Сыма Цянь - Исторические записки. Том 2

Пэнчэн находился в совр. уезде Туншань пров. Цзянсу, невдалеке от совр. Сюйчжоу. Река Сышуй протекала в юго-восточной части пров. Шаньдун и в древности сливалась с р. Цихэ, впадая потом в р. Хуайхэ (сейчас она впадает в озера). Упоминалась в гл. 2 и 5.

В 5 гл. уже говорилось о том, что символы власти дома Чжоу — девять треножников — перешли к дому Цинь. В преданиях рассказывалось о том, что один из этих треножников (или все девять) при перевозке утонул в р. Сышуй. Однако путь из чжоуской столицы в циньскую никак не лежал через Шаньдун, и надуманность этого рассказа очевидна. Можно предполагать, что ханьские конфуцианцы любым путем стремились бросить тень на “законность” правления династии Цинь.

Существовало несколько гор под названием Хэншань. В данном случае, по мнению Ян Шоу-цзина, имеется в виду гора в хребте Дабешань.

Сяншань, или в настоящее время Цзюньшань, находится на северо-восточном берегу оз. Дунтинху в совр. уезде Юэян пров. Хунань. В “Девяти напевах” Цюй Юаня имеется ритуальная песня “Владычице реки Сян” (русский текст см.: “Цюй Юань”, М., 1954, стр. 48–50), в образе которой воплотились души жены Шуня Э-хуан и его наложницы Нюй Ин. Считая духов реки виновными в испытанных им треволнениях, Ши-хуан велел “оголить гору”, т. е. опозорить женщин-духов.

Угуань — горный проход, служивший южными воротами в коренные земли Цинь. Находился в совр. уезде Шансянь на юге пров. Шэньси.

Боланша находился на территории совр. пров. Хэнань. Эпизод с очередным покушением на Ши-хуана описан также в 55 гл. (ШЦ, т. IV, стр. 2034). Аристократ из бывшего княжества Хань Чжан Лян, желая отомстить за погибшее княжество, решил убить императора Цинь. Вместе с помощником-силачом он метнул в колесницу тяжелый молот, но промахнулся. Чжан Лян скрылся и сменил фамилию. Позднее он служил у ханьского государя Лю Бана.

Чжао-ян *** — “утреннее солнце, Восток”, в противоположность си-ян *** — “вечернее солнце, Запад” ( Эр-я, гл. 7, — ШСЦ, т. 38, стр.281).

В Ли цзи встречается выражение ци чжан ***, понимаемое как различия в ритуальной одежде между благородными и подлыми (ШСЦ, т. 21, Ли цзи чжэн-и, кн. 3, стр. 762). Хотя в надписи иероглифы идут в обратном порядке — чжан ци, но нами принято такое же толкование, отвечающее, на наш взгляд, духу абзаца.

Надпись на горе Чжифу пропала давно. Уже в сунскую эпоху Оуян Сю обнаружил лишь два десятка сохранившихся знаков из дополнения, сделанного по приказу Эр-ши-хуана (см.: Жун Гэн, стр. 144–145). В надписи на стеле имеется немалое число выражений и оборотов из чжоуских канонических книг: например и чжу *** — “наказывать по справедливости” взято из Шан шу; чжао линь *** — из Ши цзина и т. д., что объясняется влиянием эрудитов конфуцианского толка, оставшихся в свите Ши-хуана.

Формула у ши *** — “[важных] событий не произошло” заимствована историком из летописи Чунь-цю. Встречается в бэнь цзи лишь дважды.

О жертве ла духам предков, приносимой в конце года, упоминалось в 5 гл. (прим. 161). Причину изменения названия жертвы Пэй Инь и Сыма Чжэнь связывают с даоской притчей о святом Мао Мэне (Чу Чэне) и песенкой о нем, которую услышал император (ХЧКЧ, т. II, стр. 458). Изменение названия сулило бессмертие Ши-хуану.

Считалось, что в селении, общине — ли в среднем проживает 25 семей. Дар общинам был невелик и, по-видимому, предназначался для устройства пиршества по случаю победы над князьями.

Гуаньчжун — коренные земли Цинь в Шэньси, окруженные горами. Так как основные пути к ним проходили через горные заставы (Ханьгугуань на востоке, Угуань на юге, Саньгуань на западе, Сяогуань на севере), они получили название Гуаньчжун — “Среди застав”.

Стоимость даня риса (около 30 кг ) в 1600 монет представляется высокой. Хотя речь идет, по всей видимости, о медных монетах, введенных Ши-хуаном, но и в этом случае такая цена предполагает наличие в руках населения большого количества новых денег и развитие товарно-денежных отношений, не говоря уже о выплавке металла. Между тем единое государство только начало свою деятельность. Поэтому данное свидетельство историка требует подтверждения.

Местоположение Цзеши установить трудно, так как имеется несколько вершин с таким названием. Комментаторы сходятся на том, что гора находилась на берегу Бохайского залива в пределах совр. пров. Хэбэй. Сунь И-жан (1848–1908) считал, что скала с надписью опустилась в море и поэтому текст стелы уже давно утрачен.

В современном издании подчеркнуты имена двух мудрецов, Сянь Мэня и Гао Ши. Но в 28 гл. Ши цзи упоминается один — Гао сын Сянь Мэня (ШЦ, т. III, стр. 1368–1369), он же фигурирует в 25 гл. Хань шу. В этом случае неясно назначение знака ши. Вероятно, имеется какой-то пропуск или ошибка в тексте.

Семь иероглифов, сообщающих о разрушении стен и насыпей в княжествах, повторяются вскоре в самом тексте стелы. Можно предположить, что здесь случайная интерполяция фразы, на что указывали Лян Юй-шэн (ЛЮШ, кн. 3, гл. 5, стр. 12), Такигава (ХЧКЧ, т. II, стр. 459) и др. Мы сохранили этот абзац в переводе, поскольку все существующие списки Ши цзи его содержат.

Надпись на скале в Цзеши не имеет введения и начинается прямо с известия о подавлении сил князей. Существует реконструкция этого введения, созданная по образцу других стел китайскими учеными. В ней десять фраз из 40 иероглифов (см. Жун Гэн, стр. 146). В литературе встречается реконструкция и заключительной части надписи из 70 иероглифов, приписываемой Эр-ши-хуану (ХЧКЧ).

Лу ту шу *** — “[Гадательные] записи, содержащие чертежи”, существовали, по-видимому, с эпохи Чжоу. Позднее они превратились в специальные гадательные книги. Это пророчество приводится и у Хуайнань-цзы (ЧЦЦЧ, т. 7, гл. 18, стр. 322). Ван Чун, касаясь предсказания о судьбе Цинь, приходит к выводу, что оно придумано позже для прославления способности конфуцианцев и предвидения будущего (см.: Лунь хэн цзи цзе, гл. 26, стр. 519, Пекин, 1957). Мнение Ю. Л. Кроля о том, что “предсказание сфабриковано задним числом человеком, знавшим о гибели Цинь” (“Сыма Цянь — историк”, стр. 367) вполне логично. Однако не исключено и то, что Лу-шэн, вернувшись из безрезультатной поездки, попытался отвлечь внимание Ши-хуана от своей миссии и переключить его на север. Такигава полагает, что запись была использована как предлог для похода против племен ху. Позднее ханьские прорицатели использовали случайное совпадение названия племен ху и имени сына Ши-хуана Ху-хая.