Юрий Вронский - Кровь викинга… И на камнях растут деревья

Харальд слышал, что где-то далеко-далеко на юге есть сказочный город Рим, он во много раз больше и богаче Парижа. Считается, что Рим – величайший и прекраснейший город мира. Заветная мечта Харальда – разграбить и сжечь этот знаменитый город. Вот откуда можно привезти богатую добычу и громкую славу!

Харальд сможет отправиться в поход, когда ему стукнет двенадцать лет – с этого возраста мурман считается мужчиной и имеет право носить на поясе меч.

Мальчики часто бродят по лесу с луками и пращами, упражняются в меткости, охотясь на мелкую дичь. Однажды на закате они вышли на поляну неподалеку от конунговой усадьбы. На поляне возвышался курган. Харальд сказал:

– Знаешь, кто здесь похоронен? Моя бабка, королева Аса. Она умерла, когда меня ещё не было на свете. Говорят, она умерла молодой и красивой.

Помолчав, он добавил:

– Видишь, какой большой курган? Её похоронили в корабле, потому что она была знатная женщина, и дали в дорогу всё, что нужно для жизни в загробном царстве. Даже любимую служанку закопали вместе с ней.

– Живую? – с ужасом спросил Кукша.

– Да.

Кукша смотрит на тёмный курган, за которым пылает жёлтое закатное небо.

– Как ты думаешь, – спрашивает он, – твоя бабка со своей служанкой и сейчас там?.. Или в загробном царстве?

Харальд задумывается. Такой вопрос никогда не приходил ему в голову. Известно, что знатного человека хоронят в корабле, повернутом носом на юг, к морю, чтобы покойный, когда положено, мог отправиться в путь. Но, с другой стороны, все знают, что покойники иногда выходят из своих могил. Так было, например, и с бабкой Асой.

– Не знаю, – отвечает Харальд. – Думаю, что сейчас их там нет. Но, когда надо, они возвращаются.

– А когда им бывает надо? – тихо спрашивает Кукша, глядя на курган.

– Когда дело какое-нибудь есть.

– А какое у них здесь может быть дело? – снова спрашивает Кукша.

– Чудной ты! Разные могут быть дела… Вот, к примеру, в ночь, когда я родился, бабка Аса вышла из кургана. Знаешь зачем?

– Нет.

– Затем, чтобы сказать вису [22] Виса – стихотворение из восьми строк, которое сочинялось на случай. :

– Это она про кого? – спросил Кукша. – Неужто про тебя?

– А то про кого же? – ответил Харальд и приосанился. – Отец владеет четырьмя областями, а я буду владеть всей страной. Такого конунга в Норвегии ещё никогда не бывало!

Кукша восхищенно восклицает:

– Вот это да!.. Здорово, ничего не скажешь!

Когда они покидают поляну, Кукша оглядывается на курган.

Там зарыт живой человек…

Наступила зима. Сыплет мелкий густой снег, и кажется, что над каменистыми холмами, над лесами, над конунговой усадьбой просто висит сырая белая мгла. Но прямо на глазах растут, словно разбухают, сугробы вокруг домов и хозяйственных построек, все тяжелее становятся снежные шапки на крышах. По утрам иной раз приходится лопатами прокладывать дорожки, чтобы попасть в конюшню или в кладовую.

С наступлением холодов Харальд и Кукша реже бывают в оружейной, потому что она не отапливается. Зато они чаще заходят в кузню, там всегда пышет жаром от горна. Они подолгу наблюдают за работой кузнецов, которые обращаются с раскалённым железом ловко и уверенно, не хуже, чем женщины с тестом.

Но особенно уютно по вечерам в девичьей горнице. Там собираются конунговы дочери и служанки. Они прядут или ткут. Сёстры Харальда – белокурые румяные девушки. У них длинные распущенные волосы, которые они старательно расчёсывают. Голову поверх волос они повязывают лентой, расшитой золотыми нитями, бисером или драгоценными каменьями. Лента эта не только для красоты, её повязывают прежде всего затем, чтобы волосы не мешали работе. На руках у сестёр золотые и серебряные запястья, пальцы унизаны перстнями.

Они кажутся Кукше красавицами, но больше всех ему нравится Сигню, которая с ним ласковее других. Она уже совсем взрослая, ей двенадцать лет, поэтому она относится к нему покровительственно.

Хотя девушки – конунговы дочери, они много работают: сидят за прялкой или ткут на кроснах [23] Кросна – ткацкий станок. льняные и шерстяные ткани. Сестры очень весёлые и часто рассказывают смешные случаи или затевают шутливую перебранку.

Но поздно вечером, когда вся усадьба засыпает, здесь звучат страшные истории и сказки. Девушки к этому времени перестают работать, вооружаются старыми тупыми ножами и начинают искать друг у друга в голове.

Коптят и потрескивают льняные светильни в жировых плошках [24] Плошка – низкий плоский сосуд, большей частью глиняный. . Сигню сидит на лавке, а Кукша стоит перед ней на коленях, уткнувшись лицом в подол её платья, и цепенеет от блаженства, когда Сигню ножом раздвигает его густые жёсткие волосы у самых корней.

Как сладко замирать от её прикосновений и от страха, слушая рассказы о назойливых покойниках, что выходят из своих могил и мешают людям спокойно жить, или о горных чудовищах троллях, которые любят тёплую человеческую кровь! Мало-помалу он погружается в омут сна и оказывается дома, голова его лежит на коленях у старшей сестры Денницы, и она чешет ему голову ножом. Потрескивает лучина и с коротким шипением гаснут искры в корыте с водой.

В углу обиженно мычит телёнок, которого разлучили с коровой и внесли в избу, чтобы он не замёрз в хлеву. Входит Кукшина мать, ставит на лавку большой горшок с вечерним удоем. Пахнет парным молоком.

Сейчас Кукша выпьет чашку молока и залезет на полати [25] Полати – помост в избе от печи до противной стены. , на медвежьи и овчинные шкуры. Он будет уже засыпать, когда сёстры тоже влезут на полати и Денница, как обычно, ляжет возле него. А может, это не Денница, а Сигню? Хорошо бы они обе всегда были рядом с ним.

Потом всё пропадает, нет больше ни Денницы, ни Сигню. Какая-то неодолимая сила сковывает его по рукам и ногам, на груди он ощущает неимоверную тяжесть. Он кричит в отчаянии и просыпается. Кукша лежит на лавке, на нём сидит Сигню, она заливается громким смехом. Кругом хохочут её сестры и служанки.

Спросонья все они кажутся Кукше сказочными колдуньями. Сигню хохочет громче всех, зубы у неё белые, как творог. Глаза, прозрачные, с темной обводкой, сверкают. Хохоча, она раскачивается и запускает пальцы в волосы Кукши, будто собирается оторвать ему голову.

На шее у Сигню на золотой цепочке болтается крохотный мешочек из тонкой козловой кожи. Она говорила как-то, что в мешочке особый заговорённый корешок, который предохраняет от злого глаза. Корешок ей дала одна старая колдунья, финка.