Андрей Матусовский - Среди индейцев Центральной Венесуэлы

Река Парусито

Мои проводники искали лишь им знакомые приметы, как выяснилось позже, – тихую лагуну, скрывавшуюся за очередным изгибом реки. Через несколько часов хода причаливаем каноэ к берегу – до стоянки хоти дальше надо идти пешком.

Аксель и Эктор снимают японский подвесной мотор, выгружают на берег бочки с бензином. Смотрю, они просто заносят все это добро в ближайшие кусты, лишь слегка прикрывая его ветками. У хоти мы должны провести несколько дней, в нескольких километрах от этого места.

– Как же мы оставим здесь мотор, бензин и каноэ без присмотра? Вдруг кто-нибудь украдет все это? Как же мы тогда вернемся назад? – недоуменно спрашиваю я.

Первые минуты встречи с хоти

Женщина хоти

– Не волнуйся, здесь в Сьерра-де-Маигуалида нет людей, – отвечают мне проводники.

Вдоль лагуны идет тропа, уходящая от Каньо-Бандарита вглубь леса. Оставив каноэ на берегу реки, мы двигаемся в путь. Сразу же приходится пробиваться через сплетения лиан и какие-то колючки, помогая себе мачете. Но лес скоро кончился, и мы вступили в льяносы. Я увидел величественную гору-тепуи Яви, возвышавшуюся над долиной.

Тепуи – древние горы Гвианского плоскогорья на юге Венесуэлы и севере Бразилии. Для тепуи характерны плоские вершины.

Путь по льяносам оказался также недолгим – мы вновь вступили под полог тропического леса, раскинувшегося у подножия диких и таинственных гор Сьерра-де-Маигуалида. Тропа вела к индейцам хоти.

Я еще никого не успел увидеть, когда мои проводники кому-то приветственно закричали. Тропа проходила вдоль небольшой лесной речушки, на другом берегу которой показался голый индеец, на нем были надеты лишь зеленая набедренная повязка и красные бусы на шее. Он что-то кричал на незнакомом языке и оживленно нам жестикулировал, указывая на хрупкую переправу через разделяющую нас речушку. Переправа представляла собой импровизированный мосток, образовавшийся благодаря упавшим стволам деревьев, к ним хоти в качестве поручней привязали лианами несколько крупных стеблей от больших листьев пальмы. Индеец помог нам перенести вещи на другой берег, и мы оказались лицом к лицу с хоти.

Хоти – немногочисленный индейский народ, насчитывающий в настоящее время около девятисот человек. Они живут в тропических лесах на границе федеральной территории Амазонас и штата Боливар в Венесуэле. Первые контакты хоти с внешним миром состоялись в 1940-х годах. Однако тогда они были спорадическими и не имели постоянной основы. В жизни древнего народа мало что изменилось. Племя делится на несколько субэтнических групп: оречикано, чикано, шикана, варувару, юана и другие.

Один из моих проводников незадолго до нашей маленькой экспедиции на берега Каньо-Бандарита был у одной из таких групп хоти. С его слов, они радушно его встретили, и он прожил вместе с ними полгода. Поэтому теперь мы пришли, можно сказать, к старым друзьям и вполне логично рассчитывали на радушный прием. Так и выходит – хоти нам рады.

Все поселение хоти состоит из двух хижин, расположенных в десяти метрах друг от друга, одна из которых заброшена, вокруг плотной стеной возвышается девственный лес. Немного в стороне, в лесу, безо всякой расчистки, просто под пологом деревьев, находится третья хижина, к ней ведет протоптанная тропа.

Жилище хоти

Пустующее жилище хоти

Группа хоти, к которой мы пришли, жила здесь уже два года. Как мне пояснили, всего она состояла из тринадцати-пятнадцати человек.

Проводники называют мужчину Матео.

– Почему Матео? Его так зовут или он понимает по-испански? – огорченно спрашиваю я.

– Нет, он не Матео и по-испански не понимает и не говорит. Но надо же его как-то звать. У него другое какое-то очень сложное и длинное имя на языке хоти – слишком долго и сложно нам его произносить. Вот мы и зовем его Матео.

Встретивший нас хоти жестами дает понять, что сейчас мужчины и часть женщин ушли на несколько дней на охоту, так что нас встречает всего восемь человек – мужчина лет сорока, его жена, молодая женщина с грудным ребенком, две девочки пяти-семи лет и два мальчика восьми-десяти лет.

Мужчины и женщины хоти ходят практически обнаженными. Мужчина и мальчики носят набедренные повязки. У женщин и девочек лобок прикрывает лишь небольшой треугольничек, сотканный из хлопка, на груди у них висят, одетые крест-накрест, бусы из разноцветного бисера.

В знак гостеприимства Матео угощает нас имевшейся у хоти копченой пиранью и рыбой – местной разновидностью сома. Пиранья оказывается очень вкусной и напоминает мне обычного российского карася, разве только в ней значительно меньше костей. В свою очередь, мы дарим индейцам заранее припасенные для них две пачки пищевой соли, зажигалки, крючки, лески, иголки.

Густой лес надежно скрывает мир хоти

Интерьер жилища хоти

С разрешения хоти развешиваем свои гамаки в стоящей по соседству с их жилищем пустующей хижине, принадлежащей индейцам ябарана. Мои проводники разъясняют, что такое соседство – исключение. Ближайшие соседи хоти – индейцы ябарана – практикуют подсечно-огневое земледелие и живут в нескольких километрах отсюда в постоянной деревне, а здесь у них небольшая заимка-плантация в лесу. Рядом, вместе с хоти, вроде как веселее в первобытном лесу, и ябарана сюда периодически наведываются собирать урожай.

И, действительно, приглядевшись, я увидел беспорядочно разбросанные между лесными деревьями посадки горького маниока, бананов для варки, красного сладкого перца, папайи, саженцы деревьев какао и манго.

Индейцы ябарана повалили здесь несколько исполинских деревьев, отчего образовалась поляна диаметром в десять-пятнадцать метров. Тут же совершенно без присмотра ходили оставленные хозяевами и куры ябарана, к которым хоти не проявляют ни малейшего интереса. Точно так же хоти не проявляли интереса ни к созревшим плодам на деревьях ябарана, ни к прочему их оставленному хозяйству. Все необходимое для жизни хоти приносили из леса и ловили в реке.