Александр Тутов - Спартанец

Но тут вмешался Ганон:

– Вы можете отплыть, но те, кто не участвовал в нападении на жрецов, могут остаться на службе в карфагенской армии. Хорошие офицеры нам нужны, а платить обещаем достойно!

Из всех спартанцев только четверо не участвовали в спасении детей от жрецов Ваала. Они переглянулись с Ксантиппом и Дианеком, затем трое сказали:

– В случае достойной оплаты мы готовы остаться служить Карфагену. Нам нечего делать в Спарте, имений давно нет, родных почти не осталось. Мы неплохо заработали, но в отличие от Ксантиппа нам этого не достаточно. Мы надеемся, что наши соратники поймут и простят нас!

– Мы славно сражались вместе. Память об этом пребудет с нами до скончания века, – ответил за всех остальных Ксантипп. – Может, вам повезёт больше, чем нам!

И спартанцы отправились готовиться к отплытию.

Орест тщательно пересчитывал деньги. В другой ситуации он бы радовался подобному богатству. Но пока радоваться он не торопился. Это была только часть заработанного в Карфагене. Основные деньги и подарки пунийцы обещали привезти завтра с утра, перед самой отправкой, прямо к кораблю.

– А если не привезут? – бурчал себе под нос Орест. – А если шторм? А если пираты? Мимо Крита ведь пойдём! А эти скопидомы пунийцы наверняка привезут меньше, а на причале не проверишь! Эти пунийцы – жулик на жулике. Все их богатства от обмана!

– Если ты, Орест, начинаешь ворчать, то сварливым Эриниям нечего делать! С горя, что они не смогут вставить и слово, скончаются! А все злобные мегеры прибегут учиться у тебя, как ругать своих мужей, – засмеялся Ксантипп, потом съязвил: – Иногда я думаю, что взял тебя в слуги не в Лакедемоне, а в царстве Иудейском!

– Вот-вот, вы всегда так говорите, а потом и ходите с одним копьём да щитом, ни денег, ни земель не накопив, – теперь Орест начал ворчать уже на Ксантиппа, – а про царство Иудейское вы зря говорите, хотя я бы вас и тамошним ростовщикам в обиду бы не дал! А то они вас, наивного воина, обдурят и с одним копьем оставят! Как это у них обычно бывает. Есть, конечно, и там хорошие люди, но нам-то в основном ростовщики да менялы попадаются! И как вы так спокойно к заработанным деньгам относитесь? Не понимаю!

– Не в деньгах счастье! Цена у них есть, но слава дороже! И, к тому же, чего переживать? Нам нынешних богатств хватит на долгую богатую жизнь! Я с тобой тоже поделюсь, – примирительно сказал Ксантипп. – Денег теперь у нас хватит на всё!

– Если их привезут завтра на корабль, и если нам удастся доставить их до места назначения! – продолжал сетовать Орест. – А я что-то в этом сильно сомневаюсь!

– Не каркай! – засмеялся Ксантипп.

У него, смирившегося с судьбой, было благодушное настроение. Не хотелось ни спорить, ни злиться, ни сетовать на неудачу.

Но Орест продолжал ворчать.

Детей у него не было, поэтому в качестве воспитуемого он использовал Ксантиппа.

Они уже собирались ложиться спать, когда кто-то тихонько скользнул к ним в шатёр. Ксантипп автоматически схватился за меч, но тут же успокоился, узнав вошедшего.

– Я зашёл к тебе, Ксантипп, – сказал очень тихо Гамилькар, а это был именно он, – совсем не для того, чтобы пожелать тебе спокойной ночи!

– Зачем же тогда?

– Я уважаю тебя, Ксантипп, как воина и как полководца, поэтому не хочу, чтобы свершилась несправедливость. Наши правители хотят, чтобы корабль, на котором ты завтра отплывёшь, никогда не достиг берега. И ты вместе с ним! Не любят они умных и популярных у простого народа. Даже своих! А ты – чужеземец, ещё и унизил всех полководцев великого Карфагена, показав, как они мало значат по сравнению с тобой. Они не устояли перед римлянами, почти сдались, а ты пришёл и просто взял да и разбил римские войска. У нас такого не прощают! Не только чужакам, но и своим. Пока ты им нужен – терпят. Но как только они добиваются своего, так у героев начинаются проблемы. Открыто убивать, предавать не будут. Заботятся о репутации! Всё сделают так, чтобы окружающие ничего и не поняли! Отравят, устроят так, чтобы произошла случайная гибель на охоте или ещё что-нибудь. Или колесница вдруг в обрыв понесётся… Ну, а тебе уготованы торжественные проводы и пробоина в днище корабля. И ты с тайной своей гибели упокоишься на дне морском.

– Они что, утопят и весь свой экипаж? – Ксантипп без лишних расспросов стал уточнять детали, понимая, что завтра утром кричать о предательстве и измене ему не дадут.

Что он приведет в доказательство?

Гамилькар же свою помощь ограничит лишь предупреждением. И на том огромное спасибо! Это же большой риск для карфагенского сановника. Ему-то здесь жить и служить этому государству!

– Думаю, что нет. Ночью, когда вы заснёте, матросы прорубят днище судна и отплывут на лодке до сопровождающего второго корабля, – ответил Гамилькар. – У вашего почётного эскорта будет совсем другая цель. Спасать провожатых!

– Что ж, – неторопливо произнёс Ксантипп, – я, кажется, догадываюсь, как нужно будет поступить!

– Я больше ничем помочь не могу! Единственное, что удалось – предупредить, – извиняющимся тоном стал оправдываться Гамилькар.

– И этого достаточно. Предупреждён – значит вооружён. Теперь остаётся поступить как должно. – Ксантипп сердечно поблагодарил Гамилькара и строго посмотрел на Ореста, который был настроен снова начать причитания. Новость о готовящемся карфагенском коварстве повергла Ореста в состояние, в котором смешались возмущение, обида, уныние и желание отомстить за чёрную неблагодарность. Ему, в отличие от спартиата, можно было не скрывать эмоций. Он и не скрывал! Но это лишь сегодня. Завтра его лицо будет, как и должно, выражать спокойствие и полное неведение о коварных замыслах пунийцев. Жизнь научила поступать в нужный момент так, как должно!

Извинившись за плохую весть, Гамилькар закутался в плащ, чтобы его кто-нибудь случайно не узнал, и быстро скрылся в темноте ночи.

– Собери спартиатов, – распорядился Ксантипп.

Орест кивнул и кинулся выполнять распоряжение. Ворчать на этот раз было некогда! Вопрос шёл о жизни и смерти. Надо встречать опасность во всеоружии, а для этого необходимо подготовиться. Орест хорошо знал, когда можно ворчать, а когда нужно действовать.

Через полчаса спартиаты собрались в шатре Ксантиппа. Их с детства учили пробираться по тёмным улицам, не зажигая факелов, не привлекая чужого внимания, поэтому им удалось добраться до шатра незамеченными. Спартиатов, готовых отплыть с Ксантиппом, оставалось всего одиннадцать. Из прибывших с ним семнадцати воинов двое геройски погибли, трое остались служить Карфагену.

Ксантипп рассказал соратникам о грозящей опасности. Все восприняли это со спартанским спокойствием. Но как им выбраться из этой переделки? Идей было много. Итог обсуждения подвёл Ксантипп.