Виктор Бурцев - Зеркало Иблиса

— Посудите сами, получается очень странно, — продолжал полковник, щелкая большой бензиновой зажигалкой и поднося пламя к сигаре фон Акстхельма. — Вы едете за тридевять земель в не самых лучших условиях — а попросту говоря, во время активных боевых действий, — чтобы копать древние захоронения в Эль-Джауфе, которые там то ли есть, то ли могут быть, по теории господина Корнелиуса.

— Моя задача — охрана профессора. Я не знаю, что может быть в тех захоронениях и есть ли они. Я получил приказ, полковник.

— Уважаемый доктор прочел мне целую лекцию, капитан, — казалось, не услышав фон Акстхельма, говорил полковник. — Я пригласил двух наших археологов из Гизы, они долго и увлеченно спорили и, казалось, остались довольны друг другом. Это очень интересно, скажу вам — династии фараонов, гробницы, грабители могил, проклятия мумий… Я знал лорда Карнарвона, погибшего в свое время от этого проклятия. Но я понял лишь одно — доктор Корне-лиус не знает ровным счетом ничего. Ему неожиданно предложили съездить в Эль-Джауф, куда он даже не надеялся попасть в ближайшие десять лет, и проверить некоторые свои гипотезы. И даже дали целый отряд с техникой и оружием. Зачем? Или вашему рейху некуда девать два десятка отборных солдат?

— Цель экспедиции была мне неизвестна. Я — военный человек, я исполнял полученный приказ.

— Хорошо. Кто вам дал этот приказ?

— Я уже сказал вам — генерал Байерлейн в Триполи.

— А Штудент?

— Со Штудентом все было согласовано. После согласования нас перебросили в Триполи, а там мы получили четкий приказ. Я не знаю, почему послали именно парашютистов.

— Значит, Байерлейн… В Триполи, — задумчиво пробормотал полковник. — Капитан, вы разумный человек. Вы прекрасно понимаете, что из вашей экспедиции мы просто обязаны что-то извлечь. Что я доложу в Лондон? Что взял в плен мирную археологическую экспедицию, вооруженную и переодетую в британскую полевую форму? Тут не может не быть изюминки, капитан. И вы, как старший, что-то должны знать. У нас найдутся методы, но я бы не хотел…

— Я получил приказ, и я его выполнял, — оборвал Макгрудера капитан и загасил сигару в пепельнице. — И еще…

— Что?

— У вас омерзительные сигары, полковник. Но все равно благодарю. Я могу взять окурок с собой?

— Ради бога. И подумайте над моими словами, капитан. Хорошенько подумайте.

Когда фон Акстхельма увели, полковник Макгрудер, морщась, потер бок — с самого утра его мучил желчный пузырь — и полез в шкафчик за маленькой бутылочкой виски. Что бы там ни говорили врачи, а лучшего лекарства Господь пока не выдумал.

Сделав глоточек и с наслаждением подождав, пока огненный комок прокатится по пищеводу и упадет в пустой желудок (кстати, надо бы и поесть, все же к полудню дело), Макгрудер принялся со вздохами ворошить скопившиеся на столе бумаги. Это уму непостижимо, сколько ненужной макулатуры приходится исписывать, пусть ты даже офицер в высшей степени секретной службы. Хотя, наверное, именно из-за этого прибавляется еще процентов двадцать писанины…

Полковник действительно пребывал в растерянности. Многодневные допросы не давали никакой информации. Профессор не видел в экспедиции ровным счетом никакой секретности и охотно болтал на археологические темы. Двое уцелевших офицеров то ли в самом деле выполняли исключительно охранные функции, то ли скрывали истинную цель отряда. О солдатах не приходилось и говорить. Возможно, лучом света мог бы стать Ворон — подполковник Альтобелли, но он предпочел вернуться обратно. Наверное, в уверенности, что его познания окажутся ненужными. Да оно так и есть — проводника и специалиста по пустыне, его никто не вводил в курс дела.

Что ж, капитан фон Акстхельм попал в переплет. Полковник сделал еще глоток и покачал головой.

Жаль бравого парашютиста, а ничего не поделаешь. Даже если он ничего не знает, из него будут тянуть показания, и это бывает очень больно. Наверху хотят знать, что за экспедиция, зачем экспедиция, ведь археологических экспедиций «просто так» в военное время не бывает.

В дверь скромно постучали, и вошел капитан Пэкстон, очкастый трудяга с зализанными на плешь светлыми волосами. Такие обычно не теряют время на выпивку и развлечения, предпочитая написать очередную служебную записку, но Пэкстон как раз являлся исключением. Макгрудер без лишних слов протянул ему бутылочку, и Пэкстон с готовностью к ней приложийся.

— Мэн, — сказал он, возвращая напиток.

— Не угадал, Эрни, — улыбнулся полковник — Глазго.

— Не важно, все равно продирает до костей.. — Пэкстон опустился на стул, где еще несколько минут назад сидел немецкий капитан, и сообщил:

— Есть интересный документ, сэр.

— Ну-ну…

Пэкстон раскрыл папку со шнурочками и положил на стол перед полковником написанное от руки донесение Взглянув на дату, Макгрудер крякнул.

— И где это валялось до сих пор?

— Никто не придал значения, сэр. Я нашел совершенно случайно.

Писал некий лейтенант Стюарт Б. Боддхэм, командир самолета-разведчика «уэллсли». Боддхэм сообщал, что экипажем в составе его, а также сержантов Миллза и Хардисти в ходе планового разведывательного вылета был обнаружен покидающий Эш-Шувейреф небольшой итальянский отряд в составе трех грузовиков «фиат» и легкового автомобиля, направляющийся предположительно на юго-восток. Возвращаясь, самолет был обстрелян итальянским истребителем, получил незначительные повреждения и вернулся на базу… так, это уже неинтересно.

— Что думаете, Пэкстон? — официальным тоном спросил полковник.

— Думаю, что не каждый день итальянцы засылают свои отряды на юг пустыни. У них сейчас иные проблемы, сэр.

— Верно, верно… Три грузовика и легковушка. Итальянцы… — пробормотал Маюрудер. — Сплошное веселье, не так ли? М-да… Лучше бы я сидел в Лондоне.

— Очень похоже на наших приятелей, направлявшихся на раскопки.

— Очень похоже, согласен. Что мы можем проверить?

— Запросить резидентуру в Триполи, не более того, сэр.

— Ну так запросите. — Полковник с решительным видом спрятал бутылочку в шкаф. — Возможно, что-то всплывет. А этого немецкого капитана… Пока оставим здесь. Поработаем сами.

— Да, сэр, — сказал Пэкстон, аккуратно завязал шнурочки на папке и удалился.

Замке долго ползал по крыше и капоту грузовика, рассматривая лобовое стекло. Нашел несколько царапин, каверну с воздушным пузырьком и маркировочный номер, выгравированный в правом верхнем углу. Ничего более подозрительного обнаружить не удалось. Стекло как стекло, иссеченное песчинками. Но через него никакого черного камня видно не было. Совершенно.