Томас Мэлори - Смерть Артура. Книга 2

— Госпожа, — сказал сэр Паломид, — ваша воля говорить что хотите, я перечить вам не стану, но, вот клянусь моей рыцарской честью, я не знал, что это господин мой сэр Тристрам.

— Как бы то ни было, — сказал сэру Паломиду сэр Тристрам, — я принял ваше извинение, но я отлично знаю, что от вас бы мне пощады не было. Однако это не важно. Что до меня, то вы во всем прощены.

Но Прекрасная Изольда низко опустила голову и не сказала в тот раз более ни слова.

Как король Артур и сэр Ланселот явились к ним в шатры. И о сэре Паломиде

Тут подъехали к шатру два вооруженных рыцаря, спешились и вошли внутрь во всем вооружении.

— Любезные рыцари, — сказал им сэр Тристрам, — неправильно вы поступаете, что во всеоружии являетесь ко мне, когда мы сидим за столом. Если вам надобно что-нибудь от кого-либо из нас, то там, на турнирном поле, следовала вам облегчить свое сердце.

— Нет, сэр, — отвечал один из рыцарей, — не для того мы сюда прибыли, ибо знайте, сэр Тристрам, мы явились сюда как ваши друзья. Я приехал, дабы видеть вас, а вот он желает увидеть вашу королеву Изольду.

И тогда сказал им сэр Тристрам:

— Прошу вас честью, снимите шлемы, чтобы мне видеть ваши лица.

— Сэр, так мы и сделаем по вашему желанию, — отвечали рыцари.

И когда шлемы их были сняты, сэру Тристраму подумалось, будто их лица ему знакомы. И тут шепнул украдкой сэру Тристраму сэр Динадан:

— Это — государь мой король Артур, а тот второй, что говорил с вами, — сэр Ланселот.

— А, госпожа, прошу вас, поднимитесь навстречу гостям, — сказал сэр Тристрам, — ибо у нас государь мой король Артур.

Тут король с королевой поцеловались, а сэр Ланселот с сэром Тристрамом заключили друг друга в объятья. И было там радости и веселья без конца. По просьбе Изольды Прекрасной король и сэр Ланселот сняли доспехи, и начались между ними веселые беседы.

— Госпожа, — сказал король Артур, — уже давно я желал вас увидеть, ибо вашу красоту восхваляют повсюду. Теперь же я могу сказать, — что вы — красивейшая дама, какую мне случалось видеть, а сэр Тристрам — лучший и прекраснейший из известных мне рыцарей. И потому, мне думается, вы отлично подходите друг к другу.

— Государь, да возблагодарит вас Бог! — сказали сэр Тристрам и Прекрасная Изольда, — нет равных по доброте и великодушию вам.

И так они беседовали о разных вещах и помянули обо всем, что происходило на турнире.

— Но что за причина, — спросил король Артур, — вам, сэр Тристрам, выступать против нас? Вы ведь рыцарь Круглого Стола и по праву должны быть на нашей стороне.

— Сэр, — отвечал сэр Тристрам, — это вот сэр Динадан и сэр Гарет, ваш родной племянник, побудили меня выступать против вас.

— Государь мой Артур, — сказал сэр Гарет, — я охотно приму вину на мои плечи, ибо они достаточно широки. Но, правду сказать, это дело сэра Тристрама.

— Клянусь Богом, я от души обо всем сожалею, — сказал сэр Динадан. — Этот неудачник сэр Тристрам заманил нас сюда на турнир, и из-за него мы получили немало жестоких ударов по голове.

И король с сэром Ланселотом так смеялись, что едва усидели на своих местах.

— Но кто был тот рыцарь, — спросил король, — от которого вам пришлось так много претерпеть?

— Сэр, — отвечал сэр Тристрам, — вот он сидит за этим столом.

— Что? — сказал король Артур. — Неужели это был сэр Паломид?

— Сэр, знайте, это был он, — сказала Прекрасная Изольда.

— Да поможет мне Бог, — сказал король Артур, — вы поступили недостойно рыцаря, да еще столь славного, ведь люди, я слышал, зовут вас учтивейшим рыцарем.

— Сэр, — отвечал сэр Паломид, — я не узнал сэра Тристрама, ибо он переоделся.

— Да поможет мне Бог, — сказал сэр Ланселот, — это вполне возможно, ведь я и сам его не узнал.

— Но я не понимаю, отчего вы перешли на нашу сторону?

— Государь, должно быть, по той же причине, — сказал сэр Ланселот.

— Сэр, что до этого, — сказал сэр Тристрам, — то я его простил, и мне было бы вовсе не по душе с ним расставаться, ибо я дорожу весьма его обществом.

И они стали говорить о других вещах. А вечером король с сэром Ланселотом уехали к себе. Но знайте, что сэр Паломид всем сердцем страдал от ревности, и в ту ночь у себя на ложе он не ведал минуты покоя, плача и рыдая без удержу.

Вот наутро сэр Тристрам, сэр Гарет и сэр Динадан поднялись пораньше и вошли к сэру Паломиду. И застали они его крепко спящим, ибо он не смыкал глаз всю ночь. А на щеках у него видны были следы горьких слез.

— Не говорите ничего, — сказал сэр Тристрам, — ибо я уверен, что он рассердился и огорчился из-за упреков, которые высказали ему я и Прекрасная Изольда.

Как сэр Тристрам и сэр Паломид отличились на следующий день, и как король Артур был выбит из седла

А вскоре сэр Тристрам послал будить сэра Паломида и наказал ему собираться в путь, ибо пора уже было выезжать на поле. Они все быстро вооружились и снарядились и облачились во все красное — и королева Изольда, и все ее рыцари, — и они проскакали с нею через все турнирное поле к той монашеской обители, где была возведена для нее ложа.

И тут услышали все, как трижды протрубил рог, и все короли и рыцари выехали на турнирное поле. Первыми изготовились к бою сэр Паломид и сэр Кей-Чужестранец, рыцарь Круглого Стола. И они затеяли бой. Но сэр Паломид ударил сэра Кея с такой силой, что перебросил его наземь через круп его коня. А затем сэр Паломид поверг еще одного рыцаря и поломал при этом свое копье, и тогда он извлек меч и стал рубиться всем на диво. И стали повсюду раздаваться крики одобрения сэру Паломиду.

— Взгляните-ка, — молвил король Артур, — вон как там сэр Паломид принялся за дело. Да поможет мне Бог, — сказал король Артур, — он — отличный рыцарь.

Но пока они так стояли и говорили, вырвался на поле сэр Тристрам, подобно грому, и он схватился с сэром Кэем-Сенешалем и сокрушил его прямо на землю. После того он одним копьем поверг еще трех рыцарей. А потом обнажил он меч и стал рубиться так, что всем на изумление. И тогда народ перестал восхвалять и славить сэра Паломида, а все возгласы обратились на сэра Тристрама. Люди кричали:

— А! Тристрам! Тристрам!

Про сэра же Паломида было забыто.

— Ну, как? — спросил сэр Ланселот короля Артура. — Вон тот рыцарь и в самом деле являет собой дивное зрелище.

— Да поможет мне Бог, — отозвался король Артур, — вы еще увидите сегодня, как оба эти рыцаря выкажут чудеса.

— Сэр, — сказал ему сэр Ланселот, — из них один все время через силу тянется за другим и по ревности принуждает себя превзойти сэра Тристрама, а тот и не подозревает о тайной ненависти сэра Паломида. Ибо, государь, все, что делает сэр Тристрам, он делает из чистого рыцарства.