Дигенис Акрит

В поэме выступают и апелаты — «угонщики скота», которые укрываются в ущельях и нападают на путников. Судя по словам главарей апелатов, отряды их держали в страхе целые области. По-видимому, это были популярные народные герои, песни о которых хронологически предшествовали акритским песням (ср. ГФ IV, 33 сл.). Вместе с тем новые герои, затмившие своими делами апелатов, отнюдь не вытеснили их из фольклора,— Филопапп и Яннакис (современное произношение) по сей день фигурируют в греческих песнях. Для эпических черт «Дигениса Акрита» характерно, что поэма, несмотря на основную свою тенденцию — всяческое подчеркивание превосходства Дигениса,— все же сохранила следы народного преклонения перед апелатами. Автор отдает должное их силе и отваге, недаром юный Дигенис сам мечтает стать апелатом, пока не знает еще, насколько он превосходит их силой. Интересно, что, уверяя Евдокию в своей любви, юноша клянется ей «святым Феодором — великим апелатом» (А 1921, Э 891).

Множество сведений о быте рассеяно по «Дигенису Акриту». Разумеется, круг этих свидетельств ограничен тематикой эпоса — почти все они рисуют окружение византийского воина. Соответственно этому мы встретим здесь множество сведений из военного быта — описания битв, единоборств, военных.приемов и т. д. Мы узнаем о вооружении, характерном, как показывает сравнение с византийскими военными трактатами, для тяжеловооруженных всадников — «катафрактов»: копье, меч, дубинка, щит. Здесь в разных версиях приводится до десятка различных названий боевых коней, описывается их убранство.

Поэма говорит о воспитании, полученном Дигенисом; содержит много характерных сведений о византийской свадебной церемонии. Мы узнаем об одном из любимых развлечений знатных византийцев и арабов — об охоте на львов, медведей, оленей. Другое развлечение — игра на музыкальных инструментах. Герой превосходно играет на кифаре; на свадьбе раздаются звуки труб, рогов, барабанов, цимбал, флейт; гостей развлекают пением, танцами, мимическими представлениями. Нередко поет и сам Дигенис, аккомпанируя себе на кифаре. Поет и танцует его жена. Трудно перечислить все стороны быта, затронутые в поэме: встреча прибывших, прием гостей, пир, омовение, проводы в дорогу, лечение, плач над мертвецами, сцена погребения, различные суеверия и т. д.

В «Дигенисе Акрите» немало говорится о различных памятниках материальной культуры. Описывается дворец, окруженный чудесным садом, внутренние покои, картины, предметы обстановки, различные одежды, украшения, благовония. Скудость наших сведений о многих сторонах средневековой греческой культуры делает «Дигениса Акрита» незаменимым источником для изучения византийского быта.

Поэма о Дигенисе причудливо сочетает черты ученой поэмы и фольклора. Дигенис — это подлинно народный герой; несмотря на то, что нам неизвестны какие-либо непосредственные фольклорные источники поэмы, почти все исследователи признают ее происхождение из народных песен. О широком распространении песенного творчества среди византийцев говорит ряд источников. Мы знаем, что народ Константинополя распевал пзсенки о своих императорах — о Маврикии, Фоке, Алексее I Комнине и других. Такие песенки распевались и далеко за пределами Константинополя. Без сомнения существовали и героические песни. К сожалению, ни предшествовавшие, ни современные «Дигенису» сказания об апелатах и акритах до нас не дошли.

С известной вероятностью можно относить к IX—X вв. лишь неснь «О сыне Арму риса», которая дошла до нас в рукописи XIV—XV вв. Это отличает ее от других греческих песен, записанных уже в новое время. Впервые она была издана Г. Дестунисом 24. Содержание песни вкратце таково: малолетний сын Армуриса, томящегося в заключении у эмира, просит мать разрешить ему ехать к отцу. Он седлает отцовского коня, переправляется через Евфрат, ударом кулака калечит насмехавшегося над ним сарацина и покоряет вражеское войско. В погоне за одним из сарацинов, похитившим у него коня и дубинку, он достигает «ворот Сирии» и отрубает у похитителя руку. Между тем отец его, сидящий у дверей тюрьмы, узнает своего коня и поднимает тревогу; однорукий сарацин рассказывает всем о подвигах героя, и испуганный эмир освобождает Армуриса. Эмир обещает выдать за юношу свою дочь и просит, чтобы тот щадил сарацинов и жил с ними в любви.

Как мы видим, песня эта сохраняет тот же исторический фон, что и наша поэма, ряд тех же мотивов (герой, обращающий в бегство сарацинов, переправа на коне через Евфрат, смешанный брак между христианином и мусульманкой, призыв к миру и т. д.). А. Грегуар предполагает, что имя Армурис — искаженное название Амория, города, у которого греки в 838 г. потерпели жестокое поражение, а «однорукий» сарацин — упоминавшийся уже эмир Мелитины Омар, 24 «Об Армуре». Греческая былина византийской эпохи. Издал, перевел и объяснил Г. Дестунис. СПб., 1877; его же. [Разыскания..., стр. 100—114. убитый в 863 г.; прозвище его al-Aqta также означает «однорукий». В таком случае перед нами отзвук событий 830 — 860-х гг., а песня воспевает победы греков в 859—863 гг. под командованием Петроны в виде расплаты «сына аморийца» с арабами за поражениег нанесенное его отцу. Однако гипотезу эту нельзя считать доказанной.

Песня «О сыне Армуриса» не была в те годы единственной. Епископ Кесарийский Арефа (861 — ок. 934 гг.) сообщает о «попрошайках или шарлатанах — проклятых пафлагонцах», которые сочиняют песни о подвигах знаменитых мужей и ради обола распевают их у каждого дома. Это прямое свидетельство о распространенности песенного творчества как раз в интересующий нас период. О популярности таких песен говорят и другие авторы — Михаил Пселл, Анна Комнина, Никифор Григора.

Сопоставление поэмы с современными греческими акритскими песнями, записанными уже в новое время, вряд ли может привести к научно достоверным выводам в отношении нашего памятника. Восстановить их первоначальный вид у нас нет возможности; многие из них («О сыне Андроника», «О Порфирисе», «О Ксанфине») дошли до нас не как живое свидетельство тех лет, а как результат почти тысячелетней устной традиции. За это время одни темы исчезли, другие изменились до неузнаваемости. По сути дела, это уже новые народные произведения на старинные сюжеты, произведения, значительно более поздние, чем, например, отдельные версии «Дигениса Акрита» — ГФ, Т, Л. Этим, по-видимому, и следует объяснить тот факт, что, несмотря на ряд стилистических параллелей, характерных для средне- и новогреческого фольклора, в сюжетном отношении «Дигенис Акрит» и песни о Дигенисе, Филопаппе, Яннакисе совершенно не похожи друг на друга. Отдельные, в самых общих чертах схожие, эпизоды трактуются в поэме и в песнях совершенно по-разному. Так, в песнях о сватовстве Дитениса герой посылает к родителям невесты сватом Филопаппа, образ которого далек от воинственного вождя апелатов в «Дигенисе Акрите». В одних песнях Дигенис похищает невесту (или жену) Яннакиса, в других герой сам возвращает похищенную у него жену. В поэме же мы находим лишь отдельные намеки на это (Филопапп обещает Иоаннакнсу жену Дигениса — ГФ VI, 351, 415; апелаты задумывают похитить Евдокию, но с самого начала терпят неудачу — IV 965 сл., VI 130 сл.). Не знает поэма и единоборства Дигениса с Хароном; лишь метафорически говорит герой об одолевающем его Хароне (VIII 125). Песням неизвестен мотив бездетности Дигениса; напротив, одна из них наделяет его двенадцатью сыновьями. Подобные примеры можно было бы продолжить. Таким образом, ни одного хотя бы в общих чертах совпадающего эпизода мы здесь не найдем. Параллели устанавливаются лишь для отдельных немногочисленных деталей повествования и самых общих тем, вообще характерных для фольклора.