Корнелий Непот. - О знаменитых иноземных полководцах

24. В последней битве раненый и вынесенный с поля, он позвал Даифанта, потом Иолаида, но ему сказали, что они убиты; тогда он велел заключать с неприятелем мир, потому что больше в Фивах полководцев нет. И слова его подтвердились, — так хорошо он знал своих сограждан.

1. Пелопид, товарищ Эпаминонда по военачальству, когда друзья попрекали его, что он не заботится о деньгах, без которых жить нельзя, отвечал им: «Если нельзя, то разве что вот кому!» — и показал на Никомеда, хромого и увечного калеку.

2. Он шел на войну, и жена просила его поберечь себя. «Это надо говорить другим, — сказал Пелопид, — а полководец должен беречь своих сограждан».

3. Кто-то из воинов сказал: «Мы попались неприятелям!» «А почему не они нам»? — спросил Пелопид.

4. Коварно захваченный и брошенный в темницу Александром Ферским, он осыпал его резкими словами. «Ты торопишься умереть?» — спросил Александр. «Да, — ответил Пелопид, — чтобы фиванцы вознегодовали, и ты скорее бы понес наказание».

5. Фива, жена тирана, пришла к Пелопиду и сказала, что ей удивительно видеть, как весел он в оковах. Он ответил, что ему еще удивительнее, что она не в оковах, а по доброй воле повинуется Александру.

6. Освобожденный Эпаминондом, он сказал, что благодарен Александру: теперь он убедился, что у него хватит мужества смотреть в глаза не только войне, но и смерти.

1. Агесилай говорил, что жители Азии — это никуда негодные свободные граждане, но превосходные рабы.

2. Слыша, как они по привычке называют персидского царя «Великим», он сказал: «Чем он больше меня, если он не умнее и не справедливее?»

3. На вопрос, что лучше, храбрость или справедливость, он сказал: «Будь в нас справедливость, зачем была бы нам храбрость?»

4. Ночью быстро снимаясь с лагеря из вражеских мест, он увидел своего любимца в слезах, что его оставляют как слабосильного и сказал: «Трудно вместе жалости и уму!»

5. Врач Менекрат, величавший себя Зевсом, прислал ему письмо: «Менекрат-Зевс царю Агесилаю желает счастья»; Агесилай ответил: «Царь Агесилай Менекрату желает здравого ума».

6. Когда лакедемоняне победили афинян с союзниками при Коринфе и он узнал, сколько там полегло врагов, то воскликнул: «Бедная Эллада! ты столько погубила своих, сколько бы хватило победить всех варваров».

7. Получив в Олимпии нужный оракул от Зевса, он по приказу эфоров должен был обратиться с тем же вопросом и к пифийскому оракулу; и он послал в Дельфы спросить его так: «Подтверждает ли Феб слова отца своего?»

8. Прося у Гидриея Карийского за своего друга, он написал ему: «Если Никий не виноват, отпусти его, если виноват, отпусти ради меня, но отпусти».

9. Человеку, который звал его послушать певца, подражавшего соловью, он сказал: «Я слыхал и самого соловья».

10. После битвы при Левктрах все, кто дрогнул, по закону должны были лишиться прав; но эфоры, видя, что так город останется без граждан, решили отменить закон и поручили это Агесилаю. Он выступил и приказал: «Блюсти закон, начиная с завтрашнего дня».

11. Посланный на помощь египетскому царю, он должен был с ним обороняться против многократно превосходящих врагов, которые окружали рвом его лагерь. Царь приказал прорваться силою, но Агесилай распорядился не мешать врагам, коли они сами хотят уравнять силы; а когда между концами рва осталось лишь малое пространство, он выстроил здесь войско и, сразившись равными силами, победил.

12. Умирая, он приказал сыновьям не ставить ему ни лепнины, ни писанины (так он называл изображения): «Если я что сделал хорошего, это мне и будет памятником, если нет, то не будут и никакие статуи».

1. Фокион Афинский был человек, которого никто не видел ни смеющимся, ни плачущим.

2. В собрании кто-то ему сказал: «Ты все размышляешь, Фокион?» «Ты прав, — ответил тот, — размышляю, как бы обойти то, что надо мне сказать против афинян».

3. Афинянам был оракул, что есть среди них один человек, который мыслит не так, как все, и они шумели, что нужно его обнаружить. Фокион заявил, что это он: ибо только он недоволен всем, что говорит и делает большинство.

4. Однажды, говоря перед народом, он имел успех, и все принимали его речь с одинаковым удовольствием; увидев это, он обратился к друзьям и спросил: «Не сказал ли я ненароком чего дурного?»

5. Афиняне делали сбор на какое-то жертвоприношение, и все уже дали деньги и настойчиво требовали от него; но он ответил: «Стыдно бы мне было вам дать, а вот этому не отдать», — и показал на своего заимодавца.

6. Оратор Демосфен ему сказал: «Афиняне тебя прикончат». «Да, — отвечал Фокион, — если сойдут с ума; а тебя — если возьмутся за ум».

7. Сикофант Аристогитон был приговорен и ждал смерти в тюрьме. Он просил Фокиона прийти к нему, но друзья не хотели пускать его к такому негодяю. «Оставьте, — сказал Фокион, — где, как не в тюрьме, мне приятнее всего разговаривать с Аристогитоном?»

8. Афиняне негодовали на жителей Византия, которые не впускали Харета, посланного к ним с войском в помощь против Филиппа. Фокион сказал: «Негодовать надо не на союзников, которые не доверяют, а на стратегов, которым не доверяют». Тогда его самого выбрали стратегом; и так как жители Византия ему доверяли, то он добился того, что Филипп отступил, ничего не достигнув.

9. Царь Александр прислал ему в подарок сто талантов; он спросил принесших, почему среди стольких афинян Александр это дарит ему одному, и те ответили: «Потому что только тебя он считает прекрасным и добрым». «Пусть же он мне позволит таким не только считаться, но и быть», — сказал Фокион.

10. Александр потребовал у афинян кораблей, и народ подступал к Фокиону, чтобы тот высказал свой совет. Фокион встал и сказал: «Советую вам или быть сильными, или дружить с сильными».

11. Когда разнеслась глухая весть о кончине Александра и ораторы один за другим вскакивали на помост и требовали немедленно браться за оружие, Фокион предложил подождать и сперва проверить сведения: «Если он мертв сегодня, — сказал он, — то будет мертв и завтра и послезавтра».

12. Когда Леосфен, возбудив афинян блестящими надеждами на свободу и гегемонию, вверг их в войну, Фокион сказал, что его речи — как кипарисы: высоки и прекрасны, но бесплодны. Первые действия были удачны, и граждане праздновали добрые вести жертвоприношением; Фокиона спросили, разве он не хотел для города таких успехов? Он ответил: «Таких успехов, но не таких решений».

13. Македоняне вторглись в Аттику и разоряли побережье; Фокион вышел на них со всеми, кто мог носить оружие. Многие бежали за ним и подавали советы занять такой-то холм и поставить там-то отряд. «Великий Геракл! — воскликнул он, — как много у меня стратегов и как мало бойцов!» Тем не менее в битве он одержал победу и убил Никиона, начальника македонян.