Сэмюэл Ричардсон - Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

Кларисса Гарловъ.

Въ четвертокъ въ вечеру 30 Марта.

Приготовся къ повѣствованію моихъ изслѣдованій о поведѣніи и подлости твоего омерзительнаго чудовища, живущаго въ безчестномъ питейномъ домѣ, которой онъ называетъ постоялымъ дворомъ.

Крапивннцы и воробьи не достойны быть добычею сего голоднаго ястреба. Его неусыпность, бдѣнія, ночныя его опасности, ненастья, кои онъ претерпѣваетъ столь бодрственно, не все къ одной тебѣ относятся. Онъ нашелъ утѣху къ услажденію столь жестокихъ своихъ трудностей: дѣвушка, пріятная и прелестная, такъ какъ мнѣ описывали, невинная до его прибытія, но бѣдная! Кто можетъ сказать какова она теперь?

Ей отъ роду минуло только семнадсять лѣтъ.

Въ протчемъ, онъ имѣетъ въ обществѣ своемъ одного друга, сотоварища въ безчинствахъ, человѣка столь же веселаго и пронырливаго нрава какъ и самъ, съ которымъ ему не соскучится ежеминутно опорожнивать стаканы; а иногда бываютъ съ нимъ еще одинъ или два гуляки, совершенно переодѣтые по его нраву. Сія веселая шайка никогда печальна не бываетъ. Не безпокойся, любезная моя, о насморкѣ твоего Ловеласа. Его голосъ не такъ осипъ, чтобъ его Бетсей, {Такъ изъ ласки Агличанѣ называютъ насъ.} его роза , какъ ее мерзавецъ называетъ, не могла его разслышать.

Онъ въ нее влюбленъ до дурачества. Думаютъ что она еще невинна, покрайней мѣрѣ ея отецъ и ее бабушка въ томъ увѣрены. Говорятъ онъ хочетъ ее выдать за одного молодаго человѣка въ той же деревнѣ. Бѣдной малой! Бѣдная и простосердечная дѣвушка!

Г. Гикманъ сказываетъ, что часто видаетъ его въ городѣ на зрѣлищахъ съ женщинами, и всегда съ разными. Ахъ, любезная моя пріятельница! Но хотя бы и всѣ сіи обвиненія были истинны, какаяже тебѣ до того нужда? Естьли бы ты имѣла лучшихъ друзей въ свѣтѣ, то и тогдабъ сіе изъясненіе не преминуло произвести своего дѣйствія.

Гнусное чудовище! Возможноли чтобъ его старанія, его въ разсужденіи тебя происки, не сильны были его обуздать? Но я оставляю его тебѣ. Нѣтъ отъ него никакой надежды. Я бы желала только, естьлибъ было можно, извлечь изъ гнусныхъ его когтей ту бѣдную дѣвицу. Я расположила уже планъ къ сему намѣренію, покрайней мѣрѣ когда я еще увѣрена, что она невинна.

Онъ выдаетъ себя за военнаго офицера, которой по причинѣ поединка принужденъ жить скрытно, пока еще жизнь его противника въ опасности. Его почитаютъ знатнымъ человѣкомъ. Его другъ выдаетъ себя за офицера пониже его чиномъ, съ которымъ онъ живетъ въ согласіи. Съ ними бываетъ еще третій, которой подчиненъ второму. При немъ самомъ живетъ только одинъ служитель. О любезная моя! Какъ пріятно умѣютъ всѣ таковыя злости проводить свое время, когда мы по легковѣрію столь чувствительны бываемъ къ мнимымъ мученіямъ, которыя они за насъ претерпѣваютъ!

Я увѣдомилась, что по желанію моему доставятъ мнѣ случай видѣть отца и дочь. Я бы тотчасъ все развѣдала. Мнѣ весьма легко будетъ проникнуть въ сердцѣ молодой столь простодушной дѣвицы; не развратилъ ли онъ ее, естьли то уже сдѣлано, то и тогда не труднѣе мнѣ будетъ усмотрѣть оное. Естьли же я усмотрю какъ съ одной, такъ и съ другой стороны болѣе хитрости нежели откровенности, то ихъ тотчасъ оставлю. Но повѣрь что дѣвица пропала. Говорятъ, что онъ страстно ее любитъ. Онъ при столѣ даетъ ей всегда первое мѣсто. Онъ съ удовольствіемъ слушаетъ ея разговоры. Онъ не хочетъ чтобъ и друзья его къ ней подходили. Она лепечетъ какъ умѣетъ; онъ удивляется простотѣ ея во всемъ томъ что она ни говоритъ, слышали такъ же что онъ ее нѣкогда называлъ прелестною своею дѣвушкою. Не сомнѣвайся, чтобъ онъ не называлъ ее такимъ образомъ. Онъ заставляетъ ее пѣть; хвалитъ деревенскія ея пѣсенки. Она погибла, любезная моя, она не можетъ миновать опасности. А всему етому причиною Ловеласъ, ты его знаешъ. Пусть приведутъ къ тебѣ Віерлея, естьли хотятъ тебя выдать, то есть со всемъ другаго, а не Ловеласа или Сольмса. Сего желаетъ

Анна Гове.

Любезная моя пріятельница, сочти сей питейной домъ его гарнизономъ, его самаго за врага, а его своевольныхъ сотоварищей за его союзниковъ или помощниковъ: но твой братъ и твои дядья не будутъ ли опасаться, естьли узнаютъ, сколь близко онъ отъ нихъ находится, когда они почти ежеминутно приходятъ въ сіе мѣсто. Рѣшились, какъ увѣряютъ меня, чтобъ тебя не везть къ дядѣ твоему Антонину. Какъ поступишь ты при семъ, или безъ сего отважнаго? Наполни бѣлое сіе мѣсто, которое я оставляю, по тому что не нахожу столь омерзительнаго слова, чтобъ оное здѣсь помѣстить.

Въ пятницу въ 3 часа.

Ты вдругъ возбуждаешь во мнѣ, гнѣвъ, негодованіе и ужасъ! пожалуй любезнѣйшая моя пріятельница, окончи свои освѣдомленія о столь подломъ изъ всѣхъ человѣковъ.

Но не соединяй никогда невинности и простоты съ именемъ нещастной сей дѣвицы. Не должна ли она знать, что такой человѣкъ будучи высокой породы и скрывающійся подъ различными рубищами, не можетъ имѣть добрыхъ намѣреній; когда онъ даетъ ей первое мѣсто, и называетъ ее столь нѣжными именами? Могла-либъ дѣвушка семнадсяти лѣтъ простосердечная и искренная, поступать по волѣ незнакомаго ей человѣка, которой скрываетъ собственное свое состояніе? Естьлибъ ея отецъ и бабушка были честные люди, и внимательно смотрѣли за ея поступками, дали ли бы они ей такую волю?

Не можетъ терпѣть чтобъ его друзья къ ней подходили! Вѣрь что его умыслы безчестны естьли онъ уже ихъ не исполнилъ. Увѣдомъ, любезная моя; естьли еще не поздо, увѣдомъ сего отца не видящаго погибель своей дочери. Нельзя статься чтобъ въ свѣтѣ былъ такой отецъ или такая мать, котораябъ пожелала продать добродѣтель своей дочери. Нещастная дѣвица!

Я чрезвычайно желаю знать слѣдствія твоихъ изслѣдованій. Ты увидишъ сію дѣвушку, говоришъ ты мнѣ, опиши мнѣ ея видъ; пріятность и прелести , любезная моя! Вотъ пріятнѣйшія и прелестнѣйшія выраженія: но твои ли они или точно его? Естьли ты почитаешь ее столь чистосердечною , столь простою въ ея поступкахъ, и въ сельскихъ ея пѣсенкахъ , [ибо поистиннѣ, любезная моя, ты весьма пристрастно представляешь мнѣ сіе изображеніе] какъ могла такая дѣвушка, какою ты мнѣ ее изображаешь, привлечь къ себѣ разращеннаго и безчиннаго человѣка, ибо я теперь вижу, что должно ее почитать за привыкшую ко всѣмъ городскихъ женщинъ пронырствамъ; привлечь его къ себѣ, говорю я, столь сильно, и безъ сомнѣнія не на долгое время; ибо лишась своей невинности, она замѣнитъ своимъ искуствомъ то, чего не достаетъ ей отъ воспитанія? Прекрасная надежда къ исправленію столь развращеннаго гуляки! Ни за что въ свѣтѣ, любезная моя, не согласилась бы я, чтобъ онъ считалъ меня о всемъ томъ увѣдомленною. Будь увѣрена, что не имѣю нужды о немъ размышлять. Я не развертывала его письма, и весьма буду остерегаться развернуть оное. Обмащикъ! Лицемѣръ! Съ своимъ насморкомъ, и съ своими лихорадочными припадками, кои можетъ быть онъ получилъ отъ ночнаго какого буянства, и кои только усилились въ валежникѣ.