Михаил Цыба - Перебежчик

– Ты немец? – спросил как-то старый тихо, по-домашнему, переступив порог его комнатушки.

– Да вы же давно это поняли, – улыбнулся Отто. – Конечно. А такое, – показал книжку, – я тоже изучал в своей школе. Наверно нас учили по одной программе. Политика. Да, я немец, только другой породы… Я не хочу служить тем, кто отобрал у меня родных и самого погнал убивать людей и подставлять себя ни за что ни про что под пули. Я хочу жить… Если можно у вас и с вами, – а сам взял тетрадь и, увидев таблицу умножения на обороте обложки, заулыбался. – И это одинаковое, что у вас и что у нас… И вообще. вы же теперь мне родные.

– Арифметика на всех языках арифметика. У тебя сколько классов? Шесть или пять?

– У меня на ваши классы – семь. Я хочу служить Германии, только не этим бандитам.

– Тогда ты молодец, если не врешь, конечно, – подвел итог старый. – А если так, то сиди у нас, не рыпайся никуда. Учи наш язык, поскольку ты наш внук, а мы твои, как по-вашему гросфатер и гросмуттер?

Пошли дожди, и крестьянам выпала возможность отдохнуть от бесконечных полевых, огородных, дворовых и всяческих других забот. В этих краях зерновые сжечь на корню активисты не успели, хлеб косили лобогрейками, свозили в одно место, скирдовали и молотили комбайном на стационаре. Людям разрешено было собирать колоски, поскольку зерна из колхоза не будет. Отто ходил с сумкой через плечо со стариком и собирал среди высокой стерни колоски пшеницы черноуски. Дед ругал немецкие лобогрейки и ехидно хвалил советские:

– С вашими машинами от голода умрешь. Отрегулировали, сукины дети, до упора! Ни тебе зернышка на земле ни колосочка… Все им, а что же нам осталось? Нет, наши комбайны больше для людей, а ваши для государства…

На праздник «Спаса» в селе возле ратуши выступал староста, собрав школьных учителей, которые остались.

– На носу новый учебный год, вы готовы, дамы и господа?

– Какой новый год? Какой учебный? Вокруг война, мужчин нет, работать некому, а учить тем более.

– Все сказали? А теперь слушайте мой совет. Воевать – это дело солдата, пахать – обязанность крестьянина, а ваше дело учить детей, а не прятаться за бытовые беспорядки. Пусть каменья летят с неба, вас это не касается. Дважды два, как было – четыре при той власти, так и остается при этой.

В школу записали Скоробагатьки своего внука, а дома они сами были ему учителями. Баба размышляла так:

– Хотя он и немец и, может быть, даже бывший фашист.

– Как это бывший? – пришел в изумление муж.

– Ну не бывший. А если был солдатом, то кто же он еще? Был фашистом, а контузия выбила из него всю эту дурь и он теперь как шелковый. Вот так бы всех фашистов переконтузило, и вышли бы из них нормальные люди, которые не посягают на чужое… – размышляла баба в отсутствие Андрея- Отто. А с ним по-душам вела другую беседу, – Ну. какой же ты украинец, если не можешь хорошо сказать: борщ, вареныки, сало или па-ляныця. И еще, украинцем станешь лишь тогда, как только скажешь правильно, по-нашему: рябеньке телятко.

– Ра… – начал было Андрей, и баба закричала, замахала руками.

– Ой, ни!.. Какое тебе «ра», ты прямо как москаль якийсь. Запам» ятай, никакой москаль не скажет рябеньке. Обов» язково у него будет ра… бенке.

Старик переводил ему книгу для чтения и другие учебники, а когда подошли к физике и электротехнике, там учитель ощутил, что национальное уже ни при чем, оно заметно стало уступать место техническому – интернациональному: законам и цифрам. Дед махнул рукой, поскольку здесь уже больше цифр и разных чужих знаков, чем букв и объяснений.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.