Серафим - Vitrum Patrum (Житие Отцов)

О внешней стороне Православия достаточно, а что его внутренняя сторона? Имеет ли для нас сегодня какое-нибудь духовное значение христианский мир свят. Григория Турского или же он представляет не более, чем антикварный интерес, для нас, “несовременных” православных христиан?

В наши дни много было написано об “ископаемой” Православной Церкви и ее последователях, которые, когда они верны себе и своему бесценному наследию, просто “не подходят” ни в один другой разряд людей в современном мире, будь то неортодоксальные христиане, язычники или неверующие. Если только мы можем понять это, что в этом наше предназначение, которое касается и нашего положения среди других в мире сем, и сохранения Православной веры.

Возможно, лучше всех других выразил недоумение православного мира по поводу истинного Православного Христианства прославленный ученый, занимающийся именно свят. Григорием Турским и Галлией его времени. В своей книге “Римское общество в Галлии в эпоху Меровингов” (Лондон, 1926 г.) сэр Сэмьюэл Дилл написал: “Неясная религиозная жизнь раннего средневековья оделена от современного разума такой большой пропастью, такой революцией верований, что самое сочувственное отношение может только надеяться возродить ее в слабом подобии. Ее суровая, твердая, реалистическая вера в чудеса и страхи невидимого мира, кажется, ускользает от всех усилий сделать ее для нас реальной” (стр. 324). “Легенды Григория открывают мир воображения и горячей веры, которой современные люди никак не могут полностью проникнуться, даже используя все силы своего воображения. Это исключительно интересно, прямо зачаровывает. Но интерес этот — интерес стороннего наблюдателя, с холодным любопытством изучающего загадочный период в развитии человеческого духа. Между нами и ранним средневековьем — пропасть, которую едва ли сможет преодолеть самое гибкое и живое воображение. Тот, кто очень глубоко задумывался над популярной верой того времени, очень глубоко почувствует, что проникнуть в ее секрет просто невозможно” (стр. 397).

И все-таки для нас, тех, кто стремится быть сознательным православным христианином в наше время, интересен и значителен именно духовный мир свят. Григория Турского. Материальная сторона нам знакома, но это только выражение чего-то более глубокого. Для нас, конечно, благоприятно то, что материальная сторона православной культуры Галлии была почти полностью разрушена, и мы не можем с ней непосредственно познакомиться даже в музее древностей, значит духовной составляющей этой эпохи остается больше пространства для нашего восприятия. Современный православный христианин с волнением открывает “Книги чудес” свят. Григория и находит там именно то, к чему стремится его душа в этом бездушном, механистическом современном мире; он находит тот самый христианский узкий путь спасения, который он знает из православных служб, житий святых, писаний Отцов, но который напрочь отсутствует в жизни современных “христиан”, что человек начинает задумываться, не безумен ли он на самом деле, не является ли он едва ли ни историческим ископаемым, коль продолжает верить и чувствовать так, как Православная Церковь верила искони. Одно дело — признать интеллектуальную правоту Православного Христианства, но как с этой правотой жить, если она так не в ладу с нашим временем? И тогда человек начинает читать труды свят. Григория и узнает, что вся православная истина глубоко нормальна, что на ней когда-то основаны были целые общества, что глубоко ненормальны именно неверие и “обновленное христианство”, а не Христианство Православное, что это наследие и прирожденное право самого Запада , которое он оставил очень давно, когда отделился от единой Церкви Христовой, потеряв, таким образом, ключ к “тайне”, которая так озадачивает современного ученого — “тайне” истинного Христианства, к которой можно приблизиться лишь с горячим любящим сердцем, а не с холодным равнодушием современного неверия, не естественного для человека, а являющегося аномалией истории.

Но давайте кратко отметим, почему православному христианину так близок духовный мир святителя Григория Турского.

Святитель Григорий — историк, но он не просто летописец голых фактов или мифический “объективный наблюдатель” типа современного ученого, смотрящего на все с “холодным отстраненным любопытством”. У него есть своя точка зрения, он всегда ищет в истории образец; пред его глазами постоянно то, что современный ученый назвал бы “моделью”, под которую он подгонял собранные им исторические факты. В действительности все ученые разных направлений действуют именно таким образом, и любой, кто это отрицает, лишь обманывает себя и допускает вследствие этого, что его “модель” реальности, его базис для толкования фактов бессознательны и поэтому гораздо более способны к искажению реальности, чем “модель” ученого, который знает, в чем состоят его собственные основные убеждения и предпосылки. В наше время “объективный наблюдатель” — это чаще всего тот, чей основной взгляд на реальность представляет собой современное неверие и скептицизм, кто желает приписать историческим персонажам самые низкие мотивы, кто склонен отрицать все “сверхъестественные” явления, списывая их на “предрассудки” или “самообман”, или объясняя с позиций современной психологии.

“Модель”, по которой свят. Григорий толкует реальность, есть православное Христианство, и он привязан к ней не только умом, но горячо предан всем сердцем. Так, он начинает своей великий исторический труд “История франков” ни больше, ни меньше, чем с объяснения своей веры: “Собираясь описывать войны, которые короли ведут против враждебных народов, мученики против язычников и Церковь против еретиков, я прежде всего хочу объяснить свою веру, так чтобы каждый, кто читает меня, не мог сомневаться, что я католик” (конечно, в тексте VI века слово “католик” означает то же самое, что сегодня мы означаем под словом “православный”). Затем следует Никейский Символ веры, пересказанный своими словами и с добавлением православных объяснений.

Таким образом, в святителе Григории мы видим целостность взглядов, которая была утеряна почти всеми современными учеными — вот еще одно из тех основных различий между Востоком и Западом, которые возникли после римского раскола. В этом свят. Григорий полностью в православном духе. В этом подходе есть большое преимущество исключительно с точки зрения исторического факта, так как мы имеем перед собой не только “голые факты”, которые он записывает, но также понимаем контекст, в котором он их интерпретирует. Но что еще более важно, особенно когда доходит до записей о сверхъестественных явлениях или достоинствах святых, мы имеем неоценимое преимущество в лице подготовленного наблюдателя на месте, так сказать, — того, кто интерпретирует духовные события (почти все из которых ему известны или из личного опыта, или из свидетельств надежных, по его мнению, наблюдателей) на основе церковной традиции и его собственного богатого христианского опыта. Нам нет нужды гадать о смысле какого-нибудь духовно значимого события, когда у нас есть такой надежный современный ему толкователь его, и особенно когда его толкования так созвучны с тем, что мы находим в основных книжных источниках православного Востока. Мы можем еще больше доверять толкованиям свят. Григория, когда узнаем, что он и сам был удостоен духовных откровений (как описано в житии) и, когда не видел духовных откровений других, прямо признавался в этом (“История франков”, V, 50).