Ли Юй - Двенадцать башен

В списке краденого значились как раз те вещи, которые разбойники у него оставили.

— Ясно, что в прошлой жизни у меня был лютый враг, — промолвил Гу со вздохом, взглянув на жену. — Правильно говорят: «Чистой радости добиться трудней, чем богатства и славы». Слышал я историю про одного человека, который каждый день с наступлением сумерек, едва все стихнет вокруг, возжигал благовония и обращался с молитвами к Небу, дабы оно исполнило его желания. Так продолжалось долго, пока однажды человек этот не услышал голос, доносившийся откуда-то сверху, из пустоты: «Верховный владыка, видя искренность твоих помыслов, решил тебя осчастливить, но не знает, чего именно ты желаешь». — «Желаю я малого, — отвечал человек. — Простой одежды да пищи в достатке, а главное, чтобы мог я свободно гулять по горам и на берегу». Голос из пустоты отвечал: «То, что ты жаждешь, доступно лишь небожителям из высших небесных сфер. Проси лучше знатности и богатства!..» Так получилось и со мной. Чистое счастье, как видно, мне недоступно. Не суждено мне стать мужем «во праздности». Жил я вольно всего полтора года, и за это время на меня обрушились три беды, одна другой хуже. Ясно, что древние, рассуждая о «горных вельможах» и «чиновниках в уединении», говорили не о простых смертных. Чтобы обрести подобное блаженство, надо иметь особую судьбу. Лишь тогда можно спать в облаках и совершать омовение среди речных камней. Если же человек не отмечен счастливой судьбой, горы, и воды, и вечерние дымки могут принести ему великое несчастье».

Гу велел жене сложить вещи и следовать за ним. За то, что Гу проявил почтение к казенной бумаге, посланцы не стали с него требовать денег и даже освободили от колодок [362] Колодка. — Имеются в виду ножные колодки или канга, которая надевалась на шею преступнику. . Они вели себя, как слуги, которым велено проводить гостя к пиршественному столу. Вместе с Гу они направились в сторону города, Гу Тугодум ехал впереди.

Друзья Гу, как вы помните, остались безучастны ко всем его бедам. «Мир жесток! — думал Гу. — Вряд ли кто-нибудь поможет человеку, очутившемуся в моем положении. А потому надо быть твердым, ибо жизнь и смерть во власти судьбы». В нескольких ли от города Гу заметил на дороге множество экипажей, принадлежавших местной знати, которая, очевидно, собралась здесь по какому-то важному случаю. Тугодум не имел ни малейшей охоты встречаться со знакомыми и тем более вступать с ними в разговоры, поэтому опустил низко голову и прикрыл лицо. Тут от толпы отделились несколько человек, это были слуги из знатных семей.

— Господин Гу, не торопитесь! — воскликнул один из них. — Наши господа давно вас здесь ждут. Им известно, что вы нынче прибываете в город. Вам следует встретиться с ними!

— Я преступник, которого влекут в суд! И мне сейчас не до разговоров. Успею встретиться с ними после суда.

Однако слуги не отпускали Гу Тугодума. Один из стражников их поддержал.

— Ничего не случится, если мы проведем здесь лишнюю ночь! Ведь вас никто не торопит!

Пока они препирались, со стороны деревеньки, находившейся поодаль, появилась целая толпа знатных шэньши. Приблизившись, они приветствовали гостя низким поклоном.

— Брат Гу! — промолвил один из них. — Нам надо потолковать. Сколько времени мы не виделись! Пожалуйста, не торопитесь! — Кто-то потянул Гу за рукав.

С Гу разговаривали столь почтительно, что он вынужден был уступить. Его повели в ближнюю деревеньку, где он увидел совсем новый дом. Об этом написаны такие стихи:

Завязался разговор, который обычно ведут при встрече: о погоде, о всякой всячине. Шэньши спросили, почему Гу едет в город. Тугодум рассказал о нападении грабителей и о том, что оно за собой повлекло. Слушавшие пришли в замешательство.

— Как страшно! Лучше не говорить! — воскликнул кто-то из них.

— Я не чувствую за собой никакой вины, — промолвил Гу. — И готов рассказать начальнику уезда всю правду. Не станет же он меня наказывать, не разобравшись в обстоятельствах дела!

— Ни в коем случае не рассказывайте! — закричали все в один голос. — Вы хоть и не прятали разбойников, а вещи от них получили. И если это всплывет наружу, вам несдобровать. Мы много лет были с вами дружны, а потому постараемся все уладить. В последнее время вы жили в глуши и при встрече с начальством можете допустить промах. К тому же о вашем бегстве из города ходят различные толки. У некоторых ваш поступок даже вызывает подозрение. Как вы все это объясните начальнику? Особенно сейчас, после этой истории с крадеными вещами. Его превосходительство, господин уездный начальник, вас не поймет. Поэтому мы и решили пригласить вас сюда, чтобы вы нам все рассказали. Вы уж не обессудьте нас за то, что потревожили. Ваши дела в городе мы берем на себя и сами поговорим с начальником. Но при одном условии: с нынешнего дня вы будете жить здесь, возвращаться обратно вам не дозволено!

— Кстати, дом этот построил один человек, уставший от городской суеты. Жилье, как видите, вполне подходящее. Его хозяин, человек весьма благородный, пока еще не переехал сюда и готов уступить этот дом вам. Разумеется, за него придется платить, но не сразу. Таким образом, вам незачем ехать в город и никто не назовет вас Фэн Фу. Кроме того, прекратятся всякие толки о вашей причастности к краже. План хорош, не правда ли?

— Все это верно, — отвечал Гу, — но мошна моя вконец истощилась. Чем же я буду платить за дом? Да и земля мне нужна. Там земля худосочная, а тут хорошая и дорого стоит. Мне никогда ее не купить. А без земли я жить не могу.

— Мы это обсудим, только не сразу, немного погодя. А пока оставайтесь здесь и спокойно живите! — сказал историограф Инь, тоже оказавшийся здесь. — Сейчас главное — сохранить это жилище!

Наконец все уехали, остался только Инь.

— С тех пор как ты уехал, я совершил немало ошибок, ибо некому было меня вразумлять. Очень прошу тебя, начиная с нынешнего дня, говори мне, в чем я неправ, дабы не причинял я зла ни землякам моим, ни чадам.

Инь рассказал, как часто вспоминал друга и его советы. Они были для него самым лучшим лекарством. А башня, где они вели беседы, была названа «Башней, где внемлют советам».