Арриан Флавий - Поход Александра

“пеших друзей”, агема “конных друзей”, по иле от каждой гиппархии и все конные лучники. Он хотел нарыть колодцев, чтобы у войскам во время плавания вода была в изобилии, и хотел неожиданно напасть на здешнее, с давних пор независимое индийское племя оритов, которое не оказало никаких дружеских услуг ни ему, ни его войску. Во главе оставшихся солдат он поставил Гефестиона. (4) Арабиты (это тоже независимое племя, живущее по реке Арабию), считая, что они не в силах противостоять Александру и не желая покориться ему, узнав о его приближении, бежали в пустыню. Александр, перейдя через Арабий (это узкая и мелководная река), прошел за ночь далеко в пустыню и на рассвете оказался в обитаемой стране. Он велел пехоте следовать за собой в строю, а сам с конницей, которую он построил по илам, чтобы занять на равнине как можно больше пространства, пошел в землю оритов. (5) Те, кто оказал сопротивление, были перебиты всадниками; многих взяли в плен, Александр расположился лагерем у небольшого ручья; когда подошел Гефестион с войском, он двинулся дальше и пришел в самую большую деревню оритов (деревня эта называлась Рамбакией). Место это ему понравилось; он подумал, что город, основанный здесь, станет большим и богатым.

Гефестиона он и оставил строить город.

22 Сам он, взяв опять половину щитоносцев и агриан,агему всадников и конных лучников, пошел к границам гадросов и оритов, где, как ему донесли, имеется узкий проход, и ориты, соединившись с гадросами, расположились перед этой тесниной, чтобы не пропустить Александра. (2) Они действительно стояли там, но когда им сообщили о его приближении, то большинство бежало из этой теснины, бросив свои сторожевые посты.

Предводители же оритов пришли к нему, отдавая [212] ему во власть и себя, и свое племя.

Он приказал им созвать свои народ и отослать его обратно на родину, заверив, что ничего плохого им не будет. Сатрапом над ними он поставил Аполлофана. (3) С ним он оставил в Орах телохранителя Леонната, дав ему всех агриан, лучников и всадников, какие у него были, наемную эллинскую пехоту и конницу. Ему приказано было ждать на месте, пока подойдет флот, выстроить город и привести в порядок дела оритов, чтобы больше расположить их к сатрапу. Сам он с большей частью войска (Гефестион пришел с оставленным ему войском) двинулся к гадросам дорогой, большая часть которой пролегала по пустыне.

(4) В этой пустыне, рассказывает Аристобул, растет много деревьев, дающих мирру, причем они неизмеримо больше, чем эти же деревья в других странах. Финикийцы, сопровождавшие войско торговли ради, собирали эту смолу (ее натекло много: стволы были велики и раньше никто смолы не собирал) и взваливали тяжелый груз на своих ослов и мулов. (5) Много было в этой пустыне и благовонных корней нарда; их тоже собирали финикийцы. Множество этих корней растоптали солдаты; от растоптанных сладостный запах стоял над землей: такое количество нарда росло там. (6) Были в этой пустыне и другие деревья; некоторые из них походили листьями на лавр; росли они в той полосе, которую омывает морская вода, и во время отлива оказывались на суше; когда же вода возвращалась обратно, то казалось, что они растут в море. У тех, которые растут по котловинам, корни всегда находятся в воде, потому что она всегда там стоит, однако деревья от этой воды не гибнут. (7) Из этих деревьев некоторые бывают высотой в 30 локтей; случилось так, что они тогда стояли как раз в цвету; цветок очень похож на белый левкой, но гораздо душистее. Растет там еще колючее дерево с очень крепкими колючками: если даже всадник, проезжая мимо, зацепится за них одеждой, то его скорее стащит с лошади, чем он оторвет эту колючку от дерева. (8) Рассказывают, что зайцы, пробегая мимо, застревают на этих колючках и таким образом ловятся, подобно тому как птицы ловятся на клей, а рыбы на удочку. Железом же отрубить такую колючку не трудно.

Если надрезать это дерево, то из ствола вытекает много сока, больше, чем из смоковницы по весне, и он более острый.

23 Оттуда Александр пошел через землю гадросов по трудной дороге, шедшей через местность, где не было никаких припасов и часто войску не хватало воды. Оно вынуждено было, однако, делать за ночь большие переходы, отдаляясь от моря, хотя Александр очень хотел пройти [213] по всему побережью, осмотреть имеющиеся гавани и по пути заготовить что можно для флота: нарыть колодцев, устроить стоянки и места для торга.

(2) Побережье гадросов было, однако, совершенно пустынно, и Александр отправил Фоанта, сына Мандродора, с небольшим конным отрядом к морю осмотреть, не встретится ли ему где стоянка для судов, колодезь поблизости от моря и вообще что-нибудь, что необходимо путешественникам. (3) Фоант, вернувшись, доложил, что на берегу он застал нескольких рыбаков, живших в крохотных халупах. Халупы эти сложены были из раковин, а крышей им служили рыбьи хребты. Воды у этих рыбаков совсем мало; с трудом разрывают они пальцами прибрежный песок с галькой, и вода в этих ямках не совсем пресная.

(4) Александр, наконец, пришел в такое место Гадросии, где хлеба было в изобилии; Александр велел нагрузить взятым хлебом вьючных животных, припечатал вьюки собственной печатью и отправил этот караван к морю. Когда солдаты расположились на стоянке уже совсем близко от моря, они, махнув рукой на царскую печать, принялись за этот хлеб: и сама охрана ела и с теми поделилась, кто вовсе изголодался. (5) Голод настолько одолел их, что гибель, явно уже близкую, они вполне сознательно посчитали страшнее той, еще неизвестной и далекой беды, которая обрушится на них от царя.

Александр понял, как тяжко пришлось его солдатам, и простил их. Сам он, пройдя по стране, набрал для прокормления своего войска, отправленного морским путем, сколько смог хлеба и отправил его с Крифеем, уроженцем Каллатии. (6) Местным жителям было приказано доставить из глубины страны для войска столько муки, сколько они смогут, а также фиников и овец. В другое место послал он Телефа, одного из “друзей”, с небольшим запасом муки.

24 Сам он двигался к столице гадросов (место это называется Пура), куда и прибыл через 60 дней после своего отправления из Ор. Большинство писавших об Александре говорят, что все страдания, которые перенесло его войско в Азии, нельзя и сравнивать с теми мучениями, которые они перенесли здесь, (2) Александр пошел этой дорогой, хорошо зная, как она трудна (это говорит только один Неарх), только потому, что услышал, будто из тех, кто до него проходил здесь с войском, никто не уцелел, кроме Семирамиды, когда она бежала от индов. И у нее, по рассказам местных жителей, уцелело только 20 человек из всего войска, а у Кира, сына Камбиза, только 7, не считая его самого. (3) Кир, говорили они, явился в эти места, чтобы вторгнуться в землю [214] индов, но уже на этой пустынной и тяжелой дороге потерял значительную часть своего войска. Эти рассказы и внушили Александру желание состязаться с Семирамидой и Киром. Ради этого и затем, чтобы доставить из мест близких все необходимое флоту, Александр и повернул сюда: так говорит Неарх. (4) Жгучий зной и отсутствие воды погубили много людей и еще больше животных, которые падали, увязая в раскаленном песке; много умирало и от жажды. На дороге встречались целые холмы сыпучего песка, который нельзя было утоптать: в него проваливались, как в густую грязь или, вернее, как в рыхлый снег. (5) Лошадям и мулам приходилось подниматься и опускаться, и они очень страдали вдобавок от этой неровной и неубитой дороги. Длинные переходы очень утомляли войско, но потребность в воде гнала и гнала вперед. (6) Если, закончив за ночь переход, который надлежало проделать, они на заре подходили к воде, то страдания их были еще не так велики. Если же день уже склонялся к вечеру, они же после долгих часов пути не прошли еще положенного пространства, тогда от зноя и палящей жажды страдали они невыносимо.