Владимир Макарычев - Завещание лейтенанта

– Ты оправдываешь разницу возраста в браке? – спросил Николай, начиная понимать, зачем на прощание Невельской предупреждал не спешить жениться.

«Значит, Невельские против нашего будущего брака, – с досадой размышлял Николай. – Лиза, вероятно, в курсе его мнения и пойти против своего приемного отца не сможет или не захочет».

Лиза внимательно разглядывала очередную композицию-историю, где старик обнимал молоденькую девушку. Догадка пришла сама собой – у Николая имеется конкурент в лице пожилого князя. Вот на что намекал и предупреждал адмирал! Тем более Горчаков сейчас свободен, он совсем недавно похоронил жену.

– Дело не в возрасте, а в надежности, – продолжила начатый разговор Лиза, – для женщин сильное плечо, ласковое слово— основа отношений. Впереди рождение ребенка, и состоятельный отец малыша обязан ей помогать в его воспитании и обучении. Женщине важно чувствовать уважение мужчины и быть с ним равноправной.

Возразить на ее практицизм было нечем. Вот только равноправие его не утешало. Николай отметил за собой новую странность – принимать в штыки любые ее слова. Животный эгоизм заставлял его охранять собственность. Другого ценного имущества, кроме этой девушки, у него просто не имелось. Николай осознавал за собой такой грех и пытался мириться с модным увлечением эмансипацией, свободой в выборе профессии. Все что угодно, только не свобода выбора партнера! Выбирать и решать, по его мнению, должен мужчина.

Начинающиеся разногласия прервал Бедржих Сметана, не старый еще человек в модном коричневом сюртуке с ослепительно белым воротником рубашки и зачесанными назад упрямыми седеющими волосами. Он ласково пригласил пару в дом отработанным жестом, каким предупреждают музыкантов о готовности к концерту. Слуга, в красной жилетке, из-под которой выглядывали желтые манжеты, аккуратно открыл массивную дверь. Николай, как в прошлый раз, перед домом Невельских, сделал попытку облегчить усилия слуги. Тот ответил доброжелательной улыбкой и словами: «позор, позор!»

Лиза заметила удивление жениха и уже в прихожей шепнула:

– Слуга не хотел тебя обидеть. «Позор» на чешском означает «осторожно».

В левом крыле дома, где собрались немногочисленные гости, находился кабинет композитора, представляющий собою просторную и светлую залу. Широкие окна не создавали преград дневному свету. Ощущение витающей здесь необычной энергетики с самого начала не покидало присутствующих. Композитор незаметно сел за фортепьяно и без предупреждения начал мощно играть. Музыка лилась повсюду, молодым вином пьяня сознание. Гости тихо рассаживались на стулья, расположенные полукругом перед композитором и его удивительным музыкальным инструментом.

Лиза провела Николая за руку на свободное место, которое оказалось рядом с Горчаковым. Молодой человек почувствовал прилив ревности. Рассматривая князя, находил черты его лица отталкивающими. Его раздражали эти узенькие, как у суслика, ноздри. Они вздрагивали от повышенной чувствительности, когда тот мельком наблюдал за Лизой. В ходе концерта Горчаков несколько раз смотрел и на Николая. То был совсем другой взгляд: холодным оловом целящийся прямо в сердце. Вместе с предчувствием потери Лизы в душе его поднимался протест против «свободы женщины». То была ревность, совпавшая с ритмами музыки.

Энергия звуков передавалась приглашенным гостям. Их лица сияли в праздном удовольствии. Николай же энергичнее и намного быстрее, чем в обычной обстановке, думал. С обидой на адмирала осознавал, должность помощника секретаря в Морской коллегии предложена ему неслучайно. Тем самым покупается его отступление от Лизы. Взамен любви! Такова цена предательства. Николай не сомневался в своих чувствах. «Но как поведет себя Лиза, если ей предложено даже больше? А неожиданная поездка на лечение за границу похожа на хорошо режиссированный спектакль. Видит ли Лиза нависшую над нами угрозу?» – лихорадочно думал он, не находя ответов, которые стремился получить немедленно.

Интуитивно ища поддержки, Николай сжал ее пальцы. В это время музыкант перешел к более спокойной композиции – мелодичный венский вальс успокаивал. Внезапно Лиза решительно высвободила руку, бросив на Дымова укоризненный взгляд. Он почувствовал, что его стесняются. Совсем другое выражение лица появилось у девушки, когда она повернулась к Горчакову. Необычно приветливо улыбнулась. Ниточка бескровных губ князя ответила плотоядной ухмылкой – так показалось Дымову.

Женщина быстро отвыкает от некогда любимого мужчины в руках более сильного.

Утро следующего дня для путешественников обещало быть необычайно активным. Главное событие – собрание славянских народов, подготовленное Горчаковым, чтобы объединить славян, союзников России. Мероприятие проводили на маленьком островке на реке Влтаве, который стали называть Славянским после прошедшего в Праге в 1848 году первого съезда славян.

По пути Николай зашел в один из многочисленных пражских костелов. Прямые стены, переходящие в острые конические башенки. На входе – распятый на черном кресте Христос, с прибитыми гвоздем, сложенными внахлест ступнями. В камне, в отличие от православных, изображены католические святые. Они везде: внутри костела, на его фронтонах. Каменные надзиратели за живыми людьми создавали атмосферу тревожности. Радостные аккорды органной музыки, блеск золотого убранства и умиротворяющий свет сквозь разноцветную мозаику огромных окон-сводов лишь подчеркивали величие церкви рядом с судьбой человека. Зато верующие во время молитвы демократично сидели на деревянных скамьях. Николай чувствовал фальшь, искусственно созданную видимость простоты и раскрепощенности храмовой обстановки. Иначе смотрелись памятники святым на Карловом мосту [42] Ка́рлов мост, соединяющий исторические районы Малая Страна и Старе Место. Изначально назывался Пражским. . Одна из «каменных историй» особенно запомнилась. Под ногами грозного святого за тюремной решеткой, согнувшись в три погибели, в оковах еретики. Лица их выражали нечеловеческие мучения. Точно такое же выражение лица он видел в болгарской деревне у мужчины с отрубленными кистями рук. В назидание, в пример другим за непослушание. «Пытками и смертью, – рассуждал Николай, – огнем и мечом прививали святые отцы свою веру чехам». Подобным образом поступали и турки по отношению к иноверцам.

Николай обратил внимание на человека, читающего книгу. Осторожно заглянул ему через плечо. «Лабиринт света и рай сердца, ясное изображение того, как в этом свете и во всех его предметах нет ничего, кроме суеты и блуждания, сомнений и забот, ослепления и обмана, бедствий и скорбей, наконец, пресыщения всем и разочарования, и как только тот добивается истинного и полного успокоения духа и радости, кто, оставаясь дома в своем сердце, замыкается с одним Господом Богом» [43] Ян Амос Коменский (1592–1670) – священник, епископ. Сторонник идей гуманизма. Призывал людей уйти в себя, удалиться от участия в общественных распрях. Его книга «Дверь языков» адресована чешскому патриоту. , – учил и в то же время успокаивал чужой английский текст.