Светлана Кузнецова - Ричард III. Последний Плантагенет

– Солсбери, – у Дика все поплыло перед глазами. Тело отца, в которое он перенесся каким-то колдовством, действовало само, – будь готов. Я не доверяю ланкастерскому слову.

– Они первыми просили перемирия.

– Это не значит ничего.

Герцог прав, но отцу не дано предвидеть! Дик попытался вмешаться, должно быть, если он отдаст приказ поворачивать, то убийства не случится. Возможно, их не станут преследовать. Внезапной атаки не получится уж точно. Ричард попытался произнести хоть слово и не смог. Сновидение оставило ему лишь роль наблюдателя.

Время словно схлопнулось. Кто-то, кажется Фердинанд, рассказывал, будто во время боя оно замедляется. Однако Дик не заметил ничего – даже откуда появились ланкастерцы. В какой-то момент перед ним возник воин, и рука отца сама подняла меч.

Герцог принял удар на щит. Рубанул в ответ, и ланкастерец не успел закрыться или отпрянуть в сторону. Лезвие ударило его по плечу, рука врага опустилась. Хватило несильного тычка щитом – рыцарь рухнул под копыта собственного жеребца. Йорк развернулся, его атаковали со спины сразу двое.

Мальчик тихо молился, боялся помешать схватке и даже дышать пытался через раз. Отец был хорошим рыцарем. Сражение, разворачивающееся перед глазами, произошло зимой, а сейчас в бургундском замке расцветала весна. Вряд ли суждено изменить хоть что-то, но глупая надежда не отпускала до последнего. Она боролась с безысходностью, но от этого становилось только больнее.

От очередного удара щит раскололся. Левая рука онемела и перестала повиноваться. Отец каким-то чудом уклонился от удара и отбросил бесполезную деревяшку. Наверное, он смог бы победить и этого врага, но на подмогу тому уже спешили.

Отряд уничтожили. Где-то еще дрались с тремя или более противниками, но поблизости не осталось никого в состоянии прикрыть спину. Взгляд мазнул вниз и зацепился за грязное полотнище, истоптанное копытами коней. Символ Богородицы – белая роза, избранная еще первым герцогом Йоркским, – пропитался кровью и стал алым.

Удар, пришедшийся куда-то в основание шеи, огнем прошиб тело. Перед глазами полыхнуло, и все померкло.

Дик задохнулся. «Терпеть», – дребезжало в голове, вторя биению крови в висках. Мальчик стиснул зубы и понял, что остался один. Тьма перед глазами истончилась, и он наконец сумел разглядеть высокую статную женщину в скромном темном платье. Наверное, красивую, но то, как она хмурила брови и кривила рот, выглядело отталкивающе. В первое мгновение она даже показалась сумасшедшей.

– Протектор Англии! – произнесла женщина, точно выплюнула, и всплеснула руками. – Наследник безумного короля… Якобы безумного, – она поджала губы, недовольная собственной оговоркой.

Она обращалась к отцу, но его самого Ричард пока не видел – пелена перед глазами закрывала часть обзора. Дик наконец догадался, кто перед ним: Маргарита Анжуйская, жена впавшего в безумие Генриха VI. Пользуясь слабостью мужа, она фактически правила Англией. Отца она посчитала своим врагом первой. Герцог, по сути, лишь защищался.

– Ты возжелал трона, Плантагенет, – она рассмеялась и сделала знак кому-то стоящему за ее спиной. – Так вот твоя корона!

Слуга поднес подушечку, на которой возлежал шутовской колпак, но Дику стало уже не до него. И не до отвратительного глумления и унижения, которому подвергли лучшего человека на свете. Пелена окончательно спала с глаз, и он увидел. На столе перед французской волчицей, как часто именовали Маргариту сторонники отца, лежали головы – Ричарда герцога Йорка, его сына Эдмунда и графа Солсбери.

Это стало для Дика последней каплей. Он закричал и проснулся, судорожно хватая ртом воздух. В ушах все еще звучал торжествующий голос:

– Отвезите их в Лондон! Пусть все видят!!! Водрузите головы над Миклгейстскими воротами!..

Когда в дверь забарабанили, Ричард осознал, что кричит до сих пор. Еще не хватало устроить переполох в замке! Дабы замолчать, пришлось укусить себя за запястье. Боль помогла очнуться от кошмара, и дозволение зайти он произнес сорванным, но практически спокойным голосом.

– Дикон! – в дверь сунулась всклокоченная голова. – Что случилось? Ты так орал!..

– Джордж… – Ричард с облегчением перевел дух.

– На тебе лица нет! – брат вошел, плотно прикрыл за собой дверь и сел на край кровати.

– Ничего… – Дик откинулся на подушку. – Плохой сон.

– А… – Джордж успокоился мгновенно и махнул рукой. – Бывает. Когда я был в твоем возрасте, мне тоже многое виделось. Как с лошади падаю или поскальзываюсь на лестнице. Однажды даже утонул, представляешь? Но я никогда не кричал. Сохранял силу воли даже во сне, – брат усмехнулся и задрал нос. Наверное, он считал будто, принимая подобную позу, выглядит внушительнее.

Ричард хотел возразить: мол, увидеть во сне смерть отца вовсе не то же самое, как упасть с лошади, но вовремя прикусил язык.

– Ну, ничего, – рассмеялся Джордж. – Пока маленький, можно.

Дик разозлился:

– Всего на три года!

Эдуард, который был старше его почти вдвое, никогда не попрекал возрастом. Он мог подшучивать, но не больше. А Джордж выпячивал свою взрослость постоянно.

– Да не суть, – тот снова махнул рукой. – Я же к тебе шел… Ой, забыл. Нет! Вспомнил. Я хотел рассказать потрясающую новость! Герцогу Филиппу пришло послание. Из Лондона!

Ричард мгновенно простил брату чванливость, заносчивость и некрасивое подслушивание под дверью:

– Там…

– Ну, я не все понял, – замялся Джордж. – В общем, герцог говорил о… Ланкастеры не сумели захватить Лондон! – закричал он и стукнул Ричарда кулаком в плечо. – Их армия разбита при Тоутоне. Генрих-безумец заточен в Тауэр. Эдуард теперь король! – он выглядел так, словно самолично участвовал в сражении и, более того, именно благодаря нему йоркисты одержали победу.

– Да здравствует Его Величество Эдуард IV! – воскликнул Ричард и засмеялся.

Погожим весенним утром 1461 года вооруженный эскорт телохранителей повез младших братьев молодого короля в Кале. Нахождение в душной и тряской карете Ричарда искренне расстраивало, и он при каждом удобном случае пересаживался в седло. Джордж, наоборот, сидел смирно и смотрел в окно, провожая бурную зелень и деревеньки таким взглядом, словно являлся по меньшей мере коронованным герцогом и господином этих земель.

– Объяснись, – велел он. Брат снова готовился отдать приказ остановиться.

– Сам объясняйся, – фыркнул Ричард. – Неужели тебе не надоело еще?

– Пока братец Эдуард не женится, его наследником являюсь я, – заявил Джордж.

– И как твой нынешний статус соотносится с подобным, – Дик обвел взглядом внутреннее убранство кареты, без ложной скромности заявляющее о богатстве бургундского двора, – времяпрепровождением?