Валерий Шанин - АВТОСТОПОМ по Америкам и Европам

В любой пустыне есть свои оазисы. В Америке эту роль играет бензоколонка. Мне запомнился оазис «Маленькая Америка»: заправочная станция, автосервис, отель, ресторан. Меня приятно удивило, что здесь в пустыне можно даже душ принять. Причем бесплатно! А чтобы никто не проехал мимо, гигантский рекламный щит у дороги сообщает, что в радиусе пятидесяти миль бензин или воду раздобыть больше негде.

При въезде в штат Небраска мне попался водитель-дальнобойщик – нам было по пути миль пятьсот.

Ален Брук работает в Омахе на заводе, но во времена своей студенческой молодости, в шестидесятые годы, много путешествовал, хотя и не автостопом, а большей частью на своей машине, побывал почти во всех штатах.

Когда мы въехали в Небраску, уже стемнело. Судя по специфическому запаху, вдоль дороги стояли только животноводческие фермы… Ален и не думал останавливаться на ночь. Поражают меня американские водители. Они могут проводить за рулем целые сутки. А мне опять пришлось спать в машине. Даже обидно было: тащил с собой спальный мешок, а случая его опробовать все никак не представлялось.

Рано утром мы добрались до Омахи. Ален специально подвез меня к перекрестку, где голосовать удобнее:

– Тебе нужно проехать по этому хайвэю несколько миль, а затем повернуть на 80-й интерстейт хайвэй, идущий в сторону Чикаго.

Вскоре я подсел в машину к молодому парню, студенту сельскохозяйственного колледжа. Он направлялся на учебу в Су-Сити, небольшой городок в пятидесяти милях к северу от Чикаго.

Саймон за всю свою жизнь дальше ста миль от Омахи не отъезжал, и поэтому мой рассказ о поездке автостопом по Америке слушал с интересом. А я так увлекся, что не заметил, как мы пересекли весь город и выехали на его северную окраину. Стало ясно, что нужный мне поворот мы проскочили. Моя карта автомобильных дорог США была недостаточно подробной, поэтому мы заехали на ближайшую автозаправку и попросили там карту автомобильных дорог окрестностей Омахи. Оказалось, что мне нужно было свернуть на 680-й хайвэй, который за городом выходит на 80-й. И я даже видел указатель этого поворота! Саймон самоотверженно предложил отвезти меня назад, но я отказался: проехали так проехали, знать судьба моя такая. Теперь курс – на Су-Сити. Там проходит 20-й хайвэй, по которому тоже можно доехать до Чикаго.

Этот хайвэй оказался тихой сельской дорогой. И, чтобы не проторчать весь день на одном месте, я решил ловить попутку прямо на ходу и зашагал вперед.

Как это обычно и бывает на глухих дорогах, подвозили только на несколько миль, но зато очень охотно. Ехал не только на легковушках, но и в кузове грузовика и даже на тракторе.

Иностранцев в такой глуши встретишь редко, но из русских я здесь оказался не первым. В шестидесятых годах сюда занесло Никиту Сергеевича Хрущева (водитель небольшого грузовика, рассказывавший об этом, даже хвалился, что лично с ним встречался). Именно здесь и родилась великая мечта засеять всю Россию по примеру Айовы кукурузой.

На пустынном перекрестке ко мне подъехала полицейская машина. За рулем сидел сам шериф. Он пригласил меня в машину для проверки документов. Ну наконец-то! Я уже два месяца путешествовал по Америке, и только впервые за все это время у меня попросили паспорт. Вряд ли я показался подозрительным, скорее всего шерифу было просто скучно – здесь, в сельских районах Среднего Запада, новые люди появляются редко.

Советский загранпаспорт явно не рассчитан на сельских полицейских – надписи в нем только на русском и французском языках. Но шериф не растерялся и аккуратно переписал к себе в блокнот все номера: паспорта, визы, таможни…

К вечеру я попал в городок Денисон. На фоне заходящего солнца появилась раздолбанная колымага, судя по внешнему виду – выпуска начала шестидесятых годов. Я поднял руку, и машина остановилась.

За рулем сидел пожилой мужчина в рабочем комбинезоне, забрызганном краской так, что его первоначальный цвет определить было невозможно; ботинки на ногах тоже все в краске – настоящий работяга-маляр. Водитель сразу же представился:

– Кеннет Эстель Шайнфлю.

То, что я русский, его потрясло:

– Ты русский!? Вот здорово! Я всегда подвожу попутчиков. Бывают и иностранцы, но из Восточной Европы мне встречался только один хитч-хайкер – румын.

Несмотря на свой внешний вид, мистер Шайнфлю оказался… миллионером, владельцем небольшой фирмы, занимавшейся строительными и малярными работами в сельских районах Айовы.

– Приходится вкалынать наравне со своими рабочими. Да что там наравне – даже больше, по десять – двенадцать часов. Работаю-то на себя. Фирму создал сам, хотя образования у меня только четыре класса средней школы. Я, конечно, мог бы уйти на покой, тем более что и возраст уже пенсионный, но не хочу. Да и не могу: самая большая радость в жизни – мой спортивный самолет, а содержать его ого-го сколько стоит. Но вот время для полетов я могу выкроить только в воскресенье.

А мы встретились как раз в субботний вечер! (Ну как это совпадение назвать? Судьба? Или цепь случайностей?) Кеннет предложил мне заехать к нему в Де Мойн, столицу штата Айова, переночевать, а на следующее утро, если погода не подведет, полетать вместе на самолете.

Кеннет оказался хлебосольным и радушным хозяином. Его жена Мэгги, очевидно, давно привыкла к тому, что муж часто привозит домой хитч-хайкеров, поэтому нисколько не удивилась моему появлению. Только когда узнала, что я из России, поинтересовалась, какими судьбами меня занесло в их глухомань.

Отправив жену на кухню готовить ужин, хозяин взялся показывать мне дом. Несколько спальных комнат, огромный холл – все просто, но основательно. В гараже с десяток машин (та развалюха, на которой мы ехали, только для работы). Все автомобили у хозяина исключительно американские – из принципа «Buy Americans» (патриотический лозунг, призывающий покупать только американскую продукцию). Мы тут же забрались в один из них, «Додж-караван». Кеннет по-детски радостно стал тыкать во все кнопки, включая и выключая радиотелефон, телевизор, кондиционер…

Была уже глубокая ночь, однако Кеннет решил немедля повезти меня на экскурсию по Де Мойну, в первую очередь к Золотому Капитолию, По его мнению, это сооружение уникально. Хотя в столице каждого штата есть свой маленький капитолий, чаще всего уменьшенная копия вашингтонского, но такой золотой – единственный.

Честно говоря, разрекламированный капитолий на меня большого впечатления не произвел. Он оказался очень похож на русскую православную церковь: та же архитектура, белый камень, два позолоченных купола, разве что без крестов.

На следующий день, подняв меня на рассвете, Кеннет ухитрился показать мне не только окрестности дома, но и свой офис и еще восемь принадлежащих ему домов. А к завтраку он вынес простой бумажный пакет, в котором хранил свою коллекцию бриллиантов, самый крупный величиной с горошину. – Я приготовил тебе подарок, – загадочно улыбаясь, сообщил, допивая кофе, Кеннет.