Сюэцинь Цао - Сон в красном тереме. Т. 1. Гл. I – XL.

Во дворце Нинго по обе стороны настежь распахнутых ворот ярко горели фонари и было светло как днем. Взад и вперед сновали люди, из дома доносились стенания, способные, казалось, потрясти горы.

Баоюй вышел из коляски и бросился в зал, где лежала покойница. Поплакав, он отправился повидаться с госпожой Ю, но она лежала в постели – неожиданно начался приступ застарелой болезни. Затем Баоюй отправился разыскивать Цзя Чжэня.

Вскоре собрались все родственники. Цзя Чжэнь, рыдая, как настоящий плакальщик, говорил сквозь слезы:

– Все в нашем роду, старые и малые, близкие и дальние родственники и друзья, знают, что наша невестка была в десять раз лучше моего сына! И сейчас, когда ее не стало, дом совсем опустел!

Он еще горше заплакал. Его принялись утешать:

– Когда человек ушел из жизни, плакать бесполезно. Надо подумать, как распорядиться насчет похорон.

– Как распорядиться! – всплеснул руками Цзя Чжэнь. – Да я готов отдать все, что у меня есть!

Тут в зал вошли Цинь Банъе, Цинь Чжун и несколько родственников и сестер госпожи Ю. Цзя Чжэнь приказал Цзя Цюну, Цзя Чэню, Цзя Линю и Цзя Цяну заняться гостями, а сам велел пригласить придворного астролога и гадателя, чтобы избрать день, благоприятный для похорон.

Решено было следующее: покойница будет лежать сорок девять дней [138]. Через три дня разослать извещения о смерти госпожи Цинь и начать траур. На все это время пригласить сто восемь буддийских монахов читать молитвы по усопшей, дабы спасти ее от наказания за совершенные грехи. В башне Небесных благоуханий воздвигнуть алтарь, чтобы на нем девяносто девять даосских монахов девятнадцать дней приносили жертвы и молили о прощении за несправедливо нанесенные покойной обиды. Гроб с телом установить в саду Слияния ароматов, чтобы перед ним, на помостах, расположенных один против другого, пятьдесят высокоправедных буддийских монахов и пятьдесят высокоправедных даосских монахов отпевали покойницу и поочередно, через каждые семь дней, раздавали нищим, что останется от жертвоприношений.

Узнав о смерти жены старшего внука, Цзя Цзин подумал о том, что рано или поздно сам вознесется на небо. Дабы не осквернить себя земной суетой, он не захотел возвращаться к семье. Поэтому и не стал вмешиваться ни в какие дела, всецело положившись на Цзя Чжэня.

Цзя Чжэнь этим воспользовался и решил, сколько бы это ни стоило, устроить пышные похороны. Кедровые доски для гроба ему не понравились. А тут как раз подвернулся Сюэ Пань и сказал:

– У меня на складе есть подходящее дерево. Его, говорят, когда-то вывезли с гор Теваншань; это дерево мне досталось еще от покойного отца – он собирался его продать одному из родственников императорской фамилии – Преданному и Справедливому вану, но тот разорился и не смог его купить. Вот дерево и осталось на складе. Пока не нашлось никого, кто в состоянии заплатить нужную цену. Если угодно, я велю доставить его вам.

Цзя Чжэнь охотно согласился. Дерево оказалось толщиной в семь цуней, с виду похоже было на орех, а запахом напоминало сандал. Стоило щелкнуть по дереву пальцем, и оно звенело, как яшма, что вызвало дружное восхищение.

– Сколько стоит? – поинтересовался Цзя Чжэнь.

– Такого дерева, пожалуй, и за тысячу лянов серебра не найдете, – с улыбкой отвечал Сюэ Пань, – что же говорить о цене! Заплатите несколько лянов серебра мастеровым за работу, и все.

Цзя Чжэнь рассыпался в благодарностях, а затем распорядился распилить дерево и сделать гроб.

– Для нас это чересчур дорого, – пытался отговорить его Цзя Чжэн, – достаточно было бы хороших кедровых досок.

Но Цзя Чжэнь и слушать ничего не стал.

Тут неожиданно сообщили, что Жуйчжу, служанка госпожи Цинь, после смерти хозяйки покончила с собой, ударившись головой о колонну. Такое не часто случается, и все члены рода преисполнились благоговением к преданной девушке. Цзя Чжэнь велел обрядить ее как если бы она была его внучкой, положить в гроб со всеми полагающимися церемониями, а гроб поставить в башне Восхождения к бессмертию, в саду Слияния ароматов.

Поскольку детей у госпожи Цинь не было, другая ее служанка, Баочжу, пожелала стать ее приемной дочерью, попросила разрешения разбить таз и идти перед гробом [139]. Цзя Чжэнь, очень довольный, распорядился, чтобы отныне Баочжу звали «барышней». Баочжу, как и полагается незамужней женщине, громко рыдала перед гробом своей госпожи.

Все члены рода тщательно выполняли свои обязанности, согласно обычаю, и очень боялись сплоховать.

Одна мысль не давала Цзя Чжэню покоя:

«Цзя Жун пока еще учится, поэтому на траурном флаге нет титулов, да и регалий на похоронах будет немного [140]. Как-то неловко».

На четвертый день первой недели евнух Дай Цюань из дворца Великой светлости прислал все необходимое для жертвоприношений, а вскоре прибыл и сам в большом паланкине, под удары гонгов.

Цзя Чжэнь незамедлительно принял его, усадил на Террасе пчел и стал угощать чаем. Наконец-то ему представился случай завести разговор о покупке должности для Цзя Жуна.

– Хотите придать больше блеска похоронной церемонии? – поинтересовался Дай Цюань.

– Вы угадали, – ответил Цзя Чжэнь.

– Весьма кстати, – заявил Дай Цюань, – есть хорошая вакансия. В императорскую гвардию требуются два офицера. Вчера с такой же просьбой ко мне обратился третий брат Сянъянского хоу [141]и вручил полторы тысячи лянов серебра. Вы же знаете, мы с ним старые друзья, к тому же дед его занимает высокое положение, я подумал и согласился. Вторую должность захотел купить правитель области Юнсин для своего сына. Это явилось для меня такой неожиданностью, что я даже не успел ему ответить. Так что пишите скорее родословную своего сына.

Цзя Чжэнь велел подать лист красной бумаги и написал:

«Студент Цзя Жун, двадцати лет от роду, уроженец уезда Цзяннин области Интяньфу в Цзяннани. Прадед – Цзя Дайхуа, полководец Божественного могущества и столичный генерал-губернатор с наследственным титулом первого класса. Дед – Цзя Цзин – получил степень цзиньши на экзаменах в таком-то году. Отец – Доблестный и Могущественный полководец Цзя Чжэнь с наследственным титулом третьего класса».

Дай Цюань прочитал бумагу и сказал своему слуге, стоявшему рядом:

– Когда вернемся, передашь эту бумагу начальнику ведомства финансов и скажешь, что я прошу его составить свидетельство офицера императорской дворцовой охраны и выписать соответствующую бумагу с занесением в нее этой родословной. Деньги пришлю завтра.

Слуга слушал и почтительно кивал головой.

Как Цзя Чжэнь ни удерживал гостя, тот стал прощаться, и пришлось проводить его до дворцовых ворот.

Уже когда Дай Цюань садился в паланкин, Цзя Чжэнь его спросил: