Сэмюэл Ричардсон - Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

Но ты, племянница моя, не можешь думать, чтобъ было въ томъ, что ни есть худаго, когдабъ допустила Г. Сольмса разсказать какъ Г. Ловеласъ о тебѣ отзывается. Какъ, жестоко ты съ нимъ ни поступила но онъ нетерпѣливо хочетъ тебя видѣть. Онъ изъ милости тебя проситъ выслушать его.

Естьли вы думаете, сударыня, что прилично оное выслушать… Такъ любезная Клари, прервала она съ живостію, весьма прилично.

То, что онъ о мнѣ сказалъ, сударыня, увѣрило ли васъ въ подлости Г. Ловеласа?

Такъ, моя любезная, и что ты должна его проклинать.

И такъ, сударыня, пожалуйте сами раскажите мнѣ оное. Я не имѣю нужды видѣть Г. Сольмса, когда извѣстіе, которое онъ сообщить хочетъ, будетъ принято съ большимъ уваженіемъ отъ васъ. Увѣдомьте меня, сударыня, что осмѣлился говорить онъ о мнѣ.

Мнѣ казалось, что моя тетка пришла въ крайнее замѣшательство, однако оправясь нѣсколько, сказала мнѣ: очень хорошо, я вижу сколь сильно прилѣплено къ нему твое сердце. Я весьма о томъ печалюсь, сударыня; ибо я увѣрена, что на то ни мало не по-смотрятъ. Ты будешь женою Г. Сольмса и гораздо скорѣе, нежели думаешь.

Естьли сердечное согласіе и словесное засвидѣтельствованіе онаго къ бракосочетанію нужны, то я увѣрена, что никогда не буду женою Г. Сольмса: не будутъ ли повинны въ великой жестокости мои родители, естьли они употребятъ насиліе, дабы руку мою отдать ему и держать оную до окончанія церемоніи, между тѣмъ какъ я отъ ужаса приведена будучи внѣ себя, можетъ быть не въ состояніи буду то чувствовать.

Какое романическое изображеніе представляешь ты мнѣ о насильственномъ бракѣ! Другіе бы тебѣ отвѣчали, моя племянница, что ето произходитъ отъ собственнаго твоего упорства.

Сего могла бы я ожидать отъ моего брата и моей сестры: но я увѣрена, что вы сударыня можете различишь упорство отъ врожденнаго отвращенія.

Мнимое отвращеніе, любезная моя, можетъ имѣть свой источникъ въ дѣйствительномъ упорствѣ.

Я знаю свое сердце, сударыня, и желалабы, чтобъ вы его столько же знали.

Но покрайней мѣрѣ согласись еще разъ свидѣтся съ Г Сольмсомъ. Тогда будутъ поступать по твоей волѣ, и ты тѣмъ сдѣлаешь для себя болѣе, нежели вооброжаешь.

За чемъ же съ нимъ видѣться, сударыня? развѣ онъ щитаетъ за удовольствіе видѣть то отвращеніе, которое я къ нему имѣю? Развѣ онъ хочетъ еще болѣе огорчить противъ меня моихъ друзей? О коварство, о жестокое честолюбіе моего брата!

Тетка моя взглянула на меня съ жалостнымъ видомъ, какъ будто проникала въ смыслъ моего восклицанія. Однако она мнѣ отвѣчала, что мое воображеніе было наполнено пустою мечтою; что я думаю несправедливо объ огорченіяхъ и о увеличеніи ихъ.

Безъ сомнѣнія, ихъ огорченіе увеличится, сударыня, естьли они считаютъ за оскорбленіе, когда объявляю Г. Сольмсу, что я не хочу совершенно имѣть его своимъ супругомъ.

Г. Сольмсъ, сказала она мнѣ, поистиннѣ достоинъ сожалѣнія. Онъ тебя обожаетъ. Онъ съ великою нетерпѣливостію желаетъ тебя видѣть. Онъ почитаетъ тебя еще прелестнѣе, послѣ того жестокаго поступка, которой ты ему оказала. Онъ всегда говоритъ о тебѣ съ восхищеніемъ.

Безобразное чудовище, думала я сама въ себѣ! Онъ восхищается?

Сколь жестоко должно быть его сердце, возразила я, когда можетъ взирать на толикія мученія, коимъ онъ охотно самъ способствуетъ!

Но я вижу, сударыня, я вижу, что меня почитаютъ здѣсь за птицу посаженную въ клѣтку , меня уязвляютъ и раздражаютъ, но для чего? для того, чтобъ сдѣлать изъ меня игралище моему брату, моей сестрѣ и Г. Сольмсу. Они находятъ въ моихъ нещастіяхъ предмѣтъ жестокой своей радости. Чтобъ я сударыня, согласилась видѣть сего человѣка! Человѣка недостойнаго жалости! Я никогда его не увижу, естьли только могу того избѣгнуть. Нѣтъ, нѣтъ, я его не увижу! Какое знаменованіе, придаешъ ты тому удивленію, которымъ Г. Сольмсъ совершенно къ тебѣ наполненъ! Не взирая на вчерашній твой гнѣвъ, на всѣ твои презрѣнія, онъ находитъ тебя обожанія достойною, даже и въ самыхъ твоихъ жестокостяхъ; я тебя увѣряю, что онъ не столь мало великодушенъ и не столь нечувствителенъ, какъ ты о немъ думаешь. Согласись, любезная моя племянница; отецъ твой и мать того ожидаютъ; долгъ того требуетъ, чтобъ ты еще разъ согласилась его видѣть и выслушить, что онъ тебѣ говорить будетъ.

Какъ могу я на то согласиться, сударыня, когда вы сами по примѣру всѣхъ прочихъ изъясняли вчерашнее свиданіе, какъ нѣкое ободрѣніе его требованій, когда я торжественно объявила, что естьли соглашуся опять съ нимъ видѣтся, то оно будетъ изъяснешо въ семъ же смыслѣ; и когда я на противъ того рѣшилась никогда не терпѣть его?

Тыбъ могла сударыня, не простирать своихъ разсуженій на меня. Я вижу, что и съ одной стороны и съ другой, не болѣе могу ожидать благодарности.

Она отъ меня побѣжала. Я звала ее назадъ, слѣдуя за нею даже до лѣстницы; но она меня не слушала; скоропостижной ея выходъ прииудилъ также уйти и того подлаго шпіона, которой насъ подслушивалъ, и коего шумъ я слышала, когда онъ удалялся.

Едва я нѣсколько освободилася отъ сего нападенія, какъ превосходная дѣвица Бетти ко мнѣ взошла: сударыня ожидаютъ отъ васъ чести, дабы вы пришли въ свой залъ.

Да кто ето, Бетти? Почему я знаю, сударыня! Можетъ быть ваша сестрица, можетъ быть вашъ братецъ.

Я увѣрена, что они сюда къ вамъ не придутъ.

Г. Сольмсъ ушелъ?

Я думаю, сударыня, что ушелъ. Не хотите ли, чтобъ его воротили? спросила меня сія нахалка.

Я сошла: и кого же могла я найти въ моемъ залѣ, какъ не моего брата и Г. Сольмса, которой скрылся за двери, чтобъ его не видала, между тѣмъ какъ мой братъ велъ меня за руку до перваго стула, я ужаснулась какъ будто увидѣла какое привиденіе.

Тебя просятъ сѣсть, Клари. А еще что братецъ? Еще что, Сестрица? Должно оставить тебѣ сей презрительиой видъ и принять на себя трудъ выслушать, что Г. Сольмсъ говорить будетъ. Я тогда думала сама въ себѣ, что опять призвана за тѣмъ, чтобъ служить имъ игралищемъ.

Сударыня, поспѣши немѣдленно, сказалъ Г. Сольмсъ, какъ будто опасался что не имѣетъ довольно времени, говорить со мною, Г. Ловеласъ явно показываетъ свое отвращеніе къ бракосочетанію, и его намѣреніе есть похитить у васъ честь, естьли когда…

Подлой клеветникъ! прервала я съ досадою, вырвавъ свою руку отъ моего брата, которой съ наглостію тащилъ ее, дабы ему отдать оную. Вы сами враги моей чести, естьли можно назвать безчестіемъ то, что вы насильно приневолить хотите свободную душу.

О наглая! вскричалъ мой братъ. Но ты еще не уѣхала отсюда сударыня? [сопротивляясь усиліямъ, которыя я употребляла дабы отъ него освободится]

Чего вы требуете, Г. мой, симъ ужаснымъ насиліемъ? удержать васъ здѣсь, сударыня; и видя, что скоро вырвусъ, онъ обхватилъ меня обѣими руками. И такъ прикажите выдьти вонъ Г. Сольмсу, для чего столь жестоко со мною поступаете? Пусть не будетъ онъ свидѣтелемъ для чести вашей, варварства брата сестрѣ оказываемаго, которая не заслуживаетъ сего недостойнаго поступка. Я съ такою силою отъ него вырывалась, что онъ принужденъ былъ меня отпустить, назвавши меня фуріею. Видите, сказалъ онъ г. Сольмсу, какую силу придаетъ упорство женщинѣ; я не могъ ее удержать. Я прибѣжала уже къ дверямъ, которыя были отворены; и вошедъ въ свою горницу съ такою же легкостію, замкнула ихъ ключемъ, дрожа и запыхавшись.