Владимир Уланов - Бунт 1

За головой вошел гонец, по всему видно было, что он проделал большой путь, не жалея ни коня, ни себя. Его серое, утомленное лицо и воспаленные глаза красноречиво говорили об этом.

– Иван Андреевич! Гонец со срочным известием! – возбужденно доложил голова.

Воевода недовольно нахмурил брови, неуклюже поднял свое грузное тело, подошел к столу, сел на лавку, приготовился слушать. Князь-воевода – полный мужчина, черноволосый. Это был человек умный, многие годы отдавший службе царю. Он обладал спокойным, рассудительным характером, но когда входил в гнев, был неудержим и горяч. Холодный взгляд серых глаз исподлобья вводил подчиненных в трепет.

Гонец поклонился в пояс воеводе и начал сбивчиво рассказывать:

– Вор Стенька Разин с множеством казаков вышел на Волгу. Все заставы стрельцов, выставленные на пути, воровской голытьбой сбиты.

– Откуда ты, кто тебя послал? Расскажи все по порядку и толком, – зевнув, прервал воевода гонца. Он еще не освободился от дремы и ничего не мог понять.

Гонец еще раз поклонился в пояс князю и более спокойно начал:

– Унковский послал меня к вам просить помощи. Вор Стенька Разин вышел на Волгу и движется вниз по реке с большой силою к Царицыну. Он очень просил поспешать с помощью и дать ответ со мной тотчас же.

Гонца качнуло, глаза у него слипались. Иван Индреевич с жалостью посмотрел на него, а затем с досадой сказал:

– Выходит, выпустили вора на Волгу! Теперь не пропустит, злодей, караван к нам. Купчишкам на реке проходу не даст.

От сознания, что он бессилен что-либо предпринять сейчас против Разина, Хилков ударил себя кулаком по колену.

– В городе хлеба почти нет, смута будет! Все на руку вору! Ну, Стенька, воровское стяжение тебе впрок не пойдет! – со злобой сказал воевода. Потом, немного подумав, наказал голове:

– Ты вот что, Богдан, давай собери в приказной палате все стрелецкое начальство: сотников, голову Василия Лопатина, иноземцев-поручиков Кашпара, Герлингера – да и, как там его, прапорщика Завалиху.

Богдан бросился исполнить приказ, но воевода остановил его, давая новые указания:

– Гонца накормить, дать чарку водки, пусть выспится. Пока отпишем грамоту, он будет готов к дороге. Да, еще пошли надежного человека к юртовским татарам, что недалече от города кочуют. У меня с ними давно сговор против казаков. Злы они на них. Пусть к утру их табунный голова с людьми будет здесь.

Когда воевода вошел в приказную палату, все были в сборе и возбужденно обсуждали последнюю новость.

Голова Василий Лопатин – черноволосый, коренастый, широкоплечий человек с длинными, сильными руками, перекрывая все голоса густым басом, говорил:

– Мало у него домовитых казаков, в основном пришлые людишки, крестьяне да ярыжные работники. Эту толпу разобьем с ходу, да только худо будет, если они разбегутся. Смуту сеять начнут. Лучше захватить их где-нибудь всех сразу – и дело с концом!

– Та, та, вот пыло пы харашо! – поддержал голову поручик Кашпар Икольт, одетый в латы, кольчугу, словно бы уже сейчас идти ему в поход на казаков.

Увидев воеводу, все смолкли. Иван Андреевич кликнул дьяка и велел принести карту Русского государства. Расстелив ее, воевода внимательно посмотрел и, указав ближе к Царицыну, задумчиво проговорил:

– Степан Разин сейчас где-то здесь, а может быть, плывет вниз по Волге или подступил уже к Царицыну. Хотя едва ли он решится брать город. С его толпой – не одолеть. А вот караван на реке грабить – на это у него сил хватит. Людишек у вора, говорят, тысяч до двух; если учесть, что они голодны и озлоблены, то опасность от воров велика. Поэтому не позже как на 22-й день мая надобно выступить по реке и сухим путем на поиск взбунтовавшейся черни. Быть ли нынче нам с хлебом, порохом и новой сменой стрельцов, зависит от нас!

Совет затянулся до позднего вечера, за окном сгустились сумерки, и в приказной палате зажгли свечи.

Неожиданно с улицы послышались возбужденные голоса, потом кто-то стал ругаться. С треском вылетели разноцветные стекла из окна палаты, довольно увесистый булыжник грохнулся на стол, где лежала карта Русского государства. Все отпрянули от стола. Свечи замигали и погасли.

Сотники во главе с головой Лопатиным, выхватив кто саблю, кто пистоль, выскочили на улицу. Послышались крики, лязг сабель, прозвучало несколько выстрелов, потом шум стал стихать и удаляться. Наступившую тишину пронзил вопль:

– Подождите, придет Степан Тимофеевич, он за все рассчи-та… – крик оборвался.

Вскоре в палату вернулись сотники и Василий Лопатин. Он резко вложил в ножны саблю.

– Что там случилось? – спросил воевода у Лопатина.

– Посадские взбунтовались. Сына тут у одного работного за долги батогами забили на площади. Вот и пошла кутерьма. Теперь пришли с отцом забитого шуметь. Сотня стрельцов погнала их за ворота города.

– Ужепрослышали про вора, пугают нас, почуяли своего ворона, теперь жди от черни всякой дерзости. В городе стрельцов мало остается, вот и крутись тут, того и гляди, учинят беспорядки. Зря ты, Василий, с саблей-то, – в досаде укорил воевода. – Не всегда ею махать надо, ты ведь голова, тебе бы и подумать не грех.

Сконфуженный голова сел в угол и за весь вечер, пока продолжался совет, не проронил ни слова.

Наконец, после споров, разговоров, во время которых были взвешены все за и против, совет пришел к единому мнению.

Устало поднявшись, воевода объявил решение совета:

– Через два дня выступаем в поход на поиск воров. Перед походом всем сотникам проверить рать, готовность к бою. Водным путем на Царицын поплывет стрелецкий голова Богдан Северов, а с ним четыреста стрельцов.

Немного помолчав, добавил:

– Да солдатского строю сто человек под командой Кашпара и прапорщика Вальтера Завалихи. На этом пути идти осторожно, порядок держать строго. Сами знаете: вор идет по Волге. В островах можете попасть в хитроумную ловушку казаков.

– Да что ты, Иван Андреевич, впервой, что ль, в бою-то! Думаешь, не совладаем с вором? Нам бы его только сыскать, – с обидой прервал воеводу Северов.

– Знаю, что ты воин хороший, Богдан, но запомни: Стенька очень хитер, и от него всего можно ждать.

Все зашумели, заговорили враз. Воевода нахмурился, строго взглянул на присутствующих и продолжил:

– Сухим путем по берегу Волги двинется стрелецкий голова Василий Лопатин, а с ним конных стрельцов триста человек, да в придачу даю вам три сотни юртовских татар. Завтра утром они будут уже здесь. Ты, голова Богдан, и ты, голова Василий, – уже по-отечески советовал воевода, – не теряйте друг друга, постоянно сноситесь и, как сыщете вора, действуйте сообща.

Совет закончился. Иван Андреевич отпустил всех, а сам еще остался с Северовым и Лопатиным.