Егор Ковалевский - Собрание сочинений. Том 4. Война с Турцией и разрыв с западными державами в 1853 и 1854 годах. Бомбардирование Севастополя

Обращаясь к иностранным защитникам турецкого правительства, мы укажем на их же источники: пусть перечитают донесения духовных деятелей католической или протестантской пропаганды, с таким самоотвержением вступивших в борьбу с закоснелым фанатизмом турецких пашей; пусть послушают, что говорят путешественники по Турции, достойные полной веры, как Бланки, член Парижского Института, имевший от своего правительства поручение исследовать положение христиан в Оттоманской империи [5] Приложение 1-е. . «Мы уже видим, как раздирается завеса, скрывавшая Турцию, и она является нам во всем своем позоре и ветхости», – восклицает Сен-При [6] Revue des deux Mondes. Mai et Juin. 1860, Saint-Priest, duc d'Almazon. . Пусть, наконец, посмотрят донесения политических агентов, европейских консулов [7] Сондерс, англ. консул и др. , и они убедятся, в каком положении находятся христиане в Турции! Если же непременно нужны свидетельства, события гласные, то стоит только припомнить происшествия последних лет. Не далее как в 1852 году Омер-паша, нынешний сердарь , или генералиссимус, усмирил восстание мусульман в Боснии и Герцеговине при пособии христианского населения этих провинций. Мусульмане роптали на ренегата, призвавшего на помощь христиан для их гибели; враги Омер-паши успели по-своему объяснить этот ропот и передать его в Константинополь, где Омер-паша, конечно, не славился строгим соблюдением Корана. Ренегат воспользовался первым случаем, чтобы удовлетворить жажду мести магометан и показать свое рвение к новой вере; под ничтожным предлогом, он напал на христиан Боснии и Герцеговины. Ожесточенные мусульмане, поддерживаемые низамом, кинулись с исступлением на беззащитных раиев, у которых правительство отняло оружие. Началось ужасное истребление: жены, дети – все гибло под ножом турок; целые деревни уничтожены, жители других бежали в горы или в австрийские и черногорские владения.

В последующем году Омер-паша, ободренный успехом, решился обезоружить и все албанское народонаселение; но для этого ему нужно было прежде уничтожить Черногорию, во-первых, чтобы истребить этот соблазнительный пример независимости; во-вторых, чтобы отнять у албанцев, которые находятся в частой войне с черногорцами, предлог носить оружие. Мы не станем здесь описывать саму войну с Черногорией, в которую Омер-паша вторгся с 40,000 войска, большей частью низама, и 32 орудиями, и принужден был отступить, не смотря на то, что черногорцы нигде не могли сосредоточить против него, в одном пункте, более 4,000 человек; но укажем на некоторые события, свидетельствующие ясно, каким образом турки поступают с подвластными им христианами.

Омер-паша, расположившись лагерем близ Спужа, потребовал к себе из Герцеговины и Боснии от христианского населения подводы и провиант. Христиане исполнили требование и явились на место. Их заставили работать, делать окопы, и проч., не выдавая им ничего для пропитания; это было в самую дождливую зиму; бедные раии, не имевшие ни крова, ни приюта, терпели от изнурения и голода; Омер-паша велел их, наконец, отпустить, но прежде, отобрал у них волов для пищи солдатам, которые, в свою очередь, отняли у раиев последнюю одежду. Христиане отправились домой пешком, полунагие, и едва ли десятый из них вернулся. Не менее печальна история с тридцатью пленными черногорцами. Сердарь письменно обязался комиссарам двух империй возвратить их в отечество, и, несмотря на то, 20 человек (между ними храбрый воевода Грахова) замучены самым варварским образом. А история, столь памятная для всех, с болгарами, которых, под видом прощения и только изгнания из родины, перевозили на другую сторону Дуная! В лодках были заранее приготовлены пробоины; среди реки открыли их, и лодки с болгарами пошли ко дну; бывшие же с ними турки спаслись в особой лодке. А пирамиды, составленные из голов человеческих, которые так долго возвышались при входе в турецкий город Ниш, и на которые первый указал иностранный путешественник Бланки. А кровопролития в Алеппе в 1850 году!

Случаи, подобные следующему, повторяются очень часто: в Софии, турок сидел на пороге своей лавки и лениво курил трубку, протянув далеко на улицу длинный чубук; проходивший мимо раия задел за трубку и разбил ее; турок вынул из-за пояса всегда заряженный пистолет и убил раию; потом, на время, скрылся в доме своего знакомого, а через несколько дней опять явился в своей лавке, как будто ничего не было.

Но мы никогда не кончили бы исчисления всех варварских поступков мусульман с раиями; мы упомянули только о тех, которые совершились, так сказать, на наших глазах [8] Автор приехал в Дунайскую армию прямо из турецких провинций. . И можно ли рассчитывать и надеяться на покровительство законов там, где самые политические агенты иностранных держав, неприкосновенность которых уважалась во все времена и между всеми народами, подвергаются беспрестанно оскорблению. Еще недавно австрийский генеральный консул в Боснии и Герцеговине был избит среди дня турком, которому он не успел дать дорогу, и ни один христианин не осмелился поднять полуживого страдальца, пока, наконец, не пришли служители паши и не унесли его домой.

Это сторона политического образования Турции. Защитники ее стараются уверить Европу, к крайнему удивлению и соблазну улемов, и в религиозной терпимости империи. Нужно ли доказывать противное?

В ограде Святогробского храма, первой святыни христианства, турецкая стража у дверей курит трубку, и не только стража, всякий турок, приходящий в храм по какому-нибудь делу, закуривает трубку. К куполу прислонены комнаты турецкого гарема, и окна их выдаются в сам храм [9] Есть надежда, что купол, угрожающий падением, наконец, будет перестроен усилиями христианских держав, если новые обстоятельства не воспрепятствуют. . А казни патриархов православной веры и беспрестанная смена их, а сожжение монастырей и истязание монахинь в Фессалии – не служит ли все это явным свидетельством неукротимого фанатизма турок.

Многие отдельные случаи подали повод к самой жаркой дипломатической переписке представителей иностранных держав с Портой. Главнейшие католические и протестантские державы убедились в необходимости их заступничества за единоверцев. Англия, еще в 1841 году, возбудила грозные прения с Диваном, по поводу охранения своей церкви в Турции. Лорд Понсонби, поддерживаемый представителем Пруссии, считал для себя позволительным все меры, все угрозы для достижения цели. В письмах и в личных объяснениях своих с Рифаатом-пашой, он говорил: что отказ турецкого правительства в этом деле почтется за оскорбление нации, – далее: «что он ему советует хорошо взвесить все последствия, которые повлечет за собой отказ его для Турции». Наконец, силой подобных угроз, удалось вполне достигнуть этой цели лорду Стратфорду-Каннингу в 1843 году, и англиканская церковь беспрепятственно начала приобретать себе прозелитов из православного населения, обещая им политическое покровительство Англии, которым пользуются ее единоверцы в Турции.