Сюэцинь Цао - Сон в красном тереме. Т. 1. Гл. I – XL.

«Шуаньвэнь не посчастливилось в жизни, зато у нее были мать и младенец брат», – подумала Дайюй, и ей снова захотелось плакать.

Неожиданно закричал и спрыгнул с жердочки попугай в клетке, висевшей под карнизом террасы.

– Ах, чтоб тебя! – рассердилась Дайюй, вздрогнув от испуга. – Всю меня пылью обсыпал!

Попугай снова прыгнул на жердочку и прокричал:

– Сюэянь, скорее открывай занавеску, барышня пожаловала!

Дайюй подошла к попугаю, постучала по жердочке:

– Корм у тебя есть? А вода?

Подражая Дайюй, попугай вздрогнул, потом вздохнул и прокричал:

Дайюй и Цзыцзюань рассмеялись.

– Вы каждый день произносите эти слова, барышня, – проговорила Цзыцзюань, – не удивительно, что попугай их запомнил.

Дайюй приказала повесить клетку в комнате, возле окна, и села рядом на стул. Она выпила лекарство и вдруг заметила, что тени бамбука во дворе стали длиннее и вырисовываются на шелке, которым затянуто окно, в комнате потемнело, столик и циновка стали прохладными. Не зная, чем рассеять нахлынувшую тоску, Дайюй принялась дразнить попугая и учить его своим любимым стихам. Но об этом мы подробно рассказывать не будем.

А теперь возвратимся к Баочай. Когда она пришла к матери, та причесывалась.

– Что это ты так рано? – удивилась мать.

– Хотела узнать, как вы себя чувствуете, мама, – ответила девушка. – Когда я ушла вчера, брат продолжал шуметь?

Она села рядом с матерью и заплакала. На глаза тетушки Сюэ тоже навернулись слезы, но она сдержалась и стала уговаривать дочь:

– Не обижайся на него, дитя мое! Я накажу этого дурака! Береги себя, ведь мне не на кого больше надеяться!

Услышав эти слова, Сюэ Пань, находившийся во дворе, вбежал в комнату, поклонился сначала направо, потом налево и обратился к Баочай:

– Прости меня, милая сестрица! Вчера в гостях я выпил лишнего и, сам не знаю, как это получилось, наговорил тебе всяких глупостей! Немудрено, что ты рассердилась!

Баочай, которая плакала, закрыв руками лицо, вскинула голову и улыбнулась.

– Строишь из себя невинного младенца! – вскричала она и сердито плюнула. – Ты, разумеется, недоволен, что мы с мамой не даем тебе безобразничать! Вот и стараешься всеми силами от нас отделаться.

– С чего ты взяла, сестрица? – засмеялся Сюэ Пань. – Прежде ты не была такой подозрительной.

– Ты вот думаешь, что сестра тебя оговаривает, – вмешалась в разговор тетушка Сюэ. – Вспомнил бы лучше, что ты наговорил ей вчера вечером? Только сумасшедший такое мог наплести!

– Не сердитесь, мама, – стал просить Сюэ Пань. – И сестра пусть успокоится! Хотите, я брошу пить?

– Так бы давно! – с улыбкой промолвила Баочай.

– Не верю я ему! – решительно заявила тетушка Сюэ. – Это было бы равносильно чуду, – как если бы дракон снес яйцо!

– Если я не сдержу своего обещания, пусть сестра считает меня скотиной! – вскричал Сюэ Пань. – Ведь это из-за меня вы с сестрой лишились покоя! Мать всегда беспокоится, это не удивительно, но сестра… Значит, меня и в самом деле нельзя считать человеком! И это сейчас, когда мой наипервейший долг проявлять сыновнее послушание и заботиться о сестре. Нет, я хуже скотины!

В порыве раскаяния Сюэ Пань даже заплакал. У тетушки Сюэ стало тяжело на душе.

– Хватит тебе, – остановила Баочай брата. – Видишь? Мама сейчас заплачет.

– Да разве я этого хочу? – вытирая глаза, произнес Сюэ Пань. – Ладно! Не будем больше об этом говорить! Позовите Сянлин, пусть нальет сестре чаю.

– Мне не хочется чаю, – ответила Баочай. – Вот мама умоется, и мы с ней уйдем.

– Сестренка, – произнес Сюэ Пань, – обруч, который ты носишь на шее, потускнел, надо бы почистить.

– Зачем? – спросила Баочай. – Он блестит.

– И платьев у тебя мало, – продолжал Сюэ Пань. – Скажи, какой тебе нравится цвет, какой узор ткани, я раздобуду!

– Я еще старые платья не износила, – возразила Баочай, – зачем мне новые?

Тем временем тетушка Сюэ переоделась, и они с Баочай пошли навестить Баоюя. Сюэ Пань вышел следом за ними.

Дойдя до двора Наслаждения пурпуром, тетушка Сюэ и Баочай увидели на террасах боковых пристроек множество девочек-служанок, женщин и старух и поняли, что сюда пожаловала матушка Цзя.

Войдя в дом, мать и дочь со всеми поздоровались, после чего тетушка обратилась к Баоюю, лежавшему на тахте.

– Как ты себя чувствуешь?

– Уже лучше, – ответил Баоюй, пытаясь приподняться. – Право, тетушка, я не заслуживаю внимания вашего и сестры Баочай.

– Если тебе чего-нибудь хочется, говори, не стесняйся, – промолвила тетушка Сюэ, помогая ему лечь.

– Разумеется, тетушка, – обещал Баоюй.

– Может быть, хочешь чего-нибудь вкусного? – вмешалась тут госпожа Ван. – Скажи, я велю приготовить.

– Ничего мне не хочется, – покачал головой Баоюй. – Разве что супа из листьев и цветов лотоса, который вы мне в прошлый раз присылали, – он мне очень понравился.

– Нет, вы только послушайте, – засмеялась Фэнцзе. – Думаете, ему в самом деле понравился этот суп? Ничего подобного! Просто он хочет похвастаться своим изысканным вкусом!

Но матушка Цзя тут же приказала служанкам немедля приготовить суп и несколько раз повторила свое приказание.

– Не волнуйтесь, бабушка, я сама распоряжусь, – промолвила Фэнцзе. – Только никак не припомню, где формочки.

Она велела одной из женщин-служанок пойти на кухню и попросить формочки у старшего повара, однако женщина вскоре вернулась и сказала:

– Повар говорит, что отдал формочки вам.

– Возможно, – подумав, согласилась Фэнцзе, – но кто же их взял потом у меня? Скорее всего смотритель чайной.

Она послала служанку к смотрителю, оказалось, и тот ничего не знает. Наконец выяснилось, что все кулинарные формочки находятся у хранителя золотой и серебряной посуды, и через некоторое время их принесли.

Это была небольшая коробочка, которую тетушка Сюэ приняла от служанки. В коробочке четырьмя рядами лежали серебряные пластинки длиной около одного чи и шириной в цунь, с углублениями величиной с боб. Углубления напоминали по форме хризантемы, цветы сливы, цветы лотоса, цветы водяного ореха. Таких углублений, отличающихся тонкостью и изяществом, на каждой пластинке было около трех десятков.

– У вас предусмотрено все до мелочей! – восхищенно промолвила тетушка Сюэ, обращаясь к матушке Цзя и госпоже Ван. – Даже для супа есть формочки! А я и не догадалась бы, что это такое, не скажи вы мне заранее!