Сэмюэл Ричардсон - Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

Г. Турвилль оказалъ намъ, я не знаю по какому случаю, милость увѣдомивши насъ о своихъ лѣтахъ. Ему отъ роду токмо тридцать второй годъ. Онъ также произсходитъ отъ знатнаго рода; но по его виду и поведеніямъ въ немъ еще болѣе заключается того, что нынѣ называютъ вертопрашествомъ нежели въ комъ другомъ изъ его товарищей. Онъ одѣвается весьма богато. Онъ желалъ бы, чтобъ его почитали за человѣка имѣющаго великой вкусъ во всемъ томъ, что токмо служитъ къ его украшенію; но я нашла въ томъ болѣе разточительности, нежели красоты. Онъ оказываетъ явно безъ всякаго затрудненія попеченіе, которое онъ принимаетъ о своей внѣшности и вниманіе прилагаемое имъ къ отличенію себя съ наружности; но о внутренности своей онъ нимало не помышляетъ. Г. Ловеласъ сказалъ, что онъ танцуетъ безподобно, что онъ играетъ отмѣнно на инструментахъ, и что пѣніе составляетъ главное его совершенство. Его просили что ни есть пропѣть. Онъ спѣлъ нѣсколько Италіанскихъ и Французскихъ арій; и дабы отдать ему справедливость, его пѣніе было весьма благопристойно. Все собраніе было тѣмъ довольно; но наиболѣе тому удивлялись гж. Синклеръ, дѣвица Партиньіонъ и самъ онъ, что касается до меня; то я усмотрѣла, что онъ въ пѣніи много притворствуетъ.

Обращеніе и обхожденіе г. Турвилля наполнены тѣми жестокими оскорбленіями противъ благонравія нашего пола, которыя по употребленіи названы комплиментами, и котрыя почитаютъ знакомъ воспитанія, хотя они впрочемъ ничего другаго въ себѣ не содержатъ, кромѣ великаго множества смѣшныхъ Иперболъ, свойственныхъ токмо къ изъявленію мыслей безсовѣстнымъ людямъ, и худаго мнѣнія, которое они имѣютъ о женщинахъ. Онъ притворно вмѣшиваетъ въ своихъ разговорахъ Французскія и Италіанскія слова, и часто отвѣчаетъ по Французски на вопросъ предложенной ему по Англински; поелику онъ предпочитаетъ сей языкъ, какъ онъ говоритъ шепелянью своего народа. Но онъ и тогда находится принужденымъ переводить свой отвѣтъ на ненавидимый имъ языкъ своего государства, опасаясь по видимому, чтобъ его не подозрѣвали въ незнаніи того, что онъ сказалъ. Онъ любитъ разсказывать повѣсти. Онъ всегда обѣщается разсказать хорошую исторію, прежде нежели начнетъ; но онъ никогда не приходитъ въ замѣшательство, хотя и не устоитъ въ своемъ словѣ. Онъ весьма рѣдко оканчивалъ до конца свою повѣсть, хотябъ его и со вниманіемъ слушали. Онъ прерываетъ ее самъ столь многими парентезами и новыми произшествіями, что теряетъ содержаніе своего разговора, и бываетъ довольнымъ хотя не докончивъ оставитъ свое повѣствованіе; но, естли пожелаетъ начать оное опять; то спрашиваетъ у собранія съ пріятнымъ видомъ, чортъ меня возьми, естьли я помню на чемъ остановился. Но сего описанія довольно и предовольно о г. Турвиллѣ

Г. Белфордъ есть четвертый гость, которому, какъ кажется, г, Ловеласъ наиболѣе оказываетъ почтенія и любви. Я думаю, что етотъ человѣкъ долженъ быть весьма храбръ. Они сдѣлались друзьями по причинѣ ссоры [можетъ быть за какую ни есть женщину] повстрѣчавшись на рысталищахъ въ Кенсингтонѣ, гдѣ какіе-то прохожіе ихъ примирили.

Я думаю, что г. Белфордъ не старѣе двадцати семи или двадцати осьми лѣтъ. Онъ самый младшій изъ пяти по г. Ловеласѣ. Можетъ быть они оба злѣе всѣхъ; ибо они въ состояніи управлять тремя прочими по своему соизволенію. Г. Белфордъ столь же хорошо одѣтъ какъ и прочіе; но онъ не имѣетъ такого вида и красоты, какъ г. Ловеласъ. Однако его видъ изъявляетъ чѣловѣка знатнаго роду. Ему извѣстны славные древніе сочинители и лучше наши писатели. По сей то причинѣ собѣседованіе его иногда было весьма пріятно; а я будучи почитаема ими гж. Ловеласъ, всячески старалась придать лучшій видъ моему состоянію, и тогда я присоединилась къ нимъ. Да и все собраніе свидѣтельствовало мнѣ уваженіе на мои замѣчанія.

Г. Белфордъ, кажется человѣкъ вѣжливой, услужливой и хорошаго свойства. Хотя и очень онъ угождателенъ, но не простираетъ оной до такой степени какъ г. Турвилль. Онъ говоритъ весьма свободно и учтиво и я усмотрѣла основательное умословіе какъ въ его разумѣ, такъ и въ разсужденіяхъ. Г. Белтонъ имѣетъ такія жъ качества. Они весьма спорили оба въ разсужденіи сего, смотря на насъ, какъ будто бы для того, дабы примѣтить, удивляемся ли мы ихъ знанію, когда они сами весьма тѣмъ были довольны. Но, имѣя болѣе проницательности и вѣрности, г. Белфордъ явно одерживалъ побѣду, и восхищаяся тѣмъ преимуществомъ, онъ почелъ за удовольствіе защищать слабую сторону своими доказательствами.

Сколь мало ни имѣютъ склонности вообще къ тѣмъ предмѣтамъ, о коихъ въ сихъ случаяхъ разговариваютъ; но вступаютъ въ оныя столько, сколько благопристойность позволяетъ, и сколько относятся оныя къ другимъ намѣреніямъ: Я удобно могла примѣтить, колико г. Ловеласъ превосходилъ во всемъ четырехъ своихъ друзей, даже и въ томъ, что они почитали за главное свое знаніе. Чтожъ касается до разума и живости; то нѣтъ изъ нихъ ни одного ему подобнаго. Они во всемъ ему уступали, естьли онъ начиналъ говорить. Тогда гордый Мовбре увѣщевалъ Турвилля прекратить свои вздоры: онъ толкнулъ локтемъ Белтона, дабы слушалъ со вниманіемъ то, что г. Ловеласъ говоритъ, и когда онъ окончалъ рѣчь свою; то слова толико пленяющаго человѣка всѣми были повторяемы, отъ нѣкоего чрезвычайнаго удивленія, или можетъ быть отъ зависти. Дѣйствительно онъ толико имѣлъ прелести въ видѣ, въ рѣчахъ и обхожденіяхъ, что естьлибъ нимало не помышлялъ о самомъ себѣ, и не отличалъ бы истинну отъ лжи, то частобъ считали его за мѣчту.

,,Посмотрите на его къ столь многочисленномъ собраніи, сказалъ мнѣ г. Белфордъ, никого съ толикимъ вниманіемъ не слушаютъ, какъ его.,, Сей Белфордъ, увидѣвши друга своего вышедшаго на нѣкоторое время воспользовался его отсудствіемъ и подошедши ко мнѣ близко, говорилъ на ухо, съ видомъ фаворита, коему наша тайна была сообщена; онъ поздравлялъ меня мнимымъ моимъ бракомъ, увѣщевая меня не весьма долго настоять твердо на тѣхъ жестокихъ договорахъ, которые я предложила толико плѣнительному человѣку. Смущеніе, въ коемъ онъ меня примѣтилъ вскорѣ принудило его оставить таковый предмѣтъ, и онъ началъ опять превозносить похвалами своего друга.

По истиннѣ, дражайшая моя, справедливость требуетъ признаться, что г. Ловеласъ имѣетъ видъ оказывающій сродное ему достоинство, которое надмѣнность и наглость не токмо въ немъ дѣлаетъ безполезными, но совершенно неизвинительными. И такъ сія обманчивая пріятность изъявляемая имъ въ улыбкѣ, въ рѣчахъ и во всѣхъ его обращеніяхъ, покрайней мѣрѣ тогда, когда онъ желаетъ нравиться, не ясно ли показываетъ, что онъ рожденъ съ невинными склонностями, и что по природѣ онъ не былъ толико жестокъ, толико стремителенъ, и толико наглъ, каковымъ статься можетъ отъ столь худаго сообщества сдѣлался? Ибо впрочемъ его физіономія показываетъ его простосердечіе, и могу сказать, честность. Не думаешь ли и ты такъ, дражайшая моя? И такъ на всѣхъ сихъ видимыхъ вѣроятностяхъ, я основываю надѣжду о его исправленіи.