Антон Кротов - Автостопом в Индию

На трассе везли умеренно хорошо. На четвёртый день прибыл в Тбилиси, на дорогу от Москвы сюда ушло 50 часов ходового времени (летом было 44 часа).

В Алагире, когда проезжал его, выявилась старинная крепость – правда, с очень низкими стенами, 2.5 метра высотой, с зубцами; в этой крепости стоит храм. В городе 1-, 5- и 9-этажные дома, а все санатории и пансионаты заселены беженцами из Южной Осетии. В Алагире был увиден типично кавказский памятник В.И.Ленину – его постаментом служит пирамидальная башня из камней (не кирпичей), как все древние башни, только повыше. А сам В. И. Л. маленький. В городе есть автобус; билетёра я не увидел. На здании обшарпанного вида висел плакат (видимо, старый):

«ЛУЧШЕ ГОР МОГУТ БЫТЬ ТОЛЬКО ГОРЫ»

Яблоки были дёшевы в Южной Осетии – они стоили почти нисколько; в Тбилиси фрукты дороже. Кстати, в Цхинвали обнаружил ж.д. вокзал. Полуразрушенный. Поездов там не имеется.

Вписка в Тбилиси у меня накрылась, так как Гела, ещё в Москве предлагавший мне ночлег, отсутствует в городе. Несмотря на полученные от разных грузин вчера 3 (три) предложения переночевать у них, я отказался (зная, что грузинский ночлег будет сопряжён с длинными беседами и застольями) и отправился спать на чердак одного из домов. Ночью в городе нет электричества, его дают только на несколько часов по вечерам (18—24 ч), так что днём и вскипятить что-либо трудно. Лифты в домах не работают. Я поднялся пешком на чердак 9-этажки и при помощи фонарика нашёл удобную каморку – бывшее машинное отделение лифта. Заперся, занавесил выбитое окно тентом и лёг спать. Ночью были привидения, вернее одно, оно пыталось ко мне проникнуть, светило фонарём, стучало и ходило по крыше – как мне показалось, всю ночь. Так как оно не разговаривало (я пробовал окликнуть его), сущность его осталась неясной. Наутро следов привидения я не нашёл.

Весь вымок, ходя по жарко-весеннему Тбилиси: +5°С, снега нет.

Зимой в Грузии очень трудно. Как симптом, появилось много (как в Ереване) обменных пунктов, необычно размножились нищие, базары длиной в 1 км: торговцев на них больше, чем покупателей.

Но это ещё хорошо по сравнению с Южной Осетией. Там – крайняя разруха. Например, в Тбилиси хотя бы магазины полные (как у нас в 1993 году – всё есть, покупателей нет). А в Цхинвали, по-моему, больше ста магазинов – и все пустые! Типичный ассортимент:

1) свечки,

2) женские сапоги 43 размера.

Всё.

Коммерческие ларьки: ассортимент из 5—6 наименований. Если 10 – это уже изобилие. Цены выше, чем в Москве. Почтамт выглядит, как в войну; хуже Карабаха. Снега там очень много. Всё в снегу. Под снегом – спирт, спирт, спирт, бочки спирта, тонны спирта, что ещё с 1997 года пытаются вывезти в Россию спиртовые торговцы.

После белой Осетии февральская Грузия предстала передо мной неожиданно бесснежной, цвета прошлогодней травы и весеннего ветра, бедной и гостеприимной страной. В окнах многоэтажных домов торчат кондиционеры (для лета) и трубы печек-буржуек (для зимы). Работает метро. На одной из главных улиц, в полуразрушенном трёхэтажном доме восстановили первый этаж – там работает казино.

…Нашёл почту – спешу отправить. До встречи в следующем письме!

Уважаемые господа родители!

Вчера, хорошо побродив с 25-кг. рюкзаком по узким кривым улочкам Тбилиси (наснимал почти целую плёнку старого города), я решил не оставаться на вторую ночь в Грузии и к вечеру отправился на трассу. Сперва мне попался автобус до Марнеули, отказавшийся ехать в Марнеули потому, что я был единственным его пассажиром, а гонять автобус из-за одного меня водителю не хотелось, хотя я мог даже заплатить; другой автобус всё же довёз меня до Марнеули. В этом городке удивительный человек с рюкзаком, т.е. я, собрал вокруг себя целую толпу любопытных, человек двадцать, которые сильно затормозили моё движение. После Марнеули, четверо грузин провезли меня десять километров, откуда, с безымянной автозаправки, я поймал машину в Садахло, где и появился в поздний, тёмный час. Кстати, дорогу до этого пограничного городка не чинили, видимо, с советских времён.

«Базарный» переход в Армению, около которого я оказался вскоре, был уже закрыт. Переход представляет собой узкий пешеходный мост между двумя посёлками – Садахло (Грузия) и Баграташен (Армения). По обе стороны моста днём имеются два больших базара. Автомобильный переход, работающий круглосуточно, находится в нескольких километрах от пешеходного. Несмотря на поздний час, начальник грузинской таможни (он-то меня, как оказалось, и подвозил) распорядился открыть железные ворота, и меня перевели через мост к армянским воротам, где и оставили. Армяне сперва не хотели меня пускать, ссылаясь на поздний час и на то, что мой паспорт, мол, не такой, как у людей. Восемнадцатилетние парни, работавшие на базарном переходе, никогда не видели странного советского загранпаспорта 6 6 У всех участников поездки, включая меня, загранпаспорт был ещё советского образца, с буквами «СССР», что вызывало недоумения и за пределами бывшего Союза. Дело в том, что в России, и даже в самой Москве, много лет после распада Союза в ОВИРах нам выдавали советские загранпаспорта! Видимо, тогда, в 1991, столько напечатали бланков, что хватило чуть ли не до 2000 года. – Примечание 2016 г. . Вскоре меня всё же пустили, я прошёл в будку таможни, мы разговорились, и меня уже не хотели выпускать, предлагая остаться на ночлег.

Оставаться ночевать в этой будке я не хотел, ибо многие другие армяне, несущие неподалёку свою воинскую службу, стали появляться в будке, прося открыть рюкзак, показать его содержимое («товар») и прося в подарок открытки с видами г. Москвы, коих мне пришлось раздарить около пятнадцати.

Пограничный посёлок Армении, Баграташен, оказался очень маленьким, провинциальным. Люди здесь живут только за счёт торговли друг с другом. По-моему, никто ничего не производит: ни здесь, ни в Садахло, а зарабатывают тем, что ходят по мосту туда-сюда, каждый раз платя пограничникам мзду (по слухам, 20 долларов) за каждый проход. С другой стороны, некоторые армяне ездят в Баграташен прибарахлиться дешёвыми товарами, полученными из Грузии; а некоторые грузины, напротив, ездят со схожей целью в Садахло. В обоих приграничных посёлках плохо с электричеством, но в Садахло оно вообще появляется редко, а в Баграташене – почти каждый день.

Встретив меня в Баграташене, некий ночной армянин решил позвать меня на ночлег и минут десять ходил, одержимый этой затеей, пока вдруг не вспомнил, что у него этой же ночью должно быть «свыдание с дэвушкой». Он исчез в каком-то переулке, а я вышел на трассу и даже проехал двадцать километров на заблудшей ночной машине.