Валерий Шанин - АВТОСТОПОМ по Америкам и Европам

В Гейнсвилле я задерживаться не стал и, когда на следующее утро погода наладилась, вернулся на дорогу.

У въезда на хайвэй я наконец-то увидел американского хитч-хайкера. Эдакий видавший виды бродяга. Слава богу, хоть поговорю о хитч-хайкинге с профессионалом:

– Привет! Долго стоишь?

– Да ну! Только вышел на хайвэй, нарвался на патрульную машину. Ну, и штрафанули на 40 баксов. Ну, вернулся назад. А здесь место дохлое – машин нет. Торчу уже часа два.

– Штрафанули-то тебя за что?

– Ты чё?! Любой дурак знает, что на интерстейт хайвэе голосовать нельзя.

– Вообще? – я ужаснулся.

– Ну, в принципе можно. Только перед знаком.

Тут я и обратил внимание на дорожный указатель, возле которого мы стояли: символ интерстейт хайвэя, его номер, ниже большая белая табличка, на которой написано, что пешеходное движение и езда на велосипеде запрещены; хитч-хайкеры не упоминались. Видимо, нас приравнивали к мешающим автомобильному движению пешеходам. Значит, всю дорогу я нахально нарушал американские законы, голосуя прямо на хайвэе!

Я решил разузнать подробнее о запретах на автостоп:

– А как в других штатах?

– Ну, везде один черт. Только штрафы разные.

– Сам ты, наверное, все объездил?

– Ну, чё я там не видел? А ты в Калифорнию? Ну, счастливо, сынок! – бросил он и пробурчал себе под нос:

– Мне и здесь хорошо. Чё на край света ехать? Макдональдсы везде одинаковые…

И он отправился завтракать в ближайшую закусочную.

Решив исправляться немедленно, я не пошел на хайвэй, а стал голосовать перед знаком.

На этот раз я попал в «Форд-гранада», забитый домашним скарбом под самую крышу так, что даже добродушного вида толстяк за рулем боялся делать резкие движения. Переднее сиденье пришлось расчищать самому, еле примостился на кромке. Водитель, ехавший в Джорджию, оказался таким болтуном, что за всю дорогу я и двух слов не смог вставить, а лишь покорно выслушивал рассказ о последних событиях, произошедших в его большой и дружной семье…

Выбравшись из машины на пересечении 75-го и 10-го интерстейт хайвэев, я начал автостопить у въезда, как это и положено по правилам, но моего терпения хватило ненадолго. Выйдя на хайвэй, я попал на один из скоростных участков дороги, где ехать медленнее тридцати миль в час запрещено, а останавливаться можно лишь в самом крайнем случае. И все-таки стального цвета «Мазда-космо» замигала поворотником и стала выворачивать на обочину. Остановиться ей удалось только метров через пятьдесят.

– Здесь голосовать запрещено! – открыв правую переднюю дверцу, крикнул мне молодой парень, сидевший за рулем. Я сделал вид, что не понимаю, о чем идет речь.

– Ладно! Давай садись быстрее!

Я уже забрался в машину, но он все возмущался:

– Нашел где голосовать! Ладно бы нарвался на хайвэй патруль, а мог бы и под колеса угодить: машины здесь несутся как бешеные. Не дай бог, какую-нибудь случайно вынесет на обочину – видел, сколько мне пришлось тормозить? – мокрого места от тебя не останется… Сейчас на дорогах такое сумасшедшее движение, что хитч-хайкерам не позавидуешь.

– Ты сам когда-нибудь автостопом?

– Нет. Но если вижу на дороге хитч-хайкера, обязательно останавливаюсь. Правда, сейчас это бывает редко. Потеряли мы, американцы, любовь к романтике автостопа. Мне почему-то попадаются одни иностранцы. Недавно я подвозил студента из Новой Зеландии. Он, как и ты, собирался доехать автостопом до Калифорнии.

Водитель и сам оказался студентом. Учится в университете штата Джорджия на химика-технолога. Родители помочь не могут, деньги на учебу приходится зарабатывать самому, а на занятия ходить по вечерам, и полный курс он закончит лет за десять. Сейчас тяжело, но он считает, что старается не зря: зарплата инженера-химика не меньше ста тысяч долларов в год.

Возле Таллахассе я вышел и опять стал голосовать прямо на хайвэе. Когда возле меня затормозила машина с калифорнийским номером, я обрадовался, что попался супердальнобойщик. За рулем действительно был калифорниец, но теперь уже бывший: вышел на пенсию и переехал во Флориду подальше от лос-анджелесской пыли и грязи…

По Алабаме я ехал с пожилым седым мужчиной в строгом черном костюме. Водитель рассказывал о своей жизни, о том, как работал автомехаником, плотником, лесорубом, пожарником… и неожиданно сообщил:

– А теперь я – министр.

Надо же – министр! По виду не скажешь. Да и машина – не «Кадиллак». Вскоре выяснилось, что опять подвел мой английский, потому что, заметив мое недоумение, «министр» пояснил:

– Да нет. Министр – это не только гражданский чиновник. Я вообще человек не светский, а священник «Свободной Евангельской Церкви».

Возле Нового Орлеана хайвэй разветвляется: одна дорога идет через город, другая – в обход. Я не знал, какую выбрать, но проблема решилась сама собой – рефрижератор, на котором я ехал, повернул к центру, в даунтаун.

10-й интерстейт хайвэй пересекает Новый Орлеан с востока на запад. Мы гоним по городу без остановки – дорога идет по высоко поднятой над улицами эстакаде. Километр, другой, десятый… Сначала под нами плещет река, потом темные ночные кварталы окраин, наконец, пульсируют огни реклам на широких бульварах…

Неожиданно водитель свернул с оживленного хайвэя на какую-то глухую улочку:

– Все. Приехали.

Я вылез из машины, огляделся по сторонам и понял, что попал в негритянское гетто. Действительно, приехали…

Невдалеке мигал неоном даунтаун, высоко над головой шумели проносящиеся по интерстейт хайвэю машины, а здесь было тихо и мрачно, в паре шагов от слабо светящихся фонарей уже ничего не увидишь.

Заблудиться я не боялся – ориентиром служил хайвэй. Но вот местные ребята не внушали мне доверия. Завидев прохожего, я заранее напрягался, готовясь к обороне или, на худой конец, к бегству. Но скоро я понял, что они тоже относятся ко мне с опаской. И представил себя со стороны: белый парень… ночью… в гетто… с сумкой на плече, возможно вооруженный; может, он – маньяк, который только и ждет, когда его начнут задирать, чтобы открыть стрельбу… Эта мысль меня несколько приободрила.

Я все шел, шел. Вдруг из-за поворота выскочило несколько полицейских автомобилей. Резко затормозив, они перегородили и мостовую, и тротуар. Из машин высыпали «копы» (так в Штатах называют тех, кто служит в полиции). Свернуть было некуда… Когда я подошел совсем близко, меня ослепили лучи сразу нескольких ручных фонариков. Пауза затянулась, но меня ни о чем не спросили. Видимо, на них произвело благоприятное впечатление то, что я не черный. Я тоже в разговор вступать не стал и очень медленно прошел между ними.

Когда я наконец выбрался из гетто, то попал в район, плотно застроенный заводами, складами, бараками, ангарами… Рядом проходила железная дорога. Наверняка, все это охраняемая территория. Еще подстрелят, приняв по ошибке за вора… Я понял, что здесь мне тоже не удастся найти спокойное место для ночлега, и пошел дальше.