Шота Руставели - Витязь в тигровой шкуре

Вы меня теперь оставьте и заботьтесь о себе,
Одному мне должно плакать и взывать к моей судьбе!"
Но рабы мне отвечали, искушенные в борьбе:
"Не гони нас, солнцеликий! Все мы преданы тебе!

Пожелать себе не можем мы другого господина,
С прахом ног твоих, о витязь, мы сольемся воедино.
Нас с тобою, столь прекрасным, разлучит одна кончина.
Злобный рок, коль он захочет, сокрушит и исполина!"

Так остался я с рабами, внял моленьям их и стонам,
Но с тех пор не стал скитаться по долинам населенным.
Я в урочища оленьи убежал по горным склонам,
Обошел луга и горы по тропам уединенным.

Дэвы высекли пещеры посредине этих скал,
Я нашел их и чудовищ перебил и разогнал,
Но рабы мои погибли, не спустив своих забрал, —
Злобный рок меня, скитальца, снова кровью запятнал.

Вот, мой брат, с тех пор в пещере и живу я горемыкой,
По полям брожу окрестным и томлюсь в пустыне дикой.
Лишь Асмат одна со мною делит скорбь о солнцеликой...
Смерть — одна моя отрада в этой немощи великой.

Образ пламенной тигрицы сходен с девою моей,
Потому мне шкура тигра из одежд всего милей.
Мне Асмат ее сшивает, плачет, сетует над ней,
И не в силах я покончить с жизнью горестной своей!

Лишь мудрец мою царевну оценил бы в полной мере!
Я терплю земные муки, вспоминая о потере,
Я брожу, подобно зверю, там, где бродят злые звери,
Об одном прошу я бога — умертвить меня в пещере!"

Тариэл умолк, терзая розу щек своих, и стала
Янтарем прозрачным роза, и распался блеск кристалла.
Утешая Тариэла, на колени дева пала,
Автандил, внимая другу, огорчался сам немало.

И к нему, изнемогая, обратился Тариэл:
"Рассказал тебе я, витязь, то, что ты узнать хотел.
Ты достиг сегодня цели, я же плакал и скорбел.
Возвращайся же к светилу: час свиданья подоспел".

Автандил ему ответил: "Я не вынесу разлуки,
Коль расстанусь я с тобою, обезумею от муки.
Но поверь мне: ты обязан побороть свои недуги,
Смерть твоя не будет счастьем для потерянной подруги.

Не сердись на эту смелость, но мое послушай слово:
Если лекарь заболеет, он зовет к себе другого.
Тот причину всякой боли объяснит ему толково, —
Посторонний знает лучше, как лечить ему больного.

Мудрым словом я отвечу на печальный твой рассказ.
Ты не раз его обдумай, поразмысли сотни раз:
Пылкость пламенного сердца не спасет от горя вас.
Я ж к царице возвратиться должен, выполнив приказ.

Чтоб любовь ее окрепла, я обязан возвратиться.
Пусть о всех твоих печалях знает юная царица.
Но с тобою, бог свидетель, не хочу я разлучиться.
Поклянемся же друг другу в нашей дружбе утвердиться.

Если ты мне обещаешь ждать меня на этом месте,
Я тебя уже не брошу, уверяю словом чести.
Я вернусь в твою пещеру, чтоб с тобой скитаться вместе,
Не позволю убиваться и верну тебя невесте".

"Как же ты, — воскликнул витязь, — стал чужому как родной?
Соловью расстаться с розой легче, чем тебе со мной.
Я навек тебя запомню, не забуду образ твой.
Дай мне бог тебя дождаться, кипарис мой молодой!

Если ты, подобно древу, лик ко мне приклонишь снова,
Сердце, сделавшись оленем, не уйдет от зверолова.
Коль солгу, пускай погибну от десницы всеблагого!
Ты меня своим приездом исцелишь от горя злого".

Поклялись они друг другу помнить эти обещанья.
Лалы стали их янтарны, затуманилось сознанье,
Но огонь любви взаимной жег сердца их на прощанье,
И в пещере до рассвета продолжалось их свиданье.

С приближением рассвета встрепенулся Автандил
И простился с Тариэлом, опечален и уныл.
Тариэл не знал, что делать, он утратил прежний пыл.
Друг его, минуя чащу, слезы горестные лил.

Лишь одна Асмат, рыдая, Автандила провожала,
В знак мольбы простосердечной палец горестно сгибала,
Возвратиться умоляла, как фиалка, увядала...
"О сестра, — ответил витязь, — будет так, как ты сказала.

Я вернусь без промедленья, не останусь долго дома.
Наблюдай, чтоб не скитался витязь в чаще бурелома.
Мне двух месяцев довольно, ведь дорога мне знакома.
Не приду — так, значит, буду я убит ударом грома".

Но как только он отъехал, испустил протяжный стон.
Острой палицей десницы окровавил роз бутон.
Звери кровь его лизали, набежав со всех сторон,
И неистовою скачкой сокращал пространство он.

Автандил вернулся в город, где оставил он дружину,
И войска, его увидев, были рады господину.
Люди быстро побежали, сообщили Шермадину:
"Прибыл тот, кто нас печалил, удалившись на чужбину".

Шермадин навстречу вышел, обнял витязя в волненье,
Проливая слезы счастья, целовал его колени.
Говорил он: "Ты ли это или только сновиденье?
Неужели ты здоровым прибыл, нам на удивленье?"

Витязь низко поклонился, приложил лицо к лицу.
Он сказал: "За то, что жив ты, благодарен я творцу".
И почтительно вельможи подходили к пришлецу,
И великое веселье разливалось по дворцу.

Так добрался юный витязь до отеческого крова,
И собрался целый город, чтоб увидеть удалого.
Жизнерадостный, веселый, он за пир уселся снова.
Радость этого свиданья описать не в силах слово!

И, пируя, Шермадину рассказал он на досуге,
Как нашел он Тариэла, пребывавшего в недуге.
Еле сдерживая слезы, о своем твердил он друге:
"Без него не успокоюсь ни в чертоге, ни в лачуге!"

Шермадин в ответ на это солнцеликому сказал:
"От царя твою поездку я старательно скрывал".
В этот день усталый витязь отдыхал и пировал,
Но с зарею сел на лошадь и в столицу поскакал.

Позабыв про утомленье, он спешил к своей невесте,
Шермадин, глашатай славный, о его вещал приезде.
Долгий путь десятидневный за три дня закончив вместе,
Привезли они в столицу долгожданное известье.

"Веселись, о царь могучий! — говорилось в донесенье. —
Я, твой раб, перед тобою полон страха и смиренья.
Тайны витязя не зная, угрызался каждый день я.
Ныне с добрыми вестями прибыл я в твои владенья".

И предстал пред Ростеваном Шермадин, честной гонец:
"Отыскавший чужеземца витязь едет во дворец!"
Своенравный и счастливый, восхитился царь-отец:
"То, что я просил у бога, получил я наконец!"

И сказал гонец царице, затмевающей светила:
"Ныне добрые известья, дева, жди от Автандила".
И царица ярче солнца землю светом озарила
И великими дарами Шермадина наградила.