Евгений Рудашевский - Город Солнца. Голос крови

– Плесень, – шёпотом повторил Дима и откинулся на высокую спинку сиденья. Кажется, приготовился спать. Так и не успел восстановиться после долгого перелёта.

Аня насторожённо посмотрела на брата. Её пугало и одновременно радовало то, как переменилось его поведение. В поступках и словах Димы появилось больше уверенности. К тому же ещё в Индии, угодив в плен к Егорову, он каким-то чудом успел постричься, переодеться в новенькие джинсы и фланелевую рубашку с клеткой-тартан. Прикупил красивую трость и кожаную жилетку. Теперь каждый день пользовался туалетной водой. Правда, излишне усердствовал в стремлении сохранить новый образ – по такой жаре не снимал жилетку и вчера в Лиме весь взмок, прежде чем в город пришла вечерняя прохлада.

Тем временем справа за окном где-то в глубине пылевых облаков проглянули могучие абрисы тёмных гор – Кордильер, близость которых здесь, в пустыне, казалась почти невероятной, – а слева обозначилась зубчатая кромка обрыва. Из его глубин тянуло густым туманом, скрывавшим за собой просторы океана. Автобус то с усердием заползал на очередной холм, то лихо с него спускался. Дима и Максим спали. Аня и сама временами закрывала глаза, но любопытство не давало ей покоя, и всякий раз, очнувшись, она с интересом всматривалась в окна.

Когда внизу, под гористыми холмами, открылись зелёная долина и высвеченный солнцем прибой возле Плайя Чакраймар, Аня, не сдержавшись, растолкала Максима. Хотела, чтобы и он насладился видом цветущих полей, однако вскоре убедилась, что их благополучие обманчиво. Тонкий слой плодородия на глубинах бесплодной земли – зелёное полотно, настеленное поверх пустыни и прибитое к ней колышками неказистых, лишённых кровли домов.

За оазисом шоссе вновь повело через мертвенные дюны. Теперь дома встречались реже. Аня с грустью смотрела на билборды, покрытые лохмотьями обесцвеченной рекламы, на стены давно покинутых землянок. Утомлённая однообразием дороги, перестала сопротивляться сну. Остаток дороги провела в беспокойной дрёме. Максим разбудил её лишь на подъезде к Трухильо.

Пригород утопал в серости дымчатого кирпича и раскрошенного бетона. Даже в автобусе чувствовалось, что кварталы пропитаны кислым зловонием: запахи перепревшего мусора смешались с тяжёлыми ароматами зверинца, будто в каждом из полуразрушенных зданий одновременно ютились бедняки и домашний скот. Впрочем, к центру города улицы становились всё более опрятными.

Выбранная Аней гостиница располагалась в районе, который местные жители называли Чикаго. Небоскрёбов и гигантских бобов из нержавеющей стали тут, конечно, не было, но в местном Чикаго по меньшей мере ничто не напоминало о виденных на окраине трущобах: дома постройнели и посвежели, с тротуаров исчезли наносы мусора, а главное, полностью развеялся кислый запах свинарника.

Пока администратор гостиницы переписывал данные их паспортов, Дима с Аней прошлись по холлу. Осматривались, с радостью подставляли лица под прохладу стрекотавших тут потолочных вентиляторов. По стенам холла висели деревянные полки с выставленными на них керамическими репликами. «Мо́че», «Сика́н», «Чимо́р» – Аня читала названия царств северного побережья, каждое из которых было представлено десятком традиционных статуэток с нелепо гипертрофированными частями тел. Всё это отчасти напомнило комнату брата с неизменным полчищем ощетинившихся солдатиков и нерушимой крепостью «Лего».

По улицам Трухильо скользили первые порывы вечерней прохлады, хотелось отдохнуть. Однако Максим ещё в дверях снятого ими трёхместного номера заявил, что немедленно отправится по указанному на карточке адресу.

– Я поеду один. А вы пока… обустраивайтесь.

– Обустраивайтесь? – с насмешкой переспросил Дима, допивая инка-колу. – То есть доставайте сменную одежду и взбивайте подушки? Что тут ещё обустраивать?

– Я скоро вернусь.

Максим, ничего не объяснив, вышел в коридор.

– Как это понимать? – с раздражением бросил Дима.

– Там может быть его папа, Сергей Владимирович, – предположила Аня. – Вряд ли, конечно, но…

– Чушь. Нет там никакого Сергея Владимировича.

Дима ходил по комнате. Остался не у дел и злился из-за этого. На ходу поглаживал больное бедро, поглядывал на дверь, будто надеялся, что Максим одумается и вернётся. Наконец заявил, что сам позвонит племяннику Гаспара Дельгадо.

– Не делай этого, – насторожённо попросила Аня и на время отвлеклась от рюкзака, в котором искала зубную щётку.

– Что значит не делай? – Дима отбросил на кровать пустую бутылку инка-колы. – Макс обрадуется. Пока он там едет, узнаем что-нибудь про Дельгадо, чем плохо? Просто скажем… Как там его зовут?

– Артуро.

– Вот. Скажем Артуро, что получили его номер в музее. Что интересуемся судьбой его дяди.

– Скажем?

– Ну, ты скажешь.

– Макс говорил, что позвонит Артуро только в крайнем случае. Мы не знаем, кто он и чего хочет на самом деле.

– Вот и узнаем.

– Дим…

– Ты вообще на чьей стороне? – вспылил Дима.

– Господи, о чём ты?! Какие стороны?

– Ну да, конечно. Как будто я вас не видел.

– И что ты хочешь сказать?

– Ничего. И так всё понятно.

– Что?

– С того момента, как вы вдруг стали ходить под ручку и целоваться у всех на виду, они сразу и появились.

– Кто появился?

– Стороны, вот кто! Его и моя. Разве не очевидно?

Бессмысленный спор утомлял. Когда Дима набрал номер, оставленный племянником Дельгадо, Аня больше не пыталась возражать – согласилась с ним поговорить.

Хотя прошло три года с тех пор, как Артуро наведался в музей Лимы, звонку он не удивился. У племянника Дельгадо был приятный голос. Слушая, с каким теплом он говорит о своём дяде, Аня постепенно расслабилась. Впрочем, Артуро не сказал ничего ценного. Лишь под конец пригласил к себе в гости, обещал показать рабочий кабинет Дельгадо и кое-какие из его вещей. Аня согласилась записать адрес. Оказалось, что Артуро живёт в Трухильо, в нескольких кварталах от их гостиницы. Такое совпадение насторожило, и, закончив разговор, Аня вновь высказала Диме своё недовольство тем, что они пошли наперекор желанию Максима.

Дима не обратил на её слова внимания. Довольный, подмигнул сестре и, не снимая ботинки, завалился на кровать. Носил эту пару уже несколько месяцев. И в жару, и в холод. От них теперь шёл неприятный запах. Аня подумала, что нужно купить брату дезодорант для обуви.

Поездка Макса заняла чуть больше часа. Едва он появился в дверях номера, Дима тут же соскочил с кровати и принялся рассказывать о разговоре с племянником Дельгадо. Говорил возбуждённо, почти радостно и так выдал свой страх. Боялся осуждения.

Максим ничего не сказал в ответ. Лишь коротко кивнул и тут же направился к своей кровати.