Гай Плиний Младший - Письма Плиния Младшего. Панегирик Траяну.

1 1596

Гай Плиний, сын Луция из Оуфентинской трибы 1597Цецилий Секунд, консул, авгур 1598, легат 1599, пропретор в провинции Понт и Вифиния с консульскими правами, посланный в эту провинцию по постановлению сената императором Цезарем Нервой Траяном Августом Германским Дакийским Отцом Отечества 1600, смотритель течения Тибра, его берегов и римских клоак 1601, префект Сатурновой казны 1602, претор, народный трибун 1603, императорский квестор 1604, севир римской конницы 1605, военный трибун 1606третьего галльского легиона, децемвир по гражданским процессам 1607[построил] термы за [...] сестерций, добавив на украшение 300000 сестерций [...] и сверх того на содержание их отписал в завещании 200000 сестерций; затем на вскормление <���детей> 1608ста своих отпущенников отказал городу 1 866 666 сестерций, проценты от которых по его желанию предназначены для угощения городского плебса [...]; затем при жизни он роздал на воспитание мальчиков и девочек городского плебса 500000 сестерций 1609; затем на библиотеку 100000 сестерций и столько же на содержание библиотеки.

2 1610

От имени Цецилии, своей дочери, Луций Цецилий, сын Гая из Оуфентинской трибы, Секунд, префект фабров 1611, авгур, консул, кваттуорвир с судебной властью 1612, понтифик 1613заложил храм Вечности, Роме 1614и Августу с портиками и украшениями.

Цецилий Секунд сделал, посвятил.

Автор «Писем» Плиний Младший (именуемый так в отличие от своего дяди, Плиния Старшего, автора «Естественной истории») родился в 61 или 62 г. н. э. в маленьком городке Комо, лежащем на берегу озера Лария (ныне оз. Комо). Городок был богатым и цветущим; славился железными изделиями и, находясь как раз на дороге к Альпам, стал оживленным торговым и промышленным центром.

Среди старых и почтенных римских семейств давно, может быть еще во II в. до н. э. осевших в Комо, была какая-то ветвь Цецилиев. Богатые и влиятельные, они из года в год принимали участие в управлении городом и заседали в городском совете. Отец нашего Плиния занимал важную муниципальную должность в Комо; здесь он и женился на девушке из богатой и видной семьи Плиниев, сестре Плиния Старшего. Умер он рано — у сына о нем не сохранилось никаких воспоминаний, — оставив вдовой молодую жену и малютку сына, нашего Плиния. Мальчик рос под надзором матери в тиши маленького городка, где нравы были строже, а жизнь проще, спокойнее и чище, чем в Риме. Плиний на всю жизнь сохранил любовь к таким старомодным захолустьям: в своем этрусском имении он наслаждался и тем, что чувствовал себя там словно в прошлом веке. Свое Комо он любил крепко: консуляр, прославленный писатель, свой человек при дворе Траяна, он никогда не забывал о нем: часто туда ездил, заботился о своих земляках и осыпал их щедрыми дарами.

Детство Плиния было безоблачно ясным; от бурь и гроз, грохотавших в то время над Италией и Римом, в Комо долетало только эхо. С уютом и покоем родного городка приходилось, однако, расставаться: мальчик подрастал, надо было учиться, а школ в Комо кроме начальных не было. Мать вместе с сыном переехала в начале 70-х годов в Рим, к своему брату Плинию Старшему, который в это время командовал военным флотом, стоявшим в Мизене (Кампания), но много времени проводил в Риме и по делам службы и как один из ближайших советников императора Веспасиана.

Плиний Старший не был ученым исследователем, а только неутомимым чтецом и собирателем знаний. Любознательность его была ненасытной; ему нужно было знать обо всем: от устройства вселенной до способов выпечки разных сортов хлеба. Собиранию и систематизации этих знаний он отдавал все время, свободное от служебных занятий; маленький Плиний в доме дяди жил в благородной атмосфере бескорыстного умственного труда и привык уважать жизнь, исполненную этим трудом.

Мы почти ничего не знаем о его школьных годах. Дядя, конечно, нашел для него очень хорошую грамматическую школу. Главное место занимало здесь знакомство с литературой, греческой и латинской. Плиний настолько освоился с греческим языком, что в 14 лет написал по-гречески трагедию, вспоминая о которой, шутливо писал своему другу: «не знаю, что это было; называлось трагедией» (VII.42). Знание языка во всяком случае он вынес из школы основательное, греческую литературу знал хорошо и не только умел щегольнуть цитатой из Гомера или трагиков: греческих ораторов он читал и перечитывал, вдумывался в особенности их языка и стиля. Советы, которые он дает своему молодому другу Фуску относительно домашних занятий, передают, конечно, опыт его собственных школьных и домашних занятий. Дядя занимался с племянником помимо школы, давал ему задания, следил за его чтением, приучал читать, делать выписки. На мальчика влияла сама личность учителя, неутомимого труженика, девизом которого было «жизнь есть бодрствование». И дядя, видно, полюбил племянника; он усыновил его: Цецилий Секунд стал называться Плиний Цецилий Секунд.

Окончив школу грамматики, мальчик переходил в «университет»: риторскую школу. Ей можно предъявить много серьезных обвинений: она не давала основательных знаний ни в одной области, приучала не «доходить до самой сути», а искать эффектного, кричащего. Но было у нее достоинство неоспоримое: она учила понимать цену слова, его силу и вес: питомцы риторской школы знали, что слово бывает и оружием, которое страшнее меча, и драгоценным камнем, который при умелой отделке чарует своим блеском и своей игрой.

Риторская школа ставила себе цель специальную: подготовить хорошего судебного оратора. При империи, когда Август, по словам Тацита, «усмирил политическое красноречие» (Диал. 38), юноша уже не мог мечтать о том, чтобы «слово его управляло умами и успокаивало сердца» (Верг. Эн. I, 149—153); полем его деятельности оставался суд, и карьера судебного оратора была почетной и доходной: «чье искусство по славе своей сравнится с ораторским...чьи имена родители втолковывают своим детям; кого простая невежественная толпа знает по именам, на кого указывают пальцем?» (Тац. Диал. 7). Удачно провести в суде, тем более в сенате, защиту или обвинение, значило положить прочное основание известности и дальнейшей судьбе. И Плиний, окончив риторскую школу, где он учился под руководством знаменитого педагога того времени Квинтилиана, решил стать адвокатом. [Предварительно он отслужил обязательный срок военной службы: в качестве военного трибуна провел год в Сирии, где стоял его легион. Можно думать, что год этот прошел у него не столько в военных занятиях, сколько в беседах с местными философами и учеными.] Ему не было и 20 лет, когда его выступление в суде центумвиров (суд «ста человек», разбиравший имущественные и семейные споры) «обратило к нему уши людей, открыло его дверь славе» (1.18.3—4). В этом суде Плиний выступал много раз; он называл его «своей ареной» (VI.12,2). Адвокатом он был искусным и талантливым, о чем свидетельствует его обширная судейская практика; в минуту усталости он жаловался, что разрывается между множеством «центумвиральных дел» (II.14.1). Поэт Марциал, хорошо с ним знакомый и бывавший у него на дому, изображает молодого адвоката: целый день он погружен в судебные дела и только вечером разрешает себе передохнуть: