Юрий Торубаров - Забытый князь

– Да вот… начали, – ответил один из них, выпрямляясь.

– Че поздновато? – спросил он.

– Да только недавно деньгу получили. А задарма хто те лесу даст?

Брови князя сошлись на переносице. Он ничего не сказал, только слегка пришпорил лошадь. Его волновала Кузнечная слобода. Татары сожгли ее подчистую.

Князь дал дьяку по имени Внук хорошую деньгу и велел раздать тем кузнецам, которым удалось спастись. А за теми, кого угнали татары, он велел боярам, когда начнется судоход, плыть в Сарай и выкупать, и в первую очередь мастеровых.

На одном из пригорков, не доезжая до слободы, князь задержался. В Неглинку стекалось бесчисленное количество ручейков, которые быстро наполняли речку. Того и гляди она выйдет из берегов.

– Вот она, жизнь! – проговорил князь.

Сопровождавшие его, не поняв, начали спрашивать:

– Че ты сказал, великий княже?

Димитрий повернулся к ним и ответил:

– Гляжу на Неглинку и вижу, как она заполняется водой. Того и гляди, выйдет из берегов. Так и в жизни: если люди из княжеств будут бечь, оно оскудеет. Если будут прибывать, вот как ети ручьи, оно будет силу набирать, мощным станет. Беречь надоть людей, чтоб они к етой земле тягу имели. Надоть вернуть тех, кого татарин увел.

Дьяк Внук сказал:

– Так, великий княже, мы деньгу сбивали, чтоб, как реки откроются, ехать в Орду вертать наших людей.

– Ладьи, дьяк, готовь. А-то реки готовы будут их принять, да принимать неча будет.

– Строим, княже, строим, – ответил Внук и добавил: – с зимы начали.

– Но-но, – проворчал князь и стегнул коня.

Ему пришлось подниматься вверх по течению, где сохранился мосток.

Въехав в слободу, князь спрыгнул с коня и, шлепая по талой воде, пошел по улице. Дойдя до первого дома, вернее, до того, что от него осталось: печь с трубой и чернота вокруг, он увидел, как мужик и парень сгребают золу в кучи.

– Бог в помощь, добрые люди, – сказал, подходя к ним, Димитрий.

Те, увидев князя, побросали работу. Вытирая пот со лба, мужик ответил:

– Будь и ты, княже, здрав.

– Че так поздно? – спросил князь.

Мужик усмехнулся:

– А хде, княже, твоя обещана деньга? Я на че строить буду? Кузни нетути, дома тож. Как прикажешь жить? Пошто Москву сдал? Сам сбег, а нас бросил. Вот и копаемся, как черви в дерьме.

От этих слов князя передернуло, но он не стал оправдываться, почему так получилось.

– Внук! – грозно позвал он дьяка.

Когда тот подбежал, он взял его за грудки:

– Я те че говорил? Кому в перву очередь деньгу давать?

– Масте…

Но князь не дал ему договорить, а встряхнул так, что тот едва удержался на ногах.

– Князь! – взмолился Внук. – Щас поправлю. Но всех ж не упомнишь. Тама, – и показал рукой на кремль, – пока сидишь, с ума сходишь.

– Чтоб с его сойти, надоть его иметь, – уже успокоившись, проговорил князь. – Немедля дай ему десять, нет, пятнадцать рублев. Пущай быстрее отстраивается. Успеешь? – Князь повернулся к кузнецу.

– А то… – ответил тот, принимая от дьяка деньги.

– Приезжай, княже, в гости через пару месяцев. А за мои слова прости. Ето я так, со зла. Обещали… а я их не получил. Вот душа-то и закипела.

– Ниче, только не забудь, как мне сказал: через два месяца на новоселье приеду. – Князь посмотрел на него подобревшими глазами.

– Приезжай, княже! Встретим хлебом-солью! – и низко поклонился.

Затем князь направился в село Семчинское. Его жгли и осажденные и осаждавшие. Но, к удивлению князя, новых изб здесь было много. Он остановился у ворот, где мужик в одиночку пробовал навесить створку ворот. Князь быстро соскочил с коня и, подойдя, сказал:

– Дай, помогу.

Тот ничего не ответил, только уступил место. Когда створка оказалась на месте, хозяин повернулся к Димитрию:

– Спас… Княже! Прости, великий княже, что сразу-то не признал. Богатым будешь, – уже кланяясь, промолвил он.

– С таким буду, – весело ответил Димитрий. – А че один? Че, сыновей нету?

– Были… – Мужик тяжело вздохнул.

– Прости! – князь потрепал его за плечи. – Че, и бабы нету? – поинтересовался князь.

– Баба естить, да она…. тово… брюхата. Куды ей!

– Вот молодец, – князь хлопнул его по спине. – Эй, – он повернулся к свите, – Внук, дай-ка ему пять рублев на обзаведение.

В Напрудском тоже шла стройка. Это подняло настроение князя.

В таком приподнятом настроении под вечер он возвращался домой. Но то, что он увидел у себя на дворе, враз испортило ему все настроение. Двор наполовину был занят татарскими воинами.

– Че ето тако? – грозно крикнул Димитрий.

Какой-то служка, пробившись сквозь татар, крикнул:

– К те, великий князь, посол из Орды.

Князь плюнул и вполголоса проговорил:

– Етого еще не хватало.

Он двинул коня на толпу. Татары, почувствовав в нем хозяина, быстро расступились.

Посол был уже в хоромах, в светлице, где его принимала княгиня Евдокия.

– А мы тя заждались, – проговорила она, поднимаясь, – ух, устала я от евто, аж голова разболелась.

Проходя мимо князя, шепнула:

– Ой, боюсь, лют он. Ты с ним полехче!

И, улыбнувшись на прощание послу, скрылась за дверью.

Посол представился. Звали его Тудай. Он мило улыбался, и у Димитрия даже появилась мысль: с чего ето княгиня так о нем? Князь осмотрел стол. Он был беден.

– Эй, – рявкнул он так, аж задрожали стены, а посол съежился.

Тотчас открылась дверь, появился служка.

– Прикажи подать на стол… да живо. И чтоб кумыс был да арза с медком. И конины чтоб несли.

Посол, видать, хорошо понимал по-русски. Начало встречи ему понравилось. Князь не кичился, делал все от души.

Когда у обоих покраснели лица, раздобревший посол наклонился к князю и сообщил, что тверской князь с сыном Александром прибыли в Сарай добиваться великого княжения Владимирского. Это была важная весть.

– Ишь, ушлый какой! – проговорил князь, не подавая вида, что эта весть его взволновала. – Крался, как тать какая. Ну… ничего. И мы не лыком шиты. Спасибо те, Тудай, за эту весть – он встал, подошел к отдельно стоящему столику, достал из ящичка большую золотую с каменьями брошь и подарил татарину.

Тот, глядя на нее жадными глазами, раздобрился совсем.

– Те, князь, ехать в Орду. Великий хан тя уважат.

– Уважат! – как-то двусмысленно произнес князь. – Я подумаю, кому ехать. Сын у мня, Василий, уже здоров малый. Пущай учится. Я ету учебу пацаном проходил.

– Да-да, – закивал посол.

Его согласие было важно для Димитрия. Посол долго не задержался. Объявив, что Тохтамыш будет требовать дань, он отправился в Суздаль.

После его отъезда князь собрал бояр и рассказал о поступке тверского князя, о том, что Тохтамыш будет брать с них дань, и о необходимости ехать в Орду. Услышав о том, что в Орде Михаил Тверской, бояре зашумели. Послышались голоса: «Ишь, подлец, пользуется нашей слабостью. Да его за это…» Князь поднял руку, шум стих.