Ло Гуаньчжун - Троецарствие

В деревне началось обучение войск. Вэй Хун щедро тратил свое состояние на покупку одежды, оружия, знамен и флагов. Со всех сторон без счета народ привозил в дар провиант и фураж. Юань Шао тем временем собрал под свои знамена тридцать тысяч воинов и, покинув Бохай, тоже присоединился к Цао Цао.

Цао Цао еще раз разослал гонцов по всем округам с призывом, в котором говорилось:

«Цао Цао и его единомышленники, движимые чувством великого долга, объявляют всей Поднебесной: злодей Дун Чжо совершает преступление против неба и губит землю. Он убил государя и разоряет государство, оскверняет дворец и терзает народ. Лютый и бесчеловечный, он виновен во многих подлых поступках. Ныне мы получили секретный приказ императора собирать войско. Клянемся, что очистим империю и уничтожим разбойников. Мы уповаем на то, что вы тоже подымете войска, дабы совместно с нами излить свой справедливый гнев, поддержать правящий дом и спасти народ. Выступайте немедля, как только получите этот клич».

На призыв Цао Цао откликнулись все князья. Они повели свои войска: кто по двадцать-тридцать тысяч, а кто по десять-двадцать тысяч воинов. При каждом князе были военачальники и чиновники. Войска двигались к Лояну.

Меж тем Гунсунь Цзань, правитель округа Бэйпин, с пятнадцатью тысячами отборных воинов проходил через уезд Пинъюань. Он заметил сквозь листву тутовых деревьев большое желтое знамя, и навстречу ему выехало несколько всадников, среди которых он узнал Лю Бэя.

— Почему вы здесь, брат мой? — спросил его Гунсунь Цзань.

— Вы были добры ко мне, дорогой брат, — отвечал Лю Бэй, — и по вашей милости я стал начальником этого уезда. Проведав, что вы с войском проходите здесь, я выехал приветствовать вас. Прошу, брат мой, войти в город и отдохнуть.

Гунсунь Цзань, указывая на Гуань Юя и Чжан Фэя, спросил:

— А это что за люди?

— Это мои названые братья — Гуань Юй и Чжан Фэй, — ответил Лю Бэй.

— Так вы с ними вместе сражались против Желтых?

— Да. Победами своими я обязан этим двум людям.

— А какие должности они занимают? — продолжал расспрашивать Гунсунь Цзань.

— Гуань Юй — конный стрелок из лука, — сказал Лю Бэй, — а Чжан Фэй — пеший лучник.

— Как можно держать под спудом таких героев в то время, когда Дун Чжо затеял смуту и все князья Поднебесной двинулись в поход, чтобы его уничтожить? Брат мой, вы должны оставить ничтожную должность и идти вместе со мной, чтобы покарать злодеев и спасти династию Хань! Согласны?

— С великой радостью! — воскликнул Лю Бэй.

— Если бы вы позволили мне тогда убить Дун Чжо, теперь мы не попали бы в беду! — произнес Чжан Фэй.

— Ну, раз уж пошло на то, пора в поход собираться, — заключил Гуань Юй.

Так Лю Бэй, Гуань Юй и Чжан Фэй с несколькими воинами последовали за Гунсунь Цзанем. Цао Цао принял и их.

Следом, один за другим, приходили князья. Они разбивали свои лагеря, растянувшиеся на триста ли.

Цао Цао приказал зарезать быка и лошадь для жертвоприношений и созвал на совет всех князей, чтобы обсудить план похода.

— Мы собрались сюда движимые чувством великого долга, — начал правитель округа Ван Куан. — Прежде всего нам надлежит избрать предводителя, связать себя клятвой, а потом уж действовать.

— В четырех поколениях рода Юаней было три гуна, — сказал Цао Цао. — У Юань Шао немало сторонников, и он, как потомок прославленного Ханьского сяна, достоин быть главою нашего союза.

Юань Шао долго отказывался, но все в один голос кричали:

— Только вы, кроме вас никто не достоин быть нашим начальником!

И тогда Юань Шао дал согласие.

На следующий день возвели трехъярусный помост, по краям которого установили стяги пяти кланов, а на самом верху — белое на желтом древке знамя. Тут же положили полномочную грамоту и печать полководца и попросили Юань Шао подняться на возвышение.

Взволнованный Юань Шао в полном облачении, с мечом у пояса поднялся по ступеням, воскурил благовония и, поклонившись всем, произнес клятву:

«Несчастье постигло Ханьский правящий дом — прервана родословная нить императоров. Мятежник Дун Чжо, воспользовавшись распрями, бесчинствует безудержно; бедствия обрушиваются на знатных, жестокость изливается на народ. Мы, Юань Шао и союзники, опасаясь гибели династии, объединим наши войска, дабы поспешить на помощь государству. Все мы, связывая себя клятвой, обещаем действовать единодушно, дружно и согласно, и быть достойными подданными Поднебесной. Пусть сгинет и лишится потомства тот, кто нарушит эту клятву. Царь Небо, царица Земля и светлые духи наших предков, будьте этому свидетелями».

Окончив клятву, он смазал кровью уголки рта. Обряд взволновал всех, у многих на глазах навернулись слезы. Смазав кровью губы полководцев, Юань Шао спустился с помоста. Толпа окружила его, увела в шатер и усадила там. Князья и все остальные разместились по сторонам двумя рядами, в соответствии с чином и возрастом.

По знаку Цао Цао подали вино, и когда оно обошло несколько кругов, он заговорил:

— Теперь у нас есть предводитель, и нам надлежит получить от него назначения. Здесь не должно быть места соперничеству, основанному на силе и слабости.

— Хоть я и не отличаюсь талантами, — сказал Юань Шао, — но уважаемые князья избрали меня своим предводителем, и я обещаю награждать и наказывать по заслугам. В государстве есть законы, коими определяются наказания; в армии — дисциплина, которую никому не дозволено нарушать.

— Приказывай, мы повинуемся! — ответили все присутствующие.

— Моему брату Юань Шу быть начальником по снабжению войска провиантом, — сказал Юань Шао, — ему надлежит следить за тем, чтобы ни в чем не было нехватки. А сейчас нам надобен военачальник, который во главе отряда отправился бы к перевалу Сышуй и завязал там битву. Остальные будут удерживать важнейшие дороги.

— Я хотел бы возглавить головной отряд, — выступил вперед Сунь Цзянь, правитель области Чанша.

— Вы храбры, я знаю, вы с этим справитесь! — сказал Юань Шао.

Итак, отряд под командованием Сунь Цзяня двинулся в поход и ворвался на перевал Сышуй. Войска, охранявшие перевал, немедленно послали гонца в Лоян уведомить Дун Чжо о своем опасном положении.

Меж тем Дун Чжо, добившись власти, предался распутству. Когда Ли Жу, получив тревожные вести, доложил ему о них, Дун Чжо сильно встревожился и тотчас же созвал своих военачальников на совет. Первым отозвался Люй Бу.

— Не печальтесь, отец мой, — сказал он с поклоном. — Ведь на подступах к перевалу стоят князья — я смотрю на них, как на полное ничтожество. Разрешите мне с нашим храбрым войском отрубить им всем головы и выставить их у ворот столицы.

— Пока ты со мной, я могу спать спокойно! — радостно сказал Дун Чжо.