Томаш Пациньский - Линия огня

Клиент все больше приходил в себя и даже начал реагировать. Слабо, зато как следует, насколько можно было заметить в полумраке. И хорошо, что только лишь сейчас, а не минут пять назад, когда сама она обыскивала карманы брошенных в самом центре комнаты брюк. Он даже не был способен снять их самостоятельно, подумала женщина со смесью презоения и жалости. Честное слово, этот тип мог бы и нравиться. Но вообще-то был самым обычным лещом.

Бабла у него было немного, тонкий сверточек баксов, к тому же, ими следовало поделиться с владельцем мотеля и барменом. Но, говоря по чести, добыча даже ничего. Золотая кредитная карточка, ключи от БМВ. Женщина решила постараться, лещ этого заслужил. Чтобы пережил еще несколько приятных мгновений, прежде чем постучит бармен с заранее препарированной выпивкой.

Фирменный напиток, усмехнулась женщина про себя. Средство, гарантирующее, как минимум, двадцатичетырехчасовое ретроспективное беспамятства. Лещ проснется в лесу, голый, счет его будет таким же голым, а бэха будет отдыхать где-нибудь под Киевом. Сам же он будет клясться, что даже не приближался к мотелю "Парадиз".

Ну что, вроде бы готов, оценила женщина. Она сбросила с ног шпильки и медленно подошла к клиенту.

- Принцесса, - хрипло прошептал тот, почувствовав ее касание. На пьяного он уже не походил.

Женщина вздрогнула. Нет, это невозможно, подумала она, это всего лишь случайность. Да и откуда мог он знать? Она присела рядом, повела ладонь вверх по волосатому бедру. Такие ей нравились.

Он же бы не только менее пьян, чем ей казалось, но и более нетерпеливым – схватил ее за плечи, пихнул, так что она упала навзничь. Прежде чем клиент забрался на нее и вошел, женщина почувствовала, как что-то давит в спину. Как обычно.

Она уже знала, что имитировать оргазм не потребуется, лещ был вовсе даже неплох. Она даже пожалела того, что его ждало. Но тут же поддалась эмоциям, сконцентрировалась на том, что из всей своей работы любила более всего.

Еще до того, как полностью улететь, сквозь сопение мужика и собственное, переходящее в стоны дыхание, женщина услышала что-то такое, что заставило ее сжаться. Тихий скрежет, исходящий со стороны двери.

Отреагировала она инстинктивно. Знала, что это никак не может быть бармен. Слишком рано для него. Женщина схватила леща за плечи, пытаясь сбросить его с себя; а он был слишком тяжелым, она лишь пропахала длинные царапины на его лопатках. Тот заорал, но через мгновение лишь громче засопел и вошел в нее с еще большим энтузиазмом. Похоже, это его возбуждало.

Двери грохнули о стену. На сей раз даже до пьяного леща дошло, что происходит что-то нехорошее, не напрасно же он был солдатом подваршавской мафии. Но солдатом неопытным, он ограничился всего лишь тем, что прикрыл естество простынкой. Помочь это могло мало чем.

В выбитых пинком дверях они видели только силуэт, очерченный слабым светом ламп дневного света из коридора. Гибкая девичья фигурка на уверенно расставленных ногах, с поднятым вверх автоматом, словно бы вырезанная из дешевого комикса – манги. Силуэт поменял свою форму еще до того, как находящаяся в номере парочка успела отреагировать, размазавшись в сиянии огня на конце дула.

Первые пули пробили иллюзорную защиту из простынки, лещ квикнул всего раз, словно оскорбленный подсвинок, сорвался с кровати, вот только движения уже были заторможенные. По причине шока. К тому же, бросился он в неправильном направлении, узи – как часто бывает в случае длинной очереди – отбрасывал ствол вверх и вправо. Неудачливый любовник убедился в то, что если без перца как-то прожить еще можно, но вот без мозгов – уже не обязательно.

Принцесса даже не шевельнулась, она сидела выпрямившись. Губы дрогнули лишь тогда, когда на щеку и на грудь полетели кровавые ошметки. Она пыталась увидеть лицо своей убийцы, была уверена в том, что это важно… Только сама не знала, почему.

Матильда дала ей эту возможность. Она подошла поближе. Пустая обойма упала на пол. Хотя, прежд чем вставила новую обойму, девушка была беззащитна, принцесса не сделала ничего. Ей уже не хотелось сражаться с предчувствиями, ей не хотелось куда-либо убегать.

Долгое время они глядели глаза в глаза. В конце концов, губы сидевшей на смятой постели голой женщины беззвучно шевельнулись.

Во взгляде Матильды появилось нечто вроде сочувствия. Она тщательно прицелилась в место между грудями, осторожно потянула спуск, все так же глядя прямо в глаза женщины. Удар пули снес принцессу с широкой кровати, и она застыла, втиснувшись между нею и дешевенькой ночной тумбочкой. Когда Матильда склонилась над покойницей, в уже неподвижных, расширенных зрачках увидала лишь гаснущую жизнь. И кое-что еще.

Она постояла мгновение, выпущенный из ладони узи повис на ремне, стукнулся о край тумбочки. Оставалось сделать кое-что еще.

Матильда рванула окровавленную простынку, чтобы прикрыть голое, уже недвижное тело. С постели выпало что-то маленькое, покатилось по полу с тихим стуком, закрутилось, потом застыло на месте.

Горошина.

Матильда глянула на собственное отражение в мертвых зрачках, прикрыла лицо принцессы.

- Прощай, - произнесла она. – Сестра…

  

Поднимаясь по лестнице, Дед Мороз весело посвистывал. Даже несмотря на рюкзак, футляры с удочками и что-то еще, маршировал он бодро, радуясь собственным физическим состоянием. Бывают такие дни в жизни стареющих мужчин, когда все складывается, рыба клюет и даже суставы не ломит. Мир веселый и дружелюбный, а голубь никогда не наделает на кепку. Вообще-то, те времена, когда Дед только-только пересек границу сорока лет, терялись во мраке истории, но он до сих пор выглядел бодрячком, которому полвека только должно стукнуть. И как раз именно так он себя сегодня и чувствовал.

Он заранее радовался тому моменту, когда он откроет дверь, и Матильда – как обычно – бросится ему на шею. Когда он сможет нежно расцеловать гладкие щечки, возможно, даже прижать так, чтобы почувствовать касание грудей. На большее она и не позволяла, но он все равно подобного момента ждал.

И ничего подобного не случилось.

Прекрасный день завершился весьма неожиданно, как оно с прекрасными днями обычно и бывает. В прихожей никто не ожидал.

Дед нахмурил брови, не нравилось ему все это. Небрежно брошенная обувь, рюкзак под стенкой, кожаный мотоциклистский комбинезон, словно кожа линяющей змеи. Дед пошел дальше. Больше всего ему не понравился заряженный, снятый с предохранителя узи, валяющийся на ковре посреди салона.

Стараясь делать как можно меньше шума, Мороз отставил удочки и винтовку в угол, осторожно сдвинул с плеч собственный рюкзак. Протянул руку под низенький столик и вздохнул с облегчением, нащупав знакомые формы оружия, закрепленного липкой лентой под столешницей. Но он не стал отрывать оставленный на всякий пожарный глок, вместо этого нагнулся и поднял автомат. По балансировке оружия понял, что обойма полная, поднятый флажок экстрактора говорил о том, что патрон в стволе имеется.