Корнелий Непот. - О знаменитых иноземных полководцах

3. Однако вскоре он по собственной воле вернулся к армии и явно обнаружил там свои замыслы — не столько коварные, сколько безумные, ибо тогда он отринул отеческие обычаи и даже самый образ жизни и одежду переменил. Он пользовался царской утварью и носил мидийские наряды, таскал за собой телохранителей из мидийцев и египтян, задавал роскошные пиры по персидскому обычаю, вызывавшие негодование присутствующих, не допускал к себе посетителей, гордо отвечал, жестоко командовал. В Спарту возвращаться он не хотел, но удалился в Колоны, расположенные в области Троады, и там лелеял планы, пагубные как для родины, так и для него самого. Проведав об этом, спартанцы направили к нему послов с жезлом, на котором по их обычаю было написано, что если он не вернется домой, то его осудят на смерть. Эта весть смутила Павсания, но, надеясь, что и на этот раз удастся отвратить опасность с помощью денег и влияния, он возвратился на родину. Только он явился домой, как эфоры бросили его в темницу, ибо по спартанским законам эфор мог так обойтись с царем [47] Для ареста царя требовались голоса трех эфоров из пяти. . Из тюрьмы он все-таки освободился, но из подозрения тем не менее не вышел. Во-первых, сохранилось мнение, что он заключил союз с персидским царем. Во-вторых, есть некий род людей, называемых илотами; множество их обрабатывает поля лакедемонян и несет рабскую службу. Подозревали, что их он тоже подбивает к бунту, прельщая надеждой на свободу. Но поскольку никакого очевидного доказательства этих преступлений не было, то обвинять его было не из чего; судить же такого высокопоставленного и славного мужа на основании подозрений считали неприличным, предпочитая подождать, пока все не раскроется само собой.

4. Однажды некий юноша Аргилий [48] У Фукидида — юноша из города Аргила, что во Фракии (I, 132). Подробный рассказ о низвержении Павсания см. Фукид. I, 128–134. , которого Павсаний прежде страстно любил, приняв от него письмо к Артабазу, усомнился, нет ли в послании чего-нибудь о нем самом, поскольку никто из прежних гонцов, направленных по тому же делу в ту же сторону назад не возвратился. Ослабив шнуровку и сняв печать, он убедился, что, доставив письмо на место, неизбежно погибнет. Были там и сведения, касающиеся того, о чем условились между собой Павсаний и персидский царь. Это письмо Аргилий передал эфорам. Нельзя не отметить здесь спартанской добросовестности, ведь даже такое свидетельство не побудило эфоров арестовать Павсания: они сочли, что силу следует применить только после того, как он сам себя выдаст. Итак, они указали доносчику, что ему следует делать. Есть на мысе Тенар храм Нептуна, неприкосновенность которого уважают все греки. Доносчик бежал туда и сел на алтарь. Рядом с алтарем соорудили подземную каморку, из которой было слышно все, о чем говорили с Аргилием. Сюда спустились несколько эфоров. Едва узнав, что Аргилий бежал в укрытие, Павсаний в смятении явился туда и, обнаружив, что юноша сидит на алтаре, отдавая себя под защиту бога, спросил его о причине такого внезапного поступка. Тот и поведал ему, что он вычитал в письме. Испугавшись еще больше, Павсаний взмолился, чтобы беглец молчал и не выдал того, кто сделал ему столько добра, обещая юноше щедрую награду, если тот простит его и поможет выпутаться из этого дела.

5. Убедившись во всем, эфоры решили, что удобнее будет арестовать его в городе. Туда они и направились одновременно с Павсанием, который возвращался в Лакедемон в надежде, что Аргилий его простил. На пути его уже готовы были схватить, но он понял, что попал в западню по выражению лица одного эфора, который хотел ему помочь. Итак, опередив преследователей на несколько шагов, он ускользнул в храм Минервы, именуемый Меднодомной. Эфоры тотчас завалили двери храма, заграждая ему выход, и разобрали крышу, дабы он скорее умер под открытым небом. Говорят, что в то время была еще жива мать Павсания и что эта престарелая женщина, узнав о его преступлении, одной из первых принесла камень к порогу храма, чтобы замуровать сына. В конце концов, он был вынесен из святилища полумертвым и тут же испустил дух. Так позорная смерть Павсания омрачила его великую воинскую славу. Некоторые предлагали захоронить его тело там, где погребались казненные, но большинство не согласилось, и его похоронили в стороне от того места, где он умер. Позже по решению Дельфийского бога он был извлечен из земли и погребен там, где скончался.

1. Кимон, сын Мильтиада, афинянин, в ранней юности прошел через тяжелое испытание. Когда отец его, будучи не в состоянии уплатить государству наложенного на него штрафа, умер в темнице, Кимона посадили в ту же тюрьму, и по афинским законам он мог выйти из нее только в том случае, если бы заплатил деньги, причитавшиеся с отца. Женат он был на единокровной сестре своей Эльпинике, взятой не по любви, а по обычаю, поскольку у афинян разрешалось жениться на сестрах с отцовской стороны. В брак с ней мечтал вступить некий Каллий, человек скорее богатый, чем знатный, получавший большие доходы с рудников. Он попросил Кимона, чтобы тот уступил ему жену, обещая, в случае согласия, заплатить за него штраф. Кимон отверг такое условие, но Эльпиника заявила, что не потерпит, чтобы отпрыск Мильтиада умер в государственной тюрьме, когда у нее есть возможность этому помешать; поэтому она выйдет за Каллия замуж, если он исполнит то, что обещал [49] Сюжет первой главы вызывает недоверие у историков (см. прим. 14 к жизнеописанию Мильтиада). Плутарх рассказывает о браке Эльпиники, связывая его со штрафом, а не пребыванием Кимона в тюрьме. По Диодору, Кимон сам женился на богатой невесте. .

2. Освободившись таким способом из-под стражи, Кимон быстро выдвинулся в число первых граждан [50] Кимон родился около 510 г. до н. э., в 480 г. сражался как простой воин при Саламине, в 478 г. в качестве стратега командовал афинской эскадрой, входившей в общегреческий флот; в это время переманил вместе с Аристидом союзников от Спарты к Афинам (см. Плут. Ким. VI). . Был он довольно красноречив, щедр и хорошо разбирался как в гражданских законах, так и в военном деле, поскольку с детства находился с отцом при войске. Так что и горожане подчинялись его влиянию, и в армии он пользовался большим авторитетом. Командуя войском в первый раз, он рассеял на реке Стримоне большие силы фракийцев, основал город Амфиополь и переселил в эту колонию 10 тыс. афинян [51] Поход во Фракию происходил в 475 г. после освобождения проливов от персов. Кимон захватил тогда приморский город Эйон, отчаянно обороняемый персами. То ли в это время, то ли 10 лет спустя, выше по Стримону, в 5 км от устья, он основал колонию на дороге, ведущей к Пангейским золотым рудникам — "Город девяти путей", позднее называемый Амфиполем. Кимоновы поселенцы были вскоре изгнаны фракийцами, и только в 437 г. афиняне окончательно утвердились в этом месте. . В другой раз при Микале он разбил и взял в плен 200 кораблей кипро-финикийского флота и в тот же день имел не меньший успех на суше: завладев неприятельскими судами, тотчас высадил свое войско на берег и с первого натиска разгромил крупные силы варваров [52] 4. Эта битва чаще именуется сражением при реке Эвримедонте (в области Памфилии на юге Малой Азии), в устье которой стоял огромный персидский флот. Плутарх, ссылаясь на историков IV в., называет цифры в 600 и 350 персидских кораблей (Ким. XII; см. здесь же описание битвы). После победы Кимона персы очистили Эгейское море. При заключении Каллиева мира (449 г.) границей морских зон влияния были признаны Хелидонские (Ласточкины) острова у берегов Памфилии. . Захватив после этой победы богатую добычу, он двинулся в обратный путь, а так как некоторые острова, тяготясь жестокой властью афинян, отпали к тому времени от союза, то Кимон поддержал верных и привел к повиновению строптивых. Особое упорство проявил Скирос, населенный долопами. Кимон опустошил его, выселил из города и с острова туземных обитателей и разделил земли между афинскими гражданами. Смирился при его появлении и кичащийся богатствами Фасос [53] Скирос и Фасос — острова у берега Фракии. Скирос не входил в Афинский морской союз, населявшее его племя долопов занималось пиратством. Фукидид относит завоевание Скироса к 70-м гг. V в. (см. выше о первом походе Кимона во Фракию). Отпавший от афинян золотоносный Фасос был усмирен вскоре после сражения при Эвримедонте. Может быть, именно в это время был выведен Амфиполь. . Добыча, привезенная из этого похода, пошла на украшение южной стороны Акрополя.