Ксенофонт Эфесский - Повесть о Габрокоме и Антии

Выдвигая свои социальные идеалы, автор главное внимание уде­ляет семейным отношениям и проблеме поведения человека в частной жизни, а тем самым — критике господствующей морали. Обострение интереса к частной жизни связано с отрывом челове­ка от государства, зашедшим особенно далеко в период римского владычества. Общественная деятельность грека той эпохи была све­дена римлянами к минимуму: греческие города лишены независи­мости, политическая жизнь в них заглохла, преследуются самые невинные союзы и общества, гражданам запрещено носить оружие. Завоеватели делали все для того, чтобы грек утратил сознание Своей социальной значимости и из гражданина превратился в обы­вателя. Это вынуждало человека противопоставлять себя государ­ству, замыкаться в тесном кругу близких ему людей и в них ис­кать опору. Роман Ксенофонта утверждал для опустошенного и вз­битого из колеи читателя наличие новых, доступных ему ценностей — самоотверженной любви, верной дружбы и, в известной мере, па­дежной религии. Он показывал читателю такой нравственный обра­зец (сразу подчеркнем, что автор рисовал желаемую, а не реаль­ную картину социальной жизни), следуя которому, можно было кайтн пути примирения с жизнью, возрождал почти совсем утра­ченную веру в человека. В период всеобщей апатии и деморали­зации[1] взгляды и идеалы Ксенофонта, представляющиеся наивны­ми человеку нового времени, свидетельствовали о подлинном Гуманизме и моральной стойкости.

Самой важной, самой бесспорной из этих новых ценностей бы­ла для Ксенофонта любовь. Она выше даже веры в богов, которая служит постоянной поддержкой его героям. В качестве идеала пи­сатель изображает брачные отношения, счастливый союз социально равных людей, основанный на глубоком чувстве взаимной любви.. Для того чтобы в достаточной мере оценить смелость этой идеи Ксенофонта, необходимо ясно представить себе характер греческой семьи того времени. Основой брака была не супружеская любовь,— она совсем не принималась в расчет,—а экономические интересы сторон. В жертву им приносились желания будущих супругов, в особенности—женщины, которая была полностью подчинена мужу; продолжение рода составляло, в связи с необходимостью передачи имущества наследникам, основную цель брака. Отсутствие взаимной склонности делало супругов чуждыми друг другу и вело к обоюд­ным изменам. Вопреки всему этому Ксенофонт изображает брак, в котором супругов связывает не материальный расчет, а только сила любви; не деторождение, а любовь — вот цель такого брач­ного союза. Поэтому автор рисует только бездетные супруже­ские пары — Габрокома и Литию, Левкона и Роду, Эгиалея и Телксиною.

Чувство любви в изображении Ксенофонта резко отлично от обычного плотского эроса древних; оно предполагает, во-первых, взаимность любви и, во-вторых, .знает такую степень интенсивно­сти и продолжительности, при которых необладание и разлука представляются обеим сторонам великим, если не величайшим не­счастьем; они идут на большой риск, вплоть до того, что ставят на карту свою жизнь, чтобы только .обладать друг другом, что в древности бывало разве только в случаях нарушения супружеской верности. Необычайной интенсивности влечение героев романа друг к другу не является преувеличением литературного вымысла, а отражает новый для античного человека, глубокий и сложный мир чувств.

Никогда до появления греческого романа супружеская любовь не раскрывалась столь полно и всесторонне. Особенно ясно это видно при сравнении уже упоминавшейся новеллы Ксенофонта Афинского об Абрадате и Панфее с романом его младшего сои­менника. При почти полном совпадении сюжетов рассказ об Абра­дате и Панфее, подобно мифу, лишен самого главного—психоло­гического обоснования, раскрытия особенностей любовного чувства. Мотивы поведения Панфеи, сохраняющей во время плена верность супругу и соглашающейся умереть вместе с ним, связаны с архаи­ческими представлениями о жене как неотъемлемой собственности мужа. К подобным же выводам приводит сопоставление произведе­ния Ксенофонта Эфесского с комедиями Менандра.

Необычность любви-героев подчеркнута фоном, на котором она показана: герои проходят через самые невероятные приключения, попадают в экзотические страны (Египет, Эфиопия). Показательно, чго сам автор настойчиво обращает внимание читателя на это об­стоятельство: Габроком и Антия считают пережитое ими необы­чайными и удивительными приключениями", .повестью, которой никто, пожалуй, не поверит". Разумеется, жена в этом идеальном браке равноправна с мужем и выступает духовно близкой ему под­ругой и спутницей. В нарисованной Ксенофонтом картине брачных отношений программна каждая деталь: перед глазами читателя встает тот высоким этический идеал, которому надо следовать, та­кие отношения между супругами, какими они должны быть в противовес реально существующим. Счастливой развязкой романа автор подподчл читателя к мысли, что стойкость человека в борьбе ?а свое счастье способна одолеть все преграды, что истинная любовь супругов является надежным оплотом в жизни. Эта центральная мысль с различными ее оттенками раскрывается на примере трех супружеских пар.

Главные герои романа—Габроком и Антия—идеальные супру­ги. Они соединились по любви, считая брак единственно возможной для себя формой любовной связи. Сила их взаимной привязанности столь велика, что они идут на тяжелые муки и лишения, готовы пожертвовать жизнью, лишь бы только сохранить верность друг другу. Рассказывая о своих главных героях, Ксенофонт полемизи­ровал с популярным в его время тезисом стоической философии о непротивлении судьбе. Смирение перед роком рассматривалось стоиками как добродетель. Естественно, что автор с его верой в силу человеческой личности и не совсем еще утраченным оптимиз­мом не мог сочувствовать этому стоическому взгляду. Уже самая завязка романа утверждает активность человека. Родители Антии и Габрокома, получив предсказание оракула об ожидающих их де­тей тяжелых испытаниях—плене, рабстве, скитаниях,—приходят к ре­шению смягчить, насколько возможно, суровость пророчества и соединить молодых людей браком, словно и это повелел им бог. Точно так же поступают затем и молодые люди: вместо того что­бы покорно ожидать наступления предсказанных бедствий, они— хотя оракул и не требовал их отъезда из Эфеса—покидают роди­тельский дом, тоже для того, чтобы .смягчить этим суровость про­рочества". Вся история с оракулом недостаточно убедительно мо­тивирована (очевидно, в результате сокращения романа), но, как бы то пи было, представители и старшего и младшего поколений пытались, пусть наивно и робко, вступить в борьбу с судьбой. Та­кое активное отношение к преследующим их несчастьям Габроком и Антня сохраняют на протяжении всего повествования, не отвер­гая при этом даже столь решительных средств борьбы, как оружие. Полемика со стоической философией этим не ограничивается. В романе есть несколько мест, где принципы стоиков иронически обыгрываются: либо они тут же опровергаются самим ходом пове­ствования, либо вкладываются в уста отрицательных героев и тем самым лишаются всякой убедительности.