Луций Апулей - «Метаморфозы» и другие сочинения

Вся большая сюжетная часть романа представлена как бы в двойном преломлении. В начале мы видим мир глазами Луция-человека, после превращения — глазами Луция-осла. Преломление это перекрестное: Луций-человек окружен всевозможными проявлениями сверхъестественного, а созданный фантастическим образом Луций-осел естественно вписывается в реальную, будничную жизнь: его колотят, на нем таскают поклажу. Почти сразу после своего превращения Луций слышит сказку об Амуре и Психее. Для Апулея важно, чтобы герой услышал сказку в облике животного: в ней в аллегорической форме содержится пророчество о его будущем спасении Исидой. Из вставных новелл сказке предшествуют истории о ведьмах и разбойниках, а после нее следуют рассказы о мельниках и огородниках. Герои этих рассказов внешне заурядные люди, но на самом деле они не менее порочны и злы, чем разбойники и ведьмы предыдущих новелл, только их пороки и преступления — тайные. Так, «добропорядочная жена» сукновала — прелюбодейка, бродячие жрецы Сирийской богини — развратники и воры, мачеха преступно вожделеет к пасынку. Везде, куда бы ни пришел Луций-осел, он видит проявление лжи, жестокости и вероломства. Находясь словно в колдовском круге всех этих историй, герой постепенно постигает скрывающуюся под разными личинами стихию неуничтожимого злого начала мира.

Бо́льшая часть новелл построена сходным образом. Автор в них как бы демонстрирует единый механизм порождения зла: ничем не сдерживаемый инстинкт, чрезмерное желание, мучительная страсть оборачиваются причиной страшных преступлений. Показательна история Тразилла, которую Апулей сопровождает следующим восклицанием: «Прошу вас, со всей тщательностью выслушайте, на какие крайности оказалось способным исступленное чувство» (VIII, 3). Тразилл (греч. «дерзкий»), влюбившись в девушку, домогался ее руки. Она вышла за другого. Тразилл убивает соперника и сватается вновь. Молодой вдове во сне является тень мужа и открывает правду.

Обезумев от горя, она мстит убийце: выкалывает спящему глаза, а себя пронзает мечом. Преступника вместе с двумя трупами живым замуровывают в склеп. В сущности, все новеллы второй половины романа повествуют о том, как люди становятся преступниками при самых разных обстоятельствах. Раб, пылающий страстью к свободной женщине, доводит собственную жену до самоубийства; жены бедняков стараются извести своих мужей ради любовников; богатая и знатная матрона возгорается страстью к ослу; богач, одержимый жадностью, из-за клочка земли спускает псов на ни в чем не повинных людей; женщина, обезумев от беспочвенной ревности, терзает мнимую соперницу.

До самых последних строк читатель и не подозревает, что историю Луция ему рассказывает жрец Исиды. Ведь герой Апулея говорит о том, что с ним уже произошло , и все содержание «Метаморфоз» облечено в форму огромной речи-воспоминания Луция. Очевидно, что Луций-жрец рассказывает о своих странствиях в ослиной шкуре не только для того, чтобы читатель повеселился: по замыслу Апулея, веселье десяти книг романа должно быть уравновешено серьезностью содержания заключительной, одиннадцатой книги: ее мистический трепет не знает параллелей в римской литературе II века. Создавая свой странный роман, Апулей явно опирался на методическую максиму, сформулированную еще Платоном: «Обучая, развлекай». Обращаясь к читателю по-дружески доверительно, Апулей показывает, что ему хорошо известны его вкусы и аппетиты, и обещает вкусно его накормить: «Внимай, читатель, будешь доволен» (I, 1).

В начале романа Апулей несколько раз подчеркивает, что основным свойством его героя является любопытство: Луций желает знать все или как можно больше. Любопытство издавна порицалось в философской литературе, считалось пороком, писали об этом и платоники. Плутарх посвятил этой теме специальный трактат, в котором он определяет любопытство как стремление побольше узнать о чужих тайнах и скрываемых недостатках, — в самом деле, добродетель же никто не станет прятать. Любопытный, утверждает Плутарх, открывает свои уши для самых дрянных разговоров, гнусных и грязных россказней, чем наносит своей душе непоправимый вред, становясь зловредным и злоречивым. Но от этой болезни есть верное средство, поучает Плутарх: любопытство нужно отвлечь, обратив свою душу ко всему достойному и прекрасному. И к этому нужно долго и терпеливо себя приучать. Даже мудрецу нелегко освободиться от этого свойства, и у многоумного Одиссея (как считает другой платоник, Филон Александрийский) основным пороком было любопытство. Одиссей не выдержал искушения знанием и стал слушать песнь сирен, хотя знал, что это грозит ему погибелью. Параллель Луция с Одиссеем достаточно отчетливо намечена и самим автором «Метаморфоз»: «Не без основания божественный творец поэзии у греков, желая показать нам мужа высшего благоразумия, изобразил человека, приобретшего полноту добродетели в путешествиях по многим странам и в изучении разных народов. Я сам вспоминаю свое существование в ослиной шкуре с большой благодарностью, так как, под прикрытием этой шкуры, испытав превратности судьбы, я сделался если не более благоразумным, то более опытным» (IX, 13). При этом Луция и Одиссея объединяет не только общий порок, но и мужество, качество, уравновешивающее любопытство. Оба они не раз оказываются на краю гибели из-за своего стремления «знать», но, благодаря способности переносить тяготы, удостаиваются покровительства таких великих богинь, как Афина и Исида.

Зачин «Метаморфоз» перекликается с прологами римской комедии: «К рассказу приступаю, чтобы сплести тебе на милетский манер разные басни, слух благосклонный твой усладить лепетом милым, если ты только не презришь взглянуть на египетский папирус, исписанный острием нильского тростника, чтобы ты подивился на превращение судьбы и самих форм человеческих…» (1,1). Используя традиционную конструкцию «я расскажу тебе», Апулей в известной мере уподобляет свой роман поучительной беседе, характерной для римской стихотворной сатиры и прозаической диатрибы, и эта установка на диалог с читателем, вместо монолога, отличает «Метаморфозы» от других романов античности. Если все обращения к читателю собрать и сопоставить, то станет ясно, что Апулей ведет читателя по определенному, заранее намеченному пути. Предлагая фривольные и шокирующие истории, Апулей, как правило, снабжает их однотипным комментарием: «ужасное преступление», «страшное нечестие», «смертоубийственное злодеяние». Не боясь монотонности, автор выстраивает в конце романа целый ряд «кровавых историй» об убийстве и прелюбодеянии. Он явно стремится вызвать у читателя чувство ужаса и отвращения, нагнетая драматическое напряжение таких сцен. Читатель романа должен пройти с героем весь путь мытарств и потрясений, чтобы у него, как и у Луция, возникла потребность душевного очищения и нравственной метаморфозы.