Идзуми Сикибу - Идзуми Сикибу. Собрание стихотворений. Дневник

Не желаю слушать никаких возражений. Нынешней ночью ваше направление под запретом [137] 38 «…ваше направление под запретом…» — в древней Японии существовала сложная система ритуальных запретов. Здесь, в частности, идет речь о запрете двигаться в том направлении, которое занято Срединным богом (Накагами, Тэнъитидзин). Предполагалось, что этот бог в течение сорока дней находится на земле и передвигается, меняя направление каждые пять дней. Затем он покидает землю и следующие шестнадцать дней проводит на небе. Двигаться в том направлении, где в данный момент находится Срединный бог, считалось крайне опасным, поэтому, прежде чем куда-нибудь ехать, обязательно обращались к гадальщикам. Если они говорили, что требуемое направление под запретом, необходимо было изменить его (ката-тагаэ), то есть выехать сначала в другую, безопасную сторону и провести какое-то время в чужом доме, после чего можно было ехать туда, куда нужно. Поскольку жилище Идзуми Сикибу в данном случае оказалось в запретном направлении, принц не мог оставаться в ее доме на ночь, но мог заехать за ней и увезти ее в другое место, что он и сделал. . Я приеду за вами».

«Как можно, каждую ночь…» — ужаснулась я, но принц все-таки приехал. Распорядившись, чтобы карету подвели к дому, он стал торопить меня, говоря: «Быстрее, быстрее», и, донельзя сконфуженная, растерянная, я заставила себя выйти наружу и взойти в карету. Мы поехали в то же место, что в прошлый раз, и ночь прошла в задушевных беседах. Госпожа [138] 39 Госпожа — имеется в виду супруга принца. между тем пребывала в уверенности, что принц уехал к ушедшему на покой Государю [139] 40 Ушедший на покой Государь — император Рэйдзэй (950-1011, правил 967–969), отец принца Ацумити, к тому времени он уже отрекся от престола и принял постриг. .

Но вот рассвело.

— Нет ничего ненавистней, чем крик петуха [140] 41 «Нет ничего ненавистней, чем крик петуха…» — цитируется стихотворение Неизвестного автора из антологии «Кокинвакарокудзё»: «Я так сильно люблю, // И так редко приходится нам // Встречаться ночами… // Ах, нет ничего ненавистней, // Чем крик петуха на рассвете…» , — проговорил принц и потихоньку сел со мной в карету. По дороге он стал упрашивать меня:

— Обещайте, что приедете снова, как только подвернется другой такой случай.

— Но не дурно ли так часто?.. — вздыхала я. Проводив меня домой, принц уехал. По прошествии некоторого времени от него принесли письмо:

«Нынче утром меня разбудил своим криком петух, и настолько он был мне ненавистен, что я убил его», — писал принц. Письмо было прикреплено к петушиному перу.

33

Я ответила:

34

Этот петух и в самом деле несносен».

Прошло несколько дней, и однажды лунной ночью, когда я сидела у порога, любуясь светлой луной, от принца принесли письмо.

«Что вы теперь? — изволил написать он. — Смотрите ли на луну?

35

Письмо принца обрадовало меня более обыкновенного, к тому же, когда его принесли, я как раз вспоминала ту ночь и мучилась сомнениями, думая: «А не увидел ли меня кто в доме принца, ведь луна была такая яркая…» Поэтому я ответила:

36

Ответив же, снова устремила свой взор к луне и так, в тоскливом одиночестве, просидела до самого рассвета. На следующий день принц изволил приехать, но никто из домашних того не услышал. В моем доме, разные занимая покои, живут другие дамы [141] 42 «…живут другие дамы…» — предполагается, что в одном доме с Идзуми жила ее младшая сестра. , и принц, приметив карету, принадлежавшую кому-то из их гостей, подумал: «Она, наверное, теперь не одна». Придя в дурное расположение духа, он тем не менее не пожелал окончательно порывать со мной и изволил прислать такое письмо:

«Поняли ли вы, что я вчера вечером приезжал к вам? Неужели вы даже не заметили? О, это невыносимо…

37

В тот день как раз лил дождь. «Вот странность, — подумала я, — уж не оговорил ли меня кто?» И ответила так:

38

Очевидно, воспоминания о прошлой ночи были слишком мучительны, во всяком случае, принц долго не давал о себе знать. А потом прислал такую песню:

39

Не могу сказать, что мне нечего было ответить, но принц наверняка бы истолковал мои слова по-своему разумению — мол, решила оправдаться, — поэтому я ограничилась такой песней:

40

Таким образом, они все более отдалялись друг от друга. Однажды лунной ночью, когда женщина лежала, погруженная в глубокую задумчивость и, глядя на луну, невольно повторяла про себя: «Как завидую я…» [143] 44 «Как завидую я… » — цитируется стихотворение фудзивара Такамицу из антологии «Сюивакасю»: «Так тяжело // Век вековать, погрязнув // В мирской тщете… // Ах, как завидую я // Светлой луне над вершиной!» , ей вздумалось написать принцу:

41