Автор неизвестен Исландские саги - Сага о Боси и Херрауде

— Помню я, — говорил он, — что по-другому выглядело это хранилище.

Затем Сьод снарядился из дому собирать конунговы подати и налоги, и был он тогда жаден, требуя многого. Он пришёл к старику Твари и стал понуждать, как и в других местах, заплатить военный сбор. Твари сказал, что вышел из походного возраста и не будет платить. Сьод ответил, что он должен выплатить военный сбор больший, чем другие люди, и что он повинен в том, что Херрауд уехал из страны, и потребовал виру за людей, которых покалечил Боси. Но Твари сказал, что человек, если начал играть, сам отвечает за себя, и что не будет сорить своими деньгами ради подобного, и вспыхнула между ними ссора. Тогда Сьод взломал кладовку старика Твари и забрал два сундука золота и много другого добра, оружие и ткани, и на том они расстались. Сьод вернулся домой с большими деньгами и поведал конунгу о своей поездке. Конунг сказал, что плохо, что он ограбил старика Твари, и добавил, что, по его мнению, дурно ему это обернётся. Сьод ответил, что его это не волнует.

Теперь надо рассказать о том, что Херрауд и Боси собрались плыть из похода домой. Тут они узнали, что Сьод ограбил старика Твари. Херрауд решил вступиться за Боси и помирить его с конунгом. Они попали в такую сильную бурю, что их корабли отнесло друг от друга, и погибло всё, что Херрауд взял из дома, но с двумя кораблями он добрался до Эльварскера, а Боси с одним кораблём отнесло к Виндланду.

Там уже был Сьод с двуми кораблями, только что пришедший из Аустрвега, где он покупал конунгу драгоценности. Узнав об этом, Боси приказал своим людям вооружиться, отправился навстречу к Сьоду и спросил, как тот возместит отнятое у старика Твари. Сьод ответил, что Боси невероятно дерзок, раз осмеливается вести такие речи, ведь ранее он был объявлен конунгом вне закона, и добавил, что с ним ещё хорошо обошлись, раз он не потерял большего. Тут оба взялись за оружие, разгорелся между ними бой, и кончилось тем, что Боси стал убийцей Сьода. Он дал пощаду оставшимся в живых, но взял себе корабль со всем, что на нём было.

Когда подул попутный ветер, он поплыл к Гаутланду, встретил там Херрауда, своего побратима, и рассказал ему новости. Херрауд ответил, что это не прибавит ему любви конунга:

— Почему ты пришёл ко мне? Ведь ты убил моего близкого родственника.

— Я знал, — сказал Боси, — что без толку мне было бы избегать тебя, если бы ты захотел ответить ударом на зло, причинённое тебе, но мне показалось, что я могу всецело доверять тебе.

— Смерть Сьода можно назвать малой для меня потерей, — ответил Херрауд, — пусть мы и в родстве. Я отправлюсь к отцу и попытаюсь вас помирить, если смогу.

Боси заметил, что не ждёт от конунга большой милости, но Херрауд сказал, что сделает всё возможное.

Он отправился к своему отцу, предстал перед ним и достойно приветствовал. Отец принял его холодно, потому что уже узнал о столкновении Боси и Сьода.

Херрауд сказал своему отцу:

— Вот, мы с Боси, моим товарищем, хотим возместить потерю, что вы понесли, ибо он свершил великий проступок. Он убил Сьода, твоего сына, хоть тому и были причины, и мы хотим предложить примирение и столько денег, сколько ты сам пожелаешь, вместе с нашей поддержкой, расположением и той службой, что вы потребуете у него.

Конунг сердито ответил:

— Большое усердие ты проявил, Херрауд, содействуя этому негодяю. Многим же кажется, что тебе более пристало бы отомстить за своего брата и наше унижение.

Тогда Херрауд сказал:

— Малая потеря этот Сьод. И я не знаю, был ли он моим братом или нет, хоть ты и очень поддерживал его. И мне кажется, что ты не слишком ценишь меня, раз не хочешь мириться по моей просьбе. Но я считаю, что предложил вместо Сьода лучшего человека на ту же службу.

Конунг сказал очень сердито:

— Твоё заступничество за Боси только портит дело, и когда я смогу его поймать, он будет висеть гораздо выше, чем на памяти людей висел любой вор.

Херрауд ответил в гневе:

— Многие скажут, что вы не умеете принять то, что вам подобает. Но так как ты никак не хочешь считаться со мной, то имей в виду, что мы с Боси разделим одну судьбу. Я буду защищать его как самого себя, и мне хватит для этого жизни и мужества. Также многие скажут, что за сына рабыни слишком дорого заплачено, если вы поквитаетесь с нами.

Тогда Херрауд, крайне рассерженный, отправился прочь и не останавливался, пока не нашёл Боси и не рассказал ему, как расстался с отцом.

Конунг Хринг велел трубить сбор своего войска и вышел против побратимов. Сразу меж ними разразилась битва, и у конунга войско было в два или три раза больше. Херрауд и Боси славно сражались и убили много людей, но всё же их одолели, схватили, заковали в цепи и бросили в темницу. Конунг был до того разгневан, что хотел сразу предать их смерти. Однако Херрауда все так любили, что стали просить за него, и тогда сначала поделили пленных и похоронили мёртвых. Многие люди советовали конунгу помириться с сыном, и Херрауда привели к конунгу. Конунг предложил ему пощаду, и многие одобрили это, но Херрауд сказал, что не примет её, если Боси не останется жив и невредим. Конунг ответил, что на это нечего и надеяться. Херрауд сказал, что станет убийцей человека, который решит казнить Боси, и конунг избежит этого не лучше, чем другие. Тогда конунг сказал, что было бы неплохо, получай требующий требуемое. Конунг был так зол, что ему и слова нельзя было молвить. Он приказал отвести Херрауда обратно в темницу, и утром их обоих убили бы, потому что конунг не хотел ничего иного, и теперь почти всем дело казалось безнадёжным.

Вечером Бусла пришла поговорить со стариком Твари и спросила, не собирается ли он предложить деньги за своего сына. Но он сказал, что не хочет уменьшать свои богатства, и что знает, что не сможет выкупить жизнь человека, который обречён на смерть. Он спросил, где же теперь её колдовство, что она не окажет Боси никакой помощи. Бусла же ответила, что он ведёт себя хуже нищего.

Тем же самым вечером Бусла пришла в комнату, где спал конунг Хринг, и начала мольбу, которую потом назвали «Мольбой Буслы». Позже она стала широко известна, и было в ней много злых слов, которые нет нужды произносить христианам, но всё же вот её начало: