Сборник статей - Путешествия со смыслом. Россия

«Вчерашний день поутру, сидя у окна моего с Винкельманом в руке, я предался сладостному мечтанию». Обратите внимание, эссе написано человеком, разделяющим эстетические установки Иоганна Иоахима Винкельмана. Труд его, «Историю искусства древних», он читает, как христианин Библию. В какие речения великого мыслителя вдумывается Батюшков, судя по стихам поэта, тоже нетрудно понять…

На человеческую жизнь влияют три обстоятельства: то – небо «отеческой земли»; то – воспитание, в котором предпочтение отдается красоте; то – образ правления, главный импульс которого – свобода. Результат таких воздействий – образ мыслей, позволяющих человеку стать «благородным отпрыском Свободы».

Да-да-да – вторит сердце Батюшкова… Красота – главное средство преображения мира в соответствии с Благом, даруемым знанием Истины. Красота – главное средство совершенствования человека, идеал которого – Гражданин Вселенной, просвещенный.

Классика, дополняю я, – вечный идеал для классицистов, которые в России становятся, как автор «Прогулки», подлинными романтиками, сердца которых так по-русски о мире болят, страдают, к счастью взыскуют, счастье предрекают…

Чтение продолжаем: «И в самом деле, время было прекрасное. Ни малейший ветерок не струил поверхности величественной, первой реки в мире… Великолепные здания, позлащенные утренним солнцем, ярко отражались в чистом зеркале Невы, и мы оба единогласно воскликнули: «Какой город! Какая река!»

Надобно расстаться с Петербургом, надобно расстаться на некоторое время, надобно видеть древние столицы: ветхий Париж, закопченный Лондон, чтобы почувствовать цену Петербурга. Смотрите – какое единство! Как все части отвечают целому! какая красота зданий, какой вкус и в целом какое разнообразие, происходящее от смешения воды со зданиями».

Получите потрясающий дар от поэта-эссеиста Батюшкова – формулу архитектурной гармонии, присущей Петербургу. То – «единство в многообразии», возникающее благодаря сочетанию трех сил: вод – архитектурных ансамблей – неба. То – чисто классический идеал красоты…

Идеальное – не реальное: недостижимо оно в действительности? Только не для Петербурга, в котором, с деяний Петра начиная, лишь «небываемое и бывает». Согласны? «Партеноном» – Парфеноном Батюшков считает не Биржу Тома де Томона, по объемному решению подобную периптеральному храму в афинском Акрополе, а Конногвардейский манеж – «прелестное», на его взгляд, «творение господина Гваренги». Почему? Отвечаю, как понимаю…

Для романтика Батюшкова высшая ценность архитектуры – ее сомасштабность с человеком, духовный мир которого она преображает, а потому его сердце более других восхищают произведения палладианца Кваренги. Труды представителей высокого классицизма – Захарова и Томона «прекрасны, величественны». Этого не может не осознать ум. А сердце… Сердцу не прикажешь.

«Кто не был двадцать лет в Петербурге, тот его, конечно, не узнает. Тот увидит новый город, новых людей, новые обычаи, новые нравы».

Попался Петербург, как с поличным: «каков город, таковы и горожане». Петербургская история покажет во всех подробностях, что это за «космические узы». Многое будет потом… В начале XIX века город гармоничен, – горожане таковы же, точнее, стремятся к духовному совершенству.

Увидели? Петербург – не древняя Москва, воплощение стихии, Бездны, готовой вспыхнуть пламенем страстей и сгореть, чтобы снова возродиться…

В Петербурге, изначально замысленном как Парадиз на Неве, бог богов – Красота, направленная на преображение человеческой души здесь-сейчас, еще при жизни… Парадиз на Неве не хочет обещанного там-потом ждать! Он на красоту самого себя уповает, веря, что «небываемое бывает»!

Петербург пришел в мир не потому что, а зачем-то… Одна из истин, им в мир привнесенных, такова: в реальности достижима лишь Красота, но… пока люди сохраняют способность ощущать Красоту, они будут стремиться к Добру и Правде. Или иначе: пока душу людей питает Красота, не быть городу, не быть России, не быть миру «пусту». Это утверждает «блистательный и трагичный» Санкт-Петербург, за свои три века вобравший в себя мудрость мировой культуры.

Вы любите Москву златоглавую? А вы любите Петербург, тонущий в туманах? Их нельзя разделять уже потому, что они, как две исходные противуположности, едины: одна в дерзаниях ищет Новое, другой в созерцании Новое воплощает…

Кто достигнутое разрушает? Оба, но это, поверьте мне, следующий вопрос.

1704 год. Россия ведет войну со Швецией. Уже отвоеваны морские берега, и под яростными порывами балтийского ветра рождается будущая столица – Санкт-Петербург. Еще гремят сражения, еще впереди Полтавская победа, а Петр I, сообщая в письме о наводнении в новом городе, подписывается: «Петер. Из Парадиза». Парадиз – райский сад. Не очень-то вяжется с тремя-четырьмя домами в северном болотном краю на берегу неспокойной Невы. Но уже в следующем письме в Москву царь пишет Стрешневу: «Как сие письмо получите, изволь, не пропусти времени, всяких цветов не помалу, а больше тех, кои пахнут, прислать с садовниками в Петербург».

Из Москвы и подмосковных сел, из Новгорода, Воронежа и Киева, с Урала и из Сибири пошли обозы с липами, лиственницами, ильмами, кедрами, дубами, елями, каштанами и множеством душистых цветов. Часть деревьев закупали в Голландии и, вкопав в трюмах кораблей в песок, везли в Россию. Через два с половиной месяца, 16 июня 1704 г., Петр снова пишет Стрешневу: «Цветы, шесть кустов пионы, привезли в целости, чему зело удивляемся, как не разтрясло, а цветы немалые. Зело жалеем, что калуферу, мяты и прочих душистых не прислано…» Строятся садовые павильоны и роются каналы для фонтанной системы. Интересно, что думали подданные, получив царский указ «собрать со всех рек по пуду раковин и курьезных камешков»? И вот – фонтаны, лабиринты, галереи, беседки, пруды. Сотни мраморных статуй, созданных в мастерских Италии.

Еще со школьной скамьи мы знаем, что Петербург строился ради выхода к Балтийскому морю. Город-крепость, город-порт – это понятно. Но при чем здесь райский сад? Монаршая прихоть, желание, чтоб было «не хуже» европейских держав? Сад, создававшийся по образу и подобию голландских садов того времени, вдохновленный Версалем, все же не был похож ни на один из них. Совсем новые истории рассказывали его статуи-аллегории, необычными были и садовые постройки. Множество тайн окутывает создание Летнего сада.

…Давайте оставим на время историю и пройдем по покрытым солнечными бликами аллеям. Может быть, они подскажут разгадку. За три века Летний сад стал для петербуржцев одним из самых любимых мест. Воспетый в стихах, он приглашает к неспешной прогулке по своим дорожкам. Сюда приходят прикоснуться к трепетной душе Петербурга.