Адам Олеарий - Описание путешествия Голштинского посольства в Московию и Персию

2 января мы прибыли в Пернов и были приняты здесь салютными выстрелами, во время которых Господь Бог (за что я всем сердцем должен благодарить Его) отвратил от меня большое несчастие. Из орудия, находившегося над воротами, выстрелили еще до нашего въезда; при этом оно наклонилось, и банник, забытый в жерле, близко надо мною ударился о переднюю стену, так что куски полетели вкруг моих саней, и я от гула выстрела более чем на полчаса оказался лишенным слуха.

Пернов — небольшой город. Имя свое получил он от реки, протекающей мимо него. Он лежит на Балтийском море, имеет довольно хороший замок. Главное занятие горожан — торговля хлебом. Король Эрик шведский в 1562 г. подчинил их своей власти. В 1565 г. город был занят поляками, а после них московитами, но в 1617 г. он снова достался шведам. В наше время там находилась и имела свою резиденцию вдовствующая графиня Магдалина фон Турн, рожденная графиня Гардек. К ней послы отпустили меня с двумя другими лицами, чтобы передать ее графской милости свой привет и предложить свои услуги, если бы она нуждалась в них для каких-либо дел в Германии. Что ее княжеской милости привет и предложение были приятны, явствовало не только из того, что она, с выражением глубочайшей благодарности, сама подала в трех больших бокалах для каждого из нас испанского вина, чтобы мы пили за здоровье нашего милостивейшего князя и государя и его послов (в то время как сама она наговорила много высокоразумных и глубокомысленных вещей про высокую славу его княжеской светлости, про похвальную цель нашего посольства, про национальность и религию русских — все с высокою рассудительностью, Причем речь ее лилась, исполненная особой прелести и величия), но прислала также двоих своих сыновей, их графские милости славных господ Христиана и Генриха, графов фон-Турн, с их гофмейстером Иоганном Липгардтом, из дворца на нашу квартиру, с поручением засвидетельствовать господ послам уважение ее к его княжеской светлости. Послы оставили их к столу у себя в этот вечер. При этом молодые графы выказали особые, приличные их званию, но ввиду их юности еще не ожидавшиеся от них достоинства, а равно умение говорить.

На следующий день графиня прислала разной провизии, вместе с некоторыми письмами на имя своего господина свекра, старого графа фон Турн, и просила рекомендовать ее сыновей его княжеской светлости, герцогу голштинскому.

При отъезде нашем из города, наш хозяин не пожелал никакой платы за обед, так как ее милостью была доставлена почти вся провизия. Поэтому ему были подарены 20 рейхсталеров, за что он любезно благодарил. Но только что мы отъехали на милю от города, как нас догнал посланный им всадник, принесший деньги обратно и сообщивший, что подарок слишком мал. Поэтому мы отослали обратно нашего фурьера, велев ему доплатить еще 12 талеров, чтобы удовлетворить хозяина.

6 того же месяца мы въехали в Ригу и были хорошо приняты добрыми друзьями. На следующий день прибыл г. губернатор, чтобы посетить послов: он устроил 10 того же месяца большое пиршество, пригласив к нему нас с знатнейшими лицами из города. Нам дано было великолепнейшее угощение.

В эти дни разные добрые друзья приглашали нас, для привета, на пиршества, причем нас всячески увеселяли.

(Книга I, глава 17)

О поездке через Курляндию

13 февраля мы вновь собрались в путь из Риги. Отсюда же, вместе с нами, отправился в путь французский посол, писавший себя так: Шарль Таллеран [80] Таллеран . В «Обзоре внешн. снош. России» Н. Н. Бантыша-Каменского (1,109) говорится: «I632 г., окт. 8, гонец француз Гастон Дошарон приезжал с грамотою от английского короля к патриарху Филарету (от 20 янв. 1631 г.) просительною исходатайствовать у государя свободу венгерскому послу, уроженцу французскому, маркизу д'Асседевилю, по оговорке служителя его Якова Русселя, содержавшемуся под стражею в Костроме. О том же и тогда же просил и Оранский князь штатгальтер голландский». , князь де-Шаль, маркиз д'Иссидевиль, барон баронств Марвиль и Бовиль, сеньор де-Гриколь. Этот последний был послан с Яковом Русселем от короля французского, в качестве посла к турку и к великому князю московскому. Его сотоварищ, однако, изменнически донес на него в Москве патриарху, обойденному разными кознями. Вследствие этого маркиз впал в немилость у великого князя, был сослан в Сибирь и три года оставался там в заточении. Когда, однако, узнаны были коварство и злоба Руссе-ля, старавшегося ссорить многих государей и подавлять тех, кто ему в этом мешал, а также, когда узнана была невиновность маркиза, то, после смерти патриарха, маркиза опять отпустили на волю. Находясь в темнице, маркиз, чтобы убить время, выучил наизусть первые четыре книги «Энеиды» Виргилия [81] Виргилия . Нужно Вергилия : он был в состоянии говорить стихи из этих книг с любого места, которое бы ему ни назначили. Это был человек лет 36, веселого нрава.

Наша поездка шла через Курляндию, и 14 того же месяца к полудню мы прибыли в Митаву, городок, лежащий в 6 милях от Риги; поздно вечером, пройдя еще 3 мили, мы подошли к деревне Доблен. Так как дело было ночью, то хозяин не хотел нас принимать, полагая, что мы солдаты или цыгане, посетившие его несколько дней тому назад и плохо его наградившие. Он, однако, дал себя уговорить наконец, но дал нам в угощение только сыру, хлеба и кислого пива.

15 того же месяца проехали мы 7 миль до Фрауэнберга, где местный начальник (амтман), правда, не пустил нас в замок, но зато прислал добрую бочку пива в нашу гостиницу. Это маленький городок, принадлежащий полякам; здесь имеется собор на горе, вокруг которой живут каноники, имеющие хорошие доходы.

16 того же месяца мы опять проехали 7 миль до Бадарена [82] Бадарена иначе — Паддерна. Поддерн, Доблен и нек. другие местности на этом пути Олеария изображены в «Альбоме» Мейерберга. в польской области, где мы заехали к старому дворянину и ротмистру по имени Иоанну Амбод(ен)у. Он нас очень хорошо принял, продержал нас долго за полночь, угощая великолепными напитками, как-то: старым литовским медом, вином и пивом. Он так хорошо сошелся с послами, что побратался с ними (пил брудершафт). На следующий день он опять устроил к завтраку княжеское угощение, вывел к столу своих двух дочерей, которых он в предыдущий вечер не показывал, и велел весело бить в литавры. Он подарил одному из послов хорошее ружье, другому саблю, а сам получил от каждого на память по хорошим карманным часикам. Так как мы за завтраком засиделись за полдень, то в тот день проехали не более 4 миль до Гаффсгоффа, где мы, без еды, легли спать.

18 того же месяца мы прошли до деревни Ватцау 6 миль.