Сергей Шемякин - Сокровища рода де Карсо

Заметив нескромность своих мыслей, Лаура осенила себя крестом и несколько минут горячо молилась, не забыв попросить у девы Марии защиты для себя и своего спутника. Поцеловав крестик, она опять прилегла и, наблюдая за весёлыми огоньками, незаметно уснула. Она не слышала, как начался дождь, постепенно переходящий в ливень, монотонный шорох которого лишь крепче убаюкивал, заглушая посторонние звуки.

Г Л А В А 14

Ажен соскочил с седла прямо на площадку и сделал шаг вперёд, под свод грота, с облегчением избавившись от секущих струй ливня. Под ногой что-то звякнуло. Смахнув воду со лба и ресниц, охотник поднял с земли брошенный мушкет. Пороха на полке не было, это он понял сразу, как только его пальцы ощупали ружейный замок. Возможно, из мушкета и стреляли. "Хотя вряд ли во врага", — подумалось ему. — "Нападавший никогда бы не оставил исправное оружие под дождём".

Малыша знобило. Мокрая одежда неприятно холодила тело, да и рана ныла сильнее и сильнее. Сняв камзол и рубаху, он выжал их как можно крепче, мечтая хоть на десять минут избавиться от противного ощущения холодной воды, струйками стекающей между лопаток. Надев одежду, Ажен забрал мушкет и снова залез в седло, подставив себя под разверзнувшиеся хляби. Тронув с места понурившегося Ворона, направил его вдоль провала.

Хотя охотник и обеспокоился отсутствием испанки, но не слишком. Вряд ли девушке с двумя лошадьми, среди ночи удалось бы выбраться наружу.

"Наверняка спряталась в пещере, там суше и места больше", — подумал он.

В самом низком месте вода достигала коню по брюхо. Никакой тропинки вдоль откоса уже не было. Вода плескалась от стены до стены. Уставший жеребец еле переставлял ноги, пересекая недовольно булькавшее от дождевых струй появившееся озеро.

Оставленных Лауре лошадей Ажен увидел неожиданно. Чёрным пятном они выплыли из темноты в двух шагах, сиротливо опустив головы и прижавшись друг к другу. Сняв с Вороного седло, сумку и оружие, Малыш двинулся вдоль откоса к тому месту, где по его предположению находилась расщелина.

С трудом, скользя сапогами по раскисшей земле, он поднялся к пещере. Стена ливня осталась за спиной, отрезанная известковой толщей. Охотник остановился, пытаясь хоть что-то рассмотреть. Тьма царила кромешная.

— Лаура! — негромко позвал он, боясь напугать девушку неожиданным появлением.

Выждав несколько ударов сердца, он приготовился окликнуть погромче, но из тьмы раздался обрадованный голос:

— Это ты, Поль?

— Да, ...я! Промок, понимаешь, до нитки — ливень на обратном пути прихватил, — отозвался Малыш и, звякнув мушкетом, сложил прямо у ног вещи.

— Погоди, постой там, я сейчас зажгу огонь.

Он услышал, как зашуршал плащ, и в шаге от него, чуть правее, зарделись угли, разворошенные веткой. Лаура положила на угли пучок сухой травы и раздула огонь. Подбросив хворосту, она посмотрела на буканьера, в один момент заметив и натёкшую лужу, и насквозь мокрую одежду.

— Снимай-ка всё с себя, а то лихорадку подхватишь, не дай Бог, — участливо сказала девушка, поправляя огонь.

Малыш послушно снял камзол и рубашку и отодвинувшись к самому выходу, крепко их отжал, а затем положил на седло. Вытащив из ножен нож, он выдолбил в мягком известняке, примерив мушкетом, два углубления на уровне груди, уперев ствол и приклад в противоположные стенки пещеры. Получилось удачно. Когда он развесил одежду, рубашка оказалась прямо над костром. Камзол, правда, немного в стороне, но это его не смутило. "Как рубашка подсохнет, поменяю местами", — решил он, стаскивая сапоги.

Пройдя вглубь, Ажен уже собирался опуститься на одеяло, когда Лаура, глянув на его мокрющие штаны, сбросила с себя плащ и протянула ему:

— На, укутайся, чтобы не замерзнуть, а это тоже сними,— дотронулась она до размокшей кожи.

Чтобы не стеснять Поля и не оказаться нескромной самой, девушка отвернулась, доставая из сумки еду и начатую бутылку рома.

Малыш набросил плащ и, расстегнув пояс, поспешно стянул штаны, потревожив при этом рану. Толстые короткие чулки, доходящие до икр, он оставил, поскольку те были почти сухими. Повесив штаны над костром, охотник поспешил усесться на одеяло, поплотнее запахнув полы плаща, стесняясь непривычной для себя наготы.

Лаура разложила передним все припасы и поставила бутылку. Три хороших глотка крепкого рома сбили дрожь с замерзшего тела, по внутренностям побежало тепло. Девушка молча ожидала пока он поест, не задавая никаких вопросов, лишь перевесила одежду над костром и подбросила несколько веток.

— Ты знаешь, завтра испанцы двинутся к плантации Перрюшона,— кончив жевать и запив изрядным глотком из бутылки, сказал Ажен, повернувшись к спутнице.

— Но ведь мы как раз там собираемся укрыться? — встревожилась Лаура.

— Мы должны предупредить Флери и жителей асьенды ... чего бы это нам не стоило. Иначе всех перебьют. Солдаты захватили на вашей стоянке лошадей и наверняка повезут пушки. И их очень много — не меньше двух с половиной сотен,— устало произнёс охотник, чуть распрямляя больную ногу.

После того, как он поел, девушка убрала остатки еды в сумку.

— Ой — ахнула она, заметив окровавленную тряпку, стягивающую бедро правой ноги, которую Малыш неосторожно высунул из-под плаща. — Тебя ранили?

— Да, немного зацепили. Это ещё днем, когда я отбил тебя у испанцев. Проклятый гачупин успел достать меня палашом, — отозвался буканьер. Он потыкал пальцем вокруг раны: — Ерунда, заживёт через неделю.

— Знаешь, с этим не шутят! А вдруг загноится?! Давай, Поль, посмотрим твою рану, и я перевяжу, как следует.

Не дожидаясь согласия, девушка придвинулась к нему и попыталась развязать тугой узел на влажной повязке. Но тот не поддавался.

— Подожди минутку, — поднялась с колен Лаура и, взяв из кучи вещей, сложенных у стены, его нож, девушка аккуратно срезала затянутый сильными пальцами охотника узелок. Хотя повязку она снимала осторожно, но та присохла, и Ажену приходилось терпеть, стиснув зубы.

— Развернись, пожалуйста, к свету, а то плохо видно, — попросила испанка.

Поль развернулся к костру лицом, чувствуя его согревающее тепло. Ласковые руки, касавшиеся его бедра, тем временем осторожно смыли кровь вокруг раны.

— Потерпи, сейчас будет больно, — предупредила Лаура и смочив новый кусочек бязи ромом, она решительно стала чистить присыпанную порохом живую покрасневшую ткань. Удалив всю черноту, девушка прямо из бутылки промыла рану и стянула двумя стежками её края, благо иголка и нитки, которые давал Ажен остались у неё.

— Я видела несколько раз как Декурье (Ведь ты же знаешь его?!) оказывал помощь нашим охотникам. Он даже Кружону почти совсем оторванный палец пришил, и тот остался цел, только сгибаться перестал, — отрезая нитку, занимала Ажена разговором девушка, по привычке говоря о погибших, как о живых.