Зийа Нахшаби - Книга попугая

Хозяин изумился: „И как это я мог допустить такую ошибку, как мог совершить подобный грех, как мог я безо всякой причины оскорбить и заподозрить в нечистоте жену, по молитве которой воскресают мертвые и приходят подтверждать ее невиновность!“

Тотчас же побежал он в ту мечеть, начал целовать ноги жены и просить у нее прощения за дела и речи свои. С величайшим почетом привел он ее в свой дом. И так достигла она того, к чему столько времени стремилась, нашла то, что искала столько месяцев».

Дойдя до этих слов, попугай повел такую речь: «О хозяйка, если сердце твое тоже занято любовью к возлюбленному и если душа твоя увлечена страстью к другу, не страшись, устраивайся с ним, как желаешь, и играй с ним в игру свиданий! Если же, чего не дай бог, эта тайна раскроется и секрет этот дойдет до твоего мужа, то я в случае необходимости расстанусь, как попугай того купца, с ногами и головой, перьями и крыльями, но посредством вычислений и талисманов в конце концов примирю тебя с мужем, как и ту жену! Сейчас сладостное время и чарующий сердце час — вставай, иди к другу и не нарушай своего первого обещания!»

Худжасте хотела последовать его совету, но утро, подобно возлюбленному, притаилось в ожидании: в то же мгновение поднялся дневной шум, утро показало свой блестящий лик, и идти было уже невозможно.

Когда солнце, этот странствующий по миру Александр [33], ушло во мрак запада, а месяц — царь войска звезд — вышел из восточной страны, Худжасте из-за покрова кокетства и занавески церемоний пришла просить у попугая разрешения отправиться и сказала: «О сокровище счастья всех радостных, о царь и повелитель порхающих птиц! Пламя горести вспыхнуло в моей груди, запели в ней соловьи разлуки, взвились из горна сердца моего языки страстной боли. Правитель страны предусмотрительности отказался от знакомства со мной, а терпение, этот царственный всадник, скачущий на коне повелений, восклицает: „Увы, разлучены мы с тобой!“ Если в такой беде не пригодишься ты мне, то когда же ты вообще сможешь пригодиться? Если в таком деле не поможешь, то когда же вообще сможешь помочь? Дай мне разрешение сегодня вечером пойти, чтобы свиданием с другом я смогла превратить в день ночь разлуки; посмотрев на милого, смогла бы сделать день печали своей весельем, как праздничный день Нового года».

Попугай ответил: «О сокровище скромности, о благодетельница моя! Сердце мое горит от твоей грусти! Душа моя трепещет от твоей печали! Пока ты не достигнешь своей цели, жизнь будет для меня пыткой. Пока не осуществишь своих желаний, существование будет для меня карой.

Но для того, чтобы влюбленный мог соединиться с возлюбленной и ищущий мог найти искомую, существует много правил и условий. Ничтожнейшее из них то, что друг должен оказывать собаке, живущей на улице друга, такое уважение, какого никогда не оказывал даже и человеку, но живущему на другой улице. Ты, наверно, слыхала, что как-то раз собака выбежала из дома Лайлы, и всюду, куда ставила ногу эта собака, Маджнун [34]припадал к земле челом. Его спросили: „Маджнун, это что еще за безумие?“ — „О невежды, — отвечал он, — не знаете вы, из чьего дома выбежала эта собака!“»

«О хозяйка, — продолжал попугай, — когда ты достигнешь сближения с возлюбленным, добьешься встречи и соединения с желанным, в отсутствие его ты должна оберегать основы искренности еще больше, чем в присутствии его. Ведь искренность в намерениях — причина умножения любви и повод к возрастанию близости, подобно тому как искренность намерений того телохранителя явилась причиной усиления любви и поводом его сближения с царем Табаристана».

Худжасте спросила: «А как это было?»

Попугай рассказал: «Говорят, что однажды царь Табаристана устроил пиршество, напоминавшее рай и дававшее представление о садах его. На том собрании радость вдела в ухо серьгу повиновения, а веселье возложило на плечо чепрак покорности. Застывшее вино давало место в сердце растворенному пламени. Застывший хрусталь наполнял грудь растворенными яхонтами. Да, если вино, с точки зрения закона, и является предисловием всех грехов и заглавным листом всех преступлений, то ученые знают, что в нем содержится много вечных выгод и бесчисленное количество услад телесных. Оно — лекарство, делающее янтарное лицо подобным бадахшанскому лалу [35]; оно — целебное зелье, придающее шафранной окраске пурпурный цвет. Оно счищает ржавчину скорби с зеркала сердца. Оно развязывает узел заикания на языках. Оно придает блеск пламени любви, уравновешивает неуравновешенный темперамент, мутной крови оно дает чистое одеяние, испортившемуся цвету лица дарит халат свежести, отмывает вены от всего, что в них испорчено, устраняет смешавшуюся с кровью желчь; здорового человека веселит, застывшую флегму растворяет, тощего делает жирным, отнимает собачью похоть и воловью алчность и заставляет разойтись газовую и флегматичную колику».

«Внезапно в это место веселья и беспечальный дворец вошел человек. Его спросили: „Кто ты?“ — „Я телохранитель ходжендского эмира“, — отвечал он. „Что же ты умеешь?“ — „Муж я, — сказал он, — играющий своей головой; лев, разрывающий волков; небо, страшась моих стрел, прикрылось щитом солнца, а копьеносец Марс, испугавшись моего копья, выпустил из рук свое копье. Кроме того, много во мне и других искусств, несметное множество других способностей. Но эмир ходжендский не знал моей цены и не заботился обо мне. Если царь даст мне место среди своих телохранителей, он увидит, как я буду исполнять свои обязанности и какой блеск придам занятию караульного“.