рывком обернулся и увидел едва ли не голого человека, шедшего к ним с огромной тушей антилопы на плече.

– Оброски! – вырвалось у Уэста.

Тарзан видел, что люди уставились на него с нескрываемым удивлением, а когда услышал имя Оброски, моментально вспомнил, что он и Оброски очень похожи друг на друга. На его губах появилась легкая усмешка и тут же погасла. Подойдя к людям, он сбросил тушу к их ногам.

– Я подумал, что вы, наверное, проголодались, – сказал он. – Судя по вашему внешнему виду, это так.

– Оброски! – воскликнул Орман. – Ты ли это? Приблизившись к Тарзану, он дотронулся до его плеча.

– А вы решили, что привидение? – усмехнулся человек-обезьяна.

Орман смущенно заулыбался, словно извиняясь.

– Я… мы… мы думали, что тебя уже нет в живых. А тут неожиданно объявляешься, да еще убиваешь льва… Ведь его убил ты, правда?

– Так он сдох? – спросил человек-обезьяна, мысленно улыбаясь.

– Да, конечно, – сказал Уэст. – Ты нас тогда просто поразил. Мы и не подозревали, что ты способен на такое.

– Вы меня плохо знаете, – проговорил Тарзан. – Однако я пришел разузнать о девушках. Что с ними? И что стало с остальными нашими?

– Девушек похитили арабы две недели тому назад. Мы с Биллом отправились их искать. А где сейчас остальные и что с ними, сказать не могу, не знаю. Я велел Пату идти к водопаду Омвамви и там дожидаться нас. А это Аид, араб, может помнишь? Мы его захватили. Естественно, мы ни черта не понимаем из того, что он лопочет, но кое-что вроде выяснили, В общем, одну из девушек задрал лев, а с другой, как и со всеми арабами, случилось нечто ужасное.

Тарзан повернулся к Аиду и, к огромному удивлению всех троих, заговорил с ним по-арабски. Последовал оживленный диалог, и спустя несколько минут Тарзан протянул арабу стрелу. Тот начертил на песке круг, потом еще какие-то знаки.

– Что он делает? – спросил Уэст, теряя терпение. – Что сказал?

– Рисует карту. Хочет показать место, где произошла схватка арабов с гориллами, – ответил Тарзан.

– Гориллы? А о девушках он что-нибудь говорил?

– Одна из них погибла неделю назад, а вторую на его глазах утащил самец гориллы.

– Он не сказал, которая из них погибла? – спросил Уэст.

Тарзан переговорил с Аидом.

– Он не знает. Говорит, что так и не научился их различать.

Закончив рисунок, Аид стал объяснять Тарзану смысл обозначений. Орман и Уэст с интересом придвинулись, однако ничего не поняли.

Вдруг постановщик захохотал.

– Этот негодяй нас дурачит, Оброски, – сказал он. – Нарисовал точную копию той карты, которую мы собирались использовать в фильме.

Тарзан быстро задал арабу несколько вопросов, затем повернулся к Орману.

– По-моему, он говорит правду, – сказал человек-обезьяна. – Очень скоро я сам это проверю. Пойду в долину и осмотрюсь на месте. Вы с Уэстом отправитесь на восток к водопаду. Аид вас проводит. Мяса вам должно хватить до конца пути.

Сказав это, Тарзан запрыгнул на дерево и тут же скрылся из виду.

Американцы застыли на месте, запрокинув головы. Первым заговорил Орман.

– Впервые в жизни чувствую себя таким идиотом, – сказал он, качая головой. – Я сильно заблуждался насчет Оброски, впрочем, мы все заблуждались. Клянусь, никогда еще не видел, чтобы человек так разительно переменился.

– У него даже голос стал другим, – заметил Уэст.

– Оказывается, он очень скрытный, – продолжал Орман. – Я и понятия не имел, что он так здорово знает арабский язык.

– Он же сам сказал, что мы многого о нем не знаем, – промолвил Уэст.

– Не будь мне известно про физическую силу и аристократические манеры нашего коллеги, то я мог бы поклясться, что это вовсе не Оброски!

– Вот именно! – поддакнул Уэст. – Мы же прекрасно знали его.

Огромная горилла несла Наоми Мэдисон по лесистым горным склонам к южной оконечности долины. На открытых участках животное удваивало скорость и то и дело оглядывалось назад, словно опасаясь погони.

Страх у девушки уже прошел, сменившись странной апатией. Видимо, от пережитых волнений она утратила способность бояться, хотя сохранила все другие чувства. На ее душевном состоянии отразилось и то обстоятельство, что это дикое животное говорило с ней по-английски. После такого уже ничему не приходилось удивляться.

У Наоми от долгого пребывания в неудобной позе затекло все тело, вдобавок девушке нестерпимо хотелось есть.

– Дай я пойду сама, – сказала она решительно. Усмехнувшись, Бэкингем отпустил девушку.

– Только не вздумай бежать, – предупредил он. И они пошли дальше. Время от времени зверь останавливался, оглядывался назад, прислушивался, но ни разу не принюхался, поскольку ветер был встречный.

В момент одной остановки Наоми увидела на дереве фрукты.

– Хочу есть! – сказала она. – Это съедобные плоды?

– Да, – ответил самец.

Наоми сорвала несколько штук, и они устремились дальше.

Наконец они вышли к южной оконечности долины и пересекли открытое пространство. Здесь горилла приостановилась, чтобы осмотреться. Девушка тоже оглянулась, как это делала в такие минуты, надеясь увидеть погоню арабов. В ее положении она даже обрадовалась бы появлению Этеви.