Ланьлиньский насмешник - Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй

Ли Цзинь и Хуан Нин — доверенные слуги-домочадцы, первый — Ли Чжи, а второй — Хуана Четвертого.

День гэн-сюй — сорок седьмой в шестидесятеричном цикле. В универсальной систематике китайского мироописания ему соответствуют из пяти элементов — металл, из двенадцати зодиакальных животных — пес. Лоу («Оковы») — шестнадцатое, из двадцати восьми, зодиакальное созвездие, входящее в «западный дворец» — сектор неба и тождественное альфе, бете, гамме — трем звездам Овна.

Текст от слов — Какая прелесть! — возкликнул Боцзюэ… и до указанного места в переводимом пекинском экземпляре отсутствует. В данном переводе он заимствуется из найденного в Японии «экземпляра Мори» (воспроизводится по факсимиле данных страниц в журнале «Дайан», 1963, № 5, с. 36–39).

В оригинале буквально: «повстречал утро цветов, вечер луны» — аллегория прекрасного и благого — а в следующей строфе: «Я напрасно провела раннюю весну».

Киноварь (дань) — священное вещество в даосской алхимии и медицине. Специальная ее обработка приводит к получению элексира бессмертия. Хотя термином «дань» традиционно могли называться любые лекарственные препараты, однако в данном случае его употребление тесно соотносится с главным сакральным назначением киновари, ибо рождение сына рассматривалось как одно из достойных действий, способствующих продлению жизни.

Песок — иероглиф «ша» с ключевым элементом «камень» обозначает как просто крупный песок, гравий, так и особый, киноварный песок, расщепленную киноварь, проходящую процесс сублимации с целью выявления и усиления ее чудесных свойств. Поэтому данная строка со ссылкой на мифологическую героиню Чанъэ, которая добралась до луны с помощью элексира бессмертия, указывает на первый компонент описываемого снодобья, а именно: киноварь.

Пятнистый дракон (бань-лун) — пятицветный дракон, которого, по преданиям, бессмертные и духи, в частности Сиванму, запрягали в свои колесницы. переносное значение данного словосочетания — «олень» прозрачно намекает на второй компонент снодобья — олений рог, не только играющий роль фаллического символа, но и широко применяемый в китайской медицине биостимулятор половой сферы.

Хань-ди — это ханьский император У-ди (141-87 гг.). Третий компонент снадобья — цветы персика (тао-хуа), символизирующие женское начало и вообще эротику, в таком же значении используются и в китайской медицине.

Лян-ван — Сяо-ван (Лю У, II в. до н. э.), князь удела Лян, располагавшегося в современной провинции Хэнань. Прославился устроением грандиозного парка близ города Кайфэна, где собирал знаменитых мужей того времени. Бамбуковые листья (чжу-е), символ мужского начала, — четвертый компонент снадобья, широко использовавшийся в китайской медицине для приготовления одноименной настойки.

Слову «баловство» в оригинале соответствует сочетание четырех иероглифов: «снег», «цветы», «ветер», «луна» (сюэ-хуа-фэн-юэ), которые составляют своеобразную эротическую формулу, встречающуюся, в частности, на распространенных монетовидных амулетах с изображением четырех поз при совокуплении.

Почернение седой бороды — стандартный признак омоложения с помощью особой сексуальной практики или тонизирующих («восполняющих семя») снодобий. Фраза о рождении ребенка могла иметь два смысла: физическое зачатие нового организма и психофизическое (парафизиологическое, мистическое) самозачатье, формирование в киноварном поле смертного тела зародыша бессмертного («красного младенца»).

Волшебный порошок — буквально: иней нефритового песта (юй-чи-шуан). Это выражение сдержит намек на широко известный мифологический образ лунного зайца (см. примеч. к гл. XLVI), толкущего нефритовым пестом в ступе волшебное зелье, а также обозначает конкретное лекарство — растертое в порошок сушеные очищенные клубни ямса (Dioscorea), считающегося в китайской медицине биостимулятором.

Бессмертия элексир — буквально: россыпь священного терема (шэнь-лоу-сань)

Синий дракон (цан-лун) — здесь символ мужской силы, Летящая ласточка (фэй-янь) — женской привлекательности. Прозвище Летящая ласточка имела знаменитая красавица древности Чжао, возлюбленная ханьского государя Чэн-ди (33-7 гг. до н. э.), ставшая императрицей.

День жэнь-цзы был рекомендован монахиней Сюэ (см. примеч. к гл. LII) Как нечетный (49-ый), то есть подчиненный силе ян, он, согласно рецепту, благоприятен для зачатия ребенка мужского пола.

«Гуаньинь в белом облачении» — буддийская бодхисаттва Гуаньинь (санскр. Авалокитешвара) почиталась в Китае в женской ипостаси и считалась богиней-чадоподательницей. К ней обычно обращались с молитвой женщины в надежде родить ребенка. Вот почему Юэнян читает в такой день именно эту сутру. Гуаньинь обычно изображали в белом одеянии, сидящей на белых лотосах, отсюда и название сутры.

Высказывание Конфуция («Лунь-юй», гл. II, параграф 22).

Дух-покровитель городских стен — буквально: городские стены и рвы (чэн-хуан), божество, патронирующее определенный город. Дух земли (Полевик) — буквально: почва-земля (ту-ди), божество, чья власть считалась распространяющейся на один небольшой район. В каждой местности почитался свой дух. Существовали посвященные ему особые храмы, но нередко его статуи водружались и в буддийских храмах. В таких случаях дух земли изображался в виде бодхисаттвы, сидящего, скрестив ноги, на лотосе и держащего в руках вазу с напитком бессмертия. По всей вероятности, Симэнь Цин молится буддийскому духу земли не случайно. Он просит даровать исцеление сыну Пинъэр (то есть «Вазы») и обращается к божеству, атрибутом которого является именно ваза.

См, примеч. к гл. XLVI.

Великие символы (да-сян) — мантические образы и истолкования взятых в целом гуа, то есть гексаграмм или триграмм, в отличие от малых символов (сяо-сян) — образов и истолкований их отдельных черт (яо). Такие же названия — «Великие символы» и «Малые символы» — носят комментирующие гексаграммы тексты, входящие в первоисточник гуа, классический трактат «Чжоуские перемены» (или «Книга перемен»). В описываемой гадательной процедуре, как и ранее, в случае с Бессмертным У, специальные термины «гуа» («три-, гексаграмма»), «яо» («черта»), «сян» («символ») и др. употребляются в более широком мантическом омысле, порой далеко уходящем от изначального. В частности, «великим символом» здесь называется сам пракаленный черепаший панцирь, а «чертами» — появившиеся на нем от огня трещины, то есть «счастливые и несчастливые линии».