Эдвард Радзинский - Бабье царство. Русский парадокс

В это время Царица Наталья, мать Петра, в ответ на брак Ивана поторопилась женить сына. Она выдала за него дочь Государева стольника и окольничьего Евдокию Лопухину… Теперь Петр по традиции окончательно считался совершеннолетним, то есть имел право избавиться от опеки Софьи. Петр быстро исполнил главную задачу царского брака – Евдокия забеременела.

Так возникла новая ситуация: два совершеннолетних, женатых Царя, уже с собственными детьми, но при них, как при детях, – регентша, правящая страной от их имени. Все громче раздавался ропот дворянства – по какому праву?! Теперь обоих совершеннолетних Царей, Петра и Ивана, Софье приходится приглашать в Думу. При этом двухметровый Петр на приемах возвышался верстой над царедворцами и над жалким Иваном с его вечной улыбкой идиота. На обсуждениях в Думе Софья теперь слышала голос Петра – он высказывал свое мнение.

По требованию Петра князь Голицын на пятом десятке лет должен был делать доклады наглому мальчишке. Все чаще бояре и Патриарх гостили в селе Преображенском у Петра и Царицы Натальи.

Софья начала метаться. Не придумав ничего нового, она решила повторить «маленькую победоносную войну». Она верила, что победа может спасти положение хотя бы на время. И отправила Любимого во второй поход в Крым.

И вновь князь Голицын со стотысячным войском собрался сокрушить Крымское ханство. На этот раз он выступил в феврале, чтобы избежать испепеляющей крымской жары.

Софья любила страстно. Послав возлюбленного воевать, она тотчас по-бабьи стала бояться за него. В первый раз, когда посылала, так не боялась. Но вернувшись из первого похода, князь, видно, красочно рассказал ей о военных ужасах – о мучительной жажде, о безводной горящей степи, о татарских «поганских» всадниках, возникавших, как мираж, и так же внезапно исчезавших, оставляя сотни раненых и убитых русских солдат.

До нас дошли ее письма: «Свет мой братец Васенька… подай тебе Господи и впредь враги побеждати…» Но главное – пишет, что ждет не дождется, «когда увижу в объятиях своих тебя света моего…».

Князь-интеллектуал был неважным полководцем. Огромное войско вместе с казаками нового гетмана Мазепы двигалось в Крым слишком неспешно. В итоге Голицын подошел к злосчастному Перекопу только к концу мая – опять накануне беспощадной жары. Князь сумел разбить войско хана у Перекопа, но перейти Перекоп вновь не отважился. За Перекопом лежала всё та же выжженная солнцем и татарами степь… И наступавшие жаркие месяцы обещали князю знакомое – нестерпимую жажду, горевшую степь и бескормицу.

И князь… во второй раз повернул назад!

Софья, получив письмо о его бесславном возвращении, была… счастлива. Она описывала в письме князю, как шла на богомолье в Троице-Сергиеву Лавру, когда ей сообщили о том, что войско возвращается. И как от счастья, что снова увидит его, – все забыла.

«Я не помню как взошла [в Лавру. – Э. Р.]… чем его света благодарить за такую милость его и Матерь Его Пресвятую Богородицу и преподобнаго Сергия чудотворца милостивого». Так она восприняла известие… о крахе похода. Что для нее поход, Бог с ним, с походом, главное – возвращается он, цел и невредим. «Свет мой батюшка, надежда моя… Радость моя, свет очей моих! Мне не верится, сердце мое, чтоб тебя, свет мой, увидеть». «Велик мне будет день той, когда ты, душа моя, ко мне будешь».

Бесславно повернувший назад князь для нее – «Моисей, спасающий народ свой». «…Не хуже Израильских людей вас Бог извел из земли Египетской, тогда через Моисея угодника Своего, так нынче через тебя, душа моя…»

Будто, потерпев поражение, торопливо возвращался князь Голицын, преследуемый татарской конницей. Татары шли по пятам, не решаясь дать сражение огромному русскому войску.

Итак, поход вновь окончился позорной неудачей, но Софья объявила его победой. И не лгала. Для нее это была победа. «Свет мой Васенька» снова с нею. Любовь победила Политику. Правительница уступила страстно любящей женщине.

За позорный поход от имени обоих Царей Софья наградила «свет в окошке Васеньку» и его офицеров поместьями и деньгами.

И тогда Петр впервые сделал грозный ход – он запретил раздавать награды. Его с трудом уговорили промолчать. Но когда Голицын с офицерами пришли благодарить, Петр демонстративно их не принял. В это время по Москве уже поползли дикие слухи, что «крымский хан подкупил полюбовника Софьи, но золото оказалось фальшивым».

И началась открытая борьба между селом Преображенским и Кремлем. Борьба была неравной. Для бояр и дворянства Софья – грешница-баба, блудодейка, смеющая восседать на царском троне и править Русской землей вместе с неудачливым любовником. Она должна вернуться на место, положенное Царевне, – в монастырь. Петр же – законный Царь, потомок Царей.

И юный Петр начал открыто заявлять об этом.

Всё случилось на празднике Казанской иконы Божьей Матери. Этот праздник отмечался в благодарность Господу за избавление Руси от нашествия поляков в дни Смуты. Когда закончилась служба и подняли иконы на Крестный ход, Петр впервые обратился к регентше, как к обычной бабе: «Женщине находиться здесь не положено». Семнадцатилетний Царь приказал правительнице: «Уйди!»

Софья не ответила. Как ни в чем не бывало взяла образ Казанской Божьей Матери и понесла. Петр демонстративно не пошел рядом с ней. Он ускакал в Преображенское.

И хотя власть все еще была в ее руках, Софья чувствовала, как бояре становятся глухи к ее рассказам о грешной жизни Петра. Бояре знали: Иван, соправитель Петра, жалкий полуидиот, того гляди помрет. И тогда Петр – единственный Царь, а Софья – лишь баба, вопреки всем обычаям отчего-то восседающая на троне…

К тому же бояре уже слышали о приступах бешеного гнева юного Петра… Да, гигант неистов и грозен. Но он «природный Царь», и по этим вспышкам видно – Царь истинный. «Как конь под Царем без узды, так и Царство без грозы», – учил великий Царь Иван Васильевич Грозный. Грозному Царю принято служить со страхом и усердием – это в крови у бояр.

Но Софья не может отдать власть. Власть – главное в жизни некрасивой, стареющей женщины. Ибо власть соединена с Любовью. Они с Любимым правят Россией. Как напишет все тот же де Невилль, именно тогда она начинает обдумывать обычное, азиатское – убить юнца. Но европеец Голицын не способен к настоящей борьбе – то есть к крови. Она знает: «свет Васенька» тут не помощник. К счастью, рядом есть мужчина, готовый на все, – глава Стрелецкого приказа Федор Шакловитый…