Сэмюэл Ричардсон - Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

Но я не хочу обременять тебя моею скорбію, столь печальными разсужденіями; они должны остаться во мнѣ одной. Довольно имѣю я времени ими заниматся, содержать въ себѣ оные. Да и нѣтъ другаго предмѣта, которой бы могъ упражнять мой разумъ. Но нещастія мои столь жестоки, что не могутъ долго продолжаться. Рѣшеніе приближается. Ты подаешь мнѣ надежду къ лучшему: я буду надѣется.

Однако чемъ ласкаться могу отъ лучшаго будущаго времени; я повергаюсь изъ одной крайности въ другую, и столь уничижена, что когда буду и въ благополучнѣйшемъ находится состояніи, то и тогда немогу безъ стыда показаться публикѣ! А все сіе происходитъ по внушенію корыстолюбиваго брата и зависливой сестры!

Остановимся: призовемъ въ помощь разсужденіе. Не происходятъ ли сіи язвительныя размышленія о самой себѣ и о другихъ, отъ тайной гордости, которую я теперь лишь порицала? Столь я нетерпѣлива! Я въ сію минуту рѣшилась претерпѣвать все безъ роптанія. Я на то согласна; но трудно, чрезвычайно трудно, успокоить сердце исполненное горести, и душу огорченную свирепостію неправосудія, наипаче въ самыхъ жестокихъ искушеніяхъ. О жестокой братъ… Но что! Мое сердце еще воздымается? Я хочу оставить перо, коимъ не въ силахъ управлять. Должно съ усиліемъ преодолѣть нетерпѣливость, которая лишила бы меня плода моихъ нещастій, естьли онѣ мнѣ насланы для моего исправленія. И которыя моглибъ вовлечь меня въ такія заблужденія, кои достойны и другаго наказанія. Я возвращаюсь опять къ тому предмѣту, отъ коего я столько удалилась: наипаче ссылаюсь я на тѣ три предложенія, которыя заключаютъ послѣднее твое письмо.

На первое изъ трехъ твоихъ представленій, то есть, чтобъ ѣхать въ Лондонъ, я отвѣчаю, что представленіе, коимъ оное сопровождается, приводитъ меня въ совершенной страхъ. Да и дѣйствительно, моя любезная, будучи въ своемъ состояніи благополучна, и видя толикое нисхожденіе матери тебя любящей, безъ сомнѣнія ты не можешь мнѣ подать сего предложенія. Я почитала бы себя презрѣнія достойною естьлибъ оное слышать хотѣла. Чтобъ мнѣ быть причиною нещастія, такой матери, и тѣмъ можетъ быть прекратить ея жизнь! Тѣмъ ты окажешь благородство своей души дражайшая моя! Увы! такое заступленіе, которое обыкновенно употребляютъ всѣ изъ одной отважности, и которое сумнительно по своимъ причинамъ, когдабы они казались извинительными въ глазахъ тѣхъ, коибъ оныя столь же хорошо знали какъ и я, такое заступленіе, говорю я, напротивъ того, болѣе способствовать будетъ къ твоей гибели! Но я не хочу и на одну минуту останавливаться при сей мысли. Умолчимъ о семъ, для собственнаго твоего благополучія.

Что касается до втораго твоего предложенія, то есть, отдаться въ покровительство Милорда М… И госпожъ его фамиліи, то признаюсь тебѣ, какъ и прежде признавалась, что не могши скрыть отъ себя самой, что таковою поступкою, по сужденію публики отдалась бы я въ покровительство Г. Ловеласа. Я все еще думаю что на то бы прежде рѣшилась, нежели захотѣла быть женою Г. Сольмса, естьли ужъ ни какого другаго средства мнѣ не останется.

Ты видишь, что Г. Ловелась обѣщается сыскать надежное и на чести основанное средство, дабы востановить меня въ моемъ домѣ. Онъ присовокупляетъ, что вскорѣ отправитъ въ оной госпожъ своей фамиліи, однако по такому приглашенію я буду обязана сама заслужить честь ихъ посѣщенія. Сіе предложеніе я почитаю весьма не разсудительнымъ, и не могу на то ни какъ согласиться. Не былоли сіе основаніемъ моей независимости? Естьли бы я увѣрила его лестными выраженіями, не разсудя о слѣдствіяхъ ихъ, то разсуди до какой крайности единой сей совѣтъ могъ бы меня довесть: какимъ инымъ средствомъ могу я вступить во владѣніе моего помѣстья, какъ не по силѣ обыкновеннаго правосудія, котораго исполненіе, конечно не преминулибъ отложить вдаль, когда бы я была болѣе, нежели когда либо разположена употребить оное или посредствомъ явнаго насилія, то есть, изгнавъ вооруженною рукою пристава и многихъ другихъ въ довѣренности у моего родителя находящихся людей, коихъ онъ тамъ содержитъ для смотрѣнія за садами, за зданіемъ, за уборами, и кои съ недавняго времени получили, какъ я знаю, хорошія наставленія отъ моего брата? Третіе твое представленіе, то есть, соединится съ Ловеласомъ, и немедлѣнно съ нимъ сочетаться… Съ такимъ человѣкомъ, коего нравы ни мало мнѣ не нравяться… По такомъ поступкѣ, ни мало не могу надѣется когда либо примириться съ моею фамиліею… Напротивъ которой великое множество возраженій сердцѣ мое изъявляетъ… О семъ и думать не должно.

По основательномъ размышленіи, наименѣе безпокоитъ мои мысли то, чтобъ ѣхать въ Лондонъ. Но я охотнѣе бы отреклась отъ всей надежды щастія въ сей жизни, нежелибъ согласилась, чтобъ ты вмѣстѣ со мною ѣхала, какъ ты о томъ столь отважно предлагаешь. Естьлибъ я могла прибыть безопасно въ Лондонъ, и найти благопристойное себѣ убѣжище, то кажется мнѣ, что я осталась бы независима отъ Г. Ловеласа, и поступалабъ съ моими друзьями какъ хотѣла, или когдабъ они отвергли мои предложенія, то ожидала бы спокойно прибытія Г. Мордена. Но весьма вѣроятно, что они тогдабъ приняли мое представленіе, чтобъ препроводить свою жизнь въ дѣвствѣ, и когда бы они увидѣли, что я столь свободно оное опять возобновила, то покрайней мѣрѣ были бы убѣждены, что я предлагала имъ оное чистосердечно. По истиннѣ, моя любезная; я бы оное вѣрно исполнила, хотя въ шуткахъ твоихъ ты кажется увѣрена, что мнѣ оное многаго бы труда стоило.

Когда ты могла обнадежить меня доставленіемъ двумѣстной коляски, то можетъ быть нетрудно для тебя будетъ найти одномѣстную для меня одной. Не думаешь ли ты, что можешь сіе исполнить, не поссорясь сама съ своею матушкою, или не поссоря ее съ моею фамиліею? Нѣтъ нужды, хотя въ каретѣ, хоть въ носилкахъ, или въ телегѣ, или на лошади, но только чтобъ ты не ѣхала со мною. Но естьлибъ ты достала что ниесть одно изъ двухъ послѣднихъ, то я думаю у тебя просить какого нибудь платія твоей служанки, по тому что я ни какого короткаго знакомства съ своими не имѣю. А чемъ оно простѣе, тѣмъ для меня будетъ приличнѣе. Ты можешь прислать оное на дровяной дворъ, гдѣ я переодѣнусь, и по томъ потихоньку пойду площадкою лежащей у зеленой Аллеи. Но, ахъ! любезная моя, и сіе самое предложеніе не безъ великихъ затрудненій, которыя кажутся непреодолимыми для столь непредприимчиваго духа, каковъ есть мой. Вотъ мои разсужденія о опасности.

Во первыхъ, я опасаюсь что не имѣю потребнаго времени для приготовленія себя къ сей поѣздкѣ.

Естьли по нещастію о томъ узнаютъ, пошлютъ за мною погоню, задержатъ меня въ побѣгѣ и отвезутъ обратно въ сей домъ, то конечно подумаютъ, что сугубую будутъ имѣть причину принудить меня выдти за Г. Сольмса; и въ столь смутномъ обстоятельствѣ, можетъ быть я не буду въ состояніи столько сему воспротивиться, какъ въ первое свиданіе.