Сергей Канашевский - Возвращение в Атлантиду. Книга 2. Часть 2

Владимир Петрович вздрогнул. Ему показалось, что хлопнула входная дверь. Бред! Она была заперта на замок. Какое-то движение прошло по всей квартире, будто в ней заплясали десятки недобрых духов. Смирнов положил книгу на стоявшую рядом с кроватью тумбочку и решил встать. Но в этот момент у него закружилась голова. Кровать начала раскачиваться едва ли не так, как качели в парке отдыха. В чем дело? Всего за несколько секунд до этого Владимир Петрович чувствовал себя прекрасно! И вот – снова: кровать качается. Да что это? Это не голова кружится! Кровать действительно качается, а вместе с ней – люстра! И вновь что-то хлопнуло. Это не дверь, это – открытая форточка!

Смирнов мигом подскочил с кровати и оделся в считанные секунды. Господи Боже! Это же землетрясение! Самое настоящее! Неужели ВСЕ НАЧАЛОСЬ? Первым порывом было выполнить вбитую в голову инструкцию – встать в проеме двери и ждать у моря погоды. Но потом Владимир Петрович обругал себя: какая к чертям собачьим инструкция? Надо спасаться! Выбегать из дома. И даже… Ну, конечно, надо выбираться за город!

Смирнов выбежал на лестничную площадку и позвонил в дверь соседей. На пороге тут же появилась Анна Александровна с перекошенным от страха лицом.

– Петрович? Что же это, а? Землетрясение? Что делать?

За спиной женщины Владимир Петрович увидел фигурку Ольги.

– Быстро собирайтесь и – на улицу! Быстро!!! Могут быть повторные толчки. Это всегда так бывает. Стойте во дворе! И никуда не уходите! Ольга! Никуда не уходите! Слышишь? Я за машиной! Вернусь, и все вместе уедем на дачу! Никуда со двора!

Минут через пятнадцать Смирнов уже вернулся во двор дома на своей «четверке». «Как хорошо, – подумал он, – что я наконец-то подготовил машину к дачному сезону. Как хорошо… Вовремя…»

Наш герой с трудом отыскал Ольгу и Анну Александровну. Жители всех окрестных домов высыпали на улицу. Стояли группами, перешептывались. Молодые мамы качали коляски с детьми. У Владимира Петровича сжалось сердце…

– Ольга, ты замок-то закрыла на два оборота? – спросила Анна Александровна.

– Да, мам, на два, – ответила та.

– Петрович, а как ты думаешь, долго будет трясти? Сейчас-то ведь мародеры объявятся. Квартиры начнут чистить – только успевай мешки подставлять.

– У меня на даче телевизор есть, – ответил Смирнов. – Новости послушаем. Наш губернатор все подробно объяснит, обговорит. Он это любит. Он на счет этого молодец… Вот только… Давайте-ка за Михаилом Ивановичем быстренько заскочим. Не догадался я ему позвонить, запаниковал. Но деваться ему некуда – поди, во дворе вместе со всеми.

Однако на улице Серова не обнаружили. Искали Ольга и Владимир Петрович. Анна Александровна решительно заявила, что останется «караулить машину, а то сейчас машины угонять начнут». Старший товарищ велел Ольге возвращаться к автомобилю, а сам направился в подъезд, где жил Михаил Иванович. Однокомнатная квартира холостяка находилась на последнем этаже пятиэтажки. Смирнов поднялся на одном дыхании. Позвонил. Потом еще раз. И еще. Никто не открывал. И тогда Владимир Петрович начал стучать в дверь кулаками, а потом – ногами.

Смутная догадка, появившаяся в голове Смирнова, пока он тарабанил в дверь, подтвердилась, когда на пороге, наконец, нарисовалась фигура Михаила Ивановича. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, почему хозяин так долго не открывал дверь. Его непродолжительный любовный роман с кефиром на деле оказался легкой романтической увлеченностью. К бывшему посланнику Тьмы вернулась настоящая страсть: зеленый змий. Вот почему он так долго не появлялся на глаза Владимиру Петровичу. И даже не звонил. Видимо, что-то случилось в жизни Михаила Ивановича, раз он вернулся к прежнему. Произошло, наверное, нечто серьезное, коли пошел на попятную.

Но вести душевные разговоры было некогда.

– Быстро собирайся! Михаил Иванович! Быстро!

Увидев, как серьезно настроен гость, Серов несколько протрезвел и бросился выполнять приказ. Правда, быстро одеться Михаилу Ивановичу не удалось. Дело в том, что брюки его, как видно, перед сном незаметно юркнули под кровать, а вот рубашка почему-то повисла на сушильной балконной веревке, словно собираясь сигануть вниз с пятого этажа. О подробностях поиска носков уважаемого героя автор вообще умолчит. Наконец, с помощью своего товарища хозяин квартиры был облачен в одежду и выставлен на лестничную клетку.

– Ключи взял? – спросил его Владимир Петрович.

– Ключи взял.

Смирнов захлопнул дверь. В этот момент пол под ногами мужчин покачнулся – да так сильно, что оба они ухватились руками за стены.

– Во напился, во шатает! – заворчал Михаил Иванович. – Думал, проспался, а смотри-ка – нет еще…

– Землетрясение это, Михаил Иванович! Бежим из дома!

– Землетрясение? Батюшки светы! – запричитал Серов. – Владимир Петрович! Неужели началось? Господи! Помилуй и спаси нас! Спаси и помилуй!

– Михаил Иванович! Быстро вниз! За мной!

Владимир Петрович подхватил Серова под руку и увлек вниз по лестнице. Добрались до машины. Смирнов усадил своего приятеля на заднее сиденье, рядом с Ольгиной матерью, а сам быстро устроился за рулем, повернул ключ зажигания. «Четверочка» завелась вполоборота. Вот оно – добросовестное техобслуживание!

Владимир Петрович выехал со двора и в результате несложных маневров оказался на центральной улице города. Как ни странно, здесь никак не ощущалось, что в городе началось стихийное бедствие. На кольцевой развязке стояли гаишники и, как ни в чем не бывало, останавливали машины, проверяли документы.

Ну, конечно, подумал Смирнов, для них ведь эти подземные толчки – так… небольшой эпизод, колыхание стихии. Поволнуется природа-мать, и все вернется на круги своя. Невдомек им, твердолобым, что стоим мы на краю пропасти. И каждое подобное событие может стать для многих последним. Невдомек им… Вот почему и не страшно. Да и приказа от начальства, видимо, пока не поступало. Ну да, ладно. Пусть стоят, каждому – свое…

Когда проехали мост через реку и выбрались на объездную дорогу, водитель вздохнул свободнее. Здесь транспорта было поменьше, а простора – больше. В случае чего шансы на спасение увеличивались. За городом дорога оказалась вообще почти свободной от автомобилей. Начало темнеть. Водитель «четверки», включив фары, поехал медленнее. Свет фар почему-то немного успокоил Владимира Петровича. Быть может, потому, что сам по себе электрический вечерний свет – зрелище волшебное и чарующее. Это, конечно, не свечка и не пламя костра на берегу реки, но все-таки – свет. Свет среди темноты – это всегда надежда. А надежда дает покой…