Евгений Гаглоев - Афанасий Никитин. Темное наследие

У человека, который его сопровождал, было смуглое, слегка вытянутое лицо, короткие усики и бородка, длинные угольно-черные волосы он стянул в хвост на затылке, а его взгляд пронизывал насквозь.

Когда он скользнул глазами по толпе, Афанасию почему-то стало не по себе.

А вот лже-Анастасия при виде бородача довольно заулыбалась. То ли она его знала, то ли собиралась познакомиться.

Захар Третьяков повернулся к старику и презрительно прищурился.

– Что ты сказал, старый вор?! – воскликнул он.

– Это я-то вор?! – возмущенно завопил Кайратов. – Кто, как не ты, постоянно срываешь все мои раскопки?! Да если бы я знал, что ты тоже здесь будешь, ни за что бы не приехал в Екатеринбург.

– Ты разворовываешь памятники старины и сбываешь бандитам по всей галактике! – крикнул Третьяков. – Ты сделал себе состояние на контрабанде предметов культуры.

– Ты сам жулик и вор! – выплюнул старик в каталке. – Ничем не лучше меня.

Он снова зашелся кашлем, брызгая слюной. Некоторые гости сморщились от отвращения.

– Что?! – разъярился Третьяков. Афанасию показалось, что он сейчас вытрясет из старикашки душу, – моя компания помогает музеям производить раскопки. Но я слежу за тем, чтобы все предметы попали в музеи. А твои черные копатели только и думают, как бы обогатиться за счет истории.

– Он назвал меня черным копателем?! – взвизгнул Тимур Кайратов. – Рустам, а ну подвези меня поближе, я пну этого прощелыгу.

Одинцев наконец решил вмешаться.

Скандал быстро разрастался, угрожая перерасти в потасовку. Гости, заскучавшие во время доклада самозванки, заметно оживились. Бузиярцы довольно улыбались, оскалив длинные острые зубы, из соседних залов начал подтягиваться народ.

Михаил Владимирович, размахивая руками, подбежал к участникам перебранки.

– Господа. Господа, – испуганно восклицал он, – нельзя ли потише? Тут ведь журналисты ходят… Скандал нам ни к чему.

– Пусть заткнется! – крикнул Кайратов. – Иначе я за себя не ручаюсь.

Он приложил к носу маску, глубоко вдохнул и тут же затянулся вонючим дымом.

Афанасий едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Уж больно смешно и нелепо выглядел этот воинственный старичок.

– Зачем вы пригласили сюда этого ворюгу? – возмущенно крикнул Третьяков.

– Тимур Артурович подарил музею несколько ценных экспонатов, – затараторил Одинцев. – Как и вы, Захар Сергеевич…

– Явно украл их в кургане, но не смог тайком вывезти за границу! – крикнул Третьяков.

Кайратов злобно захихикал.

– Если бы не такие, как ты, – тихо проскрежетал он, – мой бизнес бы процветал.

– Вот! – радостно воскликнул Третьяков. – Все слышали?! Сам признался, старый мошенник. Для этого человека нет ничего святого. Расхититель гробниц. В старину таким руки отрубали.

– Да ну тебя, – отмахнулся Кайратов, – Рустам. Вези меня к бару. Мне надоело слушать этот бред.

Рустам послушно кивнул и покатил кресло к выходу. Кашель старика еще долго слышался из соседнего помещения.

Третьяков еще какое-то время повозмущался, но потом к нему подошла лже-Анастасия, и он успокоился. Гости, поняв, что представление окончено, разбрелись по залам.

Афанасий не сводил с самозванки глаз. Она тихо о чем-то шепталась с Третьяковым. Может, обсуждала с ним свои планы? И они заодно?

Стараясь ступать как можно тише, он подошел поближе. Третьяков и самозванка как раз повернулись к Шигирскому идолу и не замечали присутствия Афанасия.

Афанасий напряг слух.

– Ну разве не чудо? – рассматривая экспонат, проговорил Захар Сергеевич. – Вы только представьте, что этот идол создан в эпоху мезолита.

– Эта жуткая образина? – скривилась самозванка. – Немудрено, что он так плохо сохранился.

– Для своего возраста он выглядит просто замечательно, – возразил Третьяков. – Уж вам-то это должно быть известно, Анастасия. Идолу повезло. Когда его обнаружили, он не попал в руки людей, подобных Кайратову.

– Да что мы все об этой глупой деревяшке?! – хихикнула самозванка. – Расскажите лучше, как поживает ваша супруга.

– Да что вы, Анастасия, я ведь не женат, – удивленно воскликнул Третьяков.

– Правда? – Она расплылась в улыбке. – Может, поговорим об этом где-нибудь в более уединенном месте?

Бизнесмен озадаченно приподнял брови.

Афанасий тихонько отошел. Его подозрения не подтвердились. Похоже, Третьяков не причастен к похищению мамы. Лже-Анастасия просто положила на него глаз.

Но он решил не упускать ее из виду. Рано или поздно она сделает ошибку, и Афанасий непременно этим воспользуется.

Захар Сергеевич и лже-Анастасия двинулись в зал древней истории, Афанасий отправился за ними.

Здесь, разгуливая между витрин, он внезапно ощутил на себе чей-то пристальный взгляд. Ощущение было не из приятных.

Пока он следил за самозванкой, кто-то следил за ним самим.

Афанасий отошел к дальней экспозиции. Отсюда отлично просматривался выставочный зал, и он принялся разглядывать толпу.

Случается так, что некоторые люди попадают в непривычные для себя места. Они всеми силами стараются слиться с другими гостями, чтобы не казаться «белыми воронами», но не всем и не всегда это удается. Вот и в залах выставки Афанасий сразу заметил несколько человек, которые как-то не вписывались в общество ученых, сотрудников музея и бизнесменов.

Именно они периодически бросали на него недобрые взгляды.

Первым он заметил здоровяка. Огромный, толстый, неимоверно мускулистый тип с круглой, обритой наголо головой, прохаживался по залу с таким видом, словно не понимал, что он тут делает. В высоту и ширину он был примерно одних размеров. Черный кожаный пиджак туго обтягивал широченные плечи и выпирающий живот. На лысине громилы виднелась черная татуировка в виде созвездия скорпиона. Он курил толстую сигару, дымя, словно паровоз. Другие посетители недовольно на него поглядывали, не всем нравилось дышать табачным дымом, но замечаний здоровяку никто не делал, уж слишком грозно он выглядел.

Еще один тип позевывал от скуки возле импровизированного бара.

Молодой, лет двадцати, крепкий, с загорелым лицом, в светло-коричневой кожаной куртке и таких же штанах, он стоял, небрежно облокотившись на столик и подрезал ногти на левой руке здоровенным охотничьим ножом. Ножны тесака виднелись на поясе. Посетители поневоле старались обходить его стороной.

Со стороны казалось, будто он увлечен маникюром, но Афанасий видел, как этот тип косился в его сторону. И это мальчику совсем не понравилось.

Третьей оказалась девчонка, ровесница Афанасия. Пожалуй, на мероприятии они были единственными детьми. Азиатской внешности, с длинными черными волосами и узким разрезом глаз, девочка бродила среди посетителей, внимательно прислушиваясь к разговорам. Она была в длинном черном платье, на ней висело множество серебряных украшений.