Сэмюэл Ричардсон - Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

Тебѣ покажутъ, если желаешь копію съ условій. Кажется, что они могутъ быть безъ ущерба противоположены всякимъ возраженіямъ, въ нихъ включены новыя выгоды, относящіяся къ пользѣ фамиліи, коихъ еще не было, когда тетка твоя въ первый разъ тебѣ о томъ говорила. Подлинно мы столько себѣ не предполагали. Если въ сихъ условіяхъ, по твоему мнѣнію должно быть что нибудь перемѣнено, то мы сіе охотно исполнимъ. И такъ, дражайшая дочь, согласишся прочесть. Я сего дня или завтра пришлю къ тебѣ ихъ, если потребуешь.

Поколику дерзость особы, чтобъ показаться въ церкви, и безпрестанныя его угрозы, не могутъ не наносить намъ безпокойствій, которыя будутъ продолжаться до самаго твоего брака, то ты не должна удивляться, что рѣшились сократить время. Срокъ будетъ положенъ отъ сего дня до двухъ недѣль, если ты не сдѣлаешь мнѣ такихъ возраженій, которыя бы я могла уважить. Но если согласишься охотно, то сверьхъ того не откажутъ тебѣ еще осьми или десяти дней.

Можетъ быть разборчивость твоя покажетъ намъ нѣкоторое различіе въ семъ союзѣ. Но не должно тебѣ такую приписывать цѣну личнымъ своимъ качествамъ, если не хочешь, чтобъ тебя почитали весьма чувствительною къ такой же самой выгодѣ въ другомъ человѣкѣ, сколько бы ни презрительна была въ самой себѣ сія отличность: такъ должны разсуждать о семъ отецъ и мать. Мы имѣемъ двухъ дочерей, которыя намъ равно любезны; для чего бы Кларисса находила неравенство въ такомъ союзѣ, въ которомъ старшая ея сестра того бы не усматривала, ни мы для нее, если бы Г. Сольмсъ сперва ее требовалъ отъ насъ себѣ въ супружество.

И такъ прими себѣ за правило наше желаніе; ты будешь тотчасъ возвращена въ наши обьятія; всѣ прошедшія твои упорства будутъ погребены въ забвеніи, мы всѣ себя увидимъ щастливыми въ тебѣ и взаимно. Ты можешь теперь сойти въ кабинетъ твоего отца, гдѣ мы будемъ оба, и подадимъ тебѣ свое мнѣніе на выборъ матерій, благословляя тебя съ сердечною нѣжностію.

Будь честною и чувствительною дочерію, любезная Кларисса, какою ты всегда была. Послѣдній твой поступокъ, и малая надежда нѣкоторыхъ особъ на твою перемѣну, не воспятили еще мнѣ произвесть сіе покушеніе въ твою пользу. Не измѣняй моей повѣренности дражайшая дочь; я не буду болѣе посредницею между тобою и твоимъ отцомъ, если сіе послѣднее предпріятіе останется безъ успѣху. И такъ я тебя ожидаю, любезное дитя; отецъ твой также тебя ожидаетъ: но постарайся скрыть отъ него малѣйшій видъ печали на твоемъ лицѣ. Если ты придешь, то я тебя заключу въ свои обьятія, приложу къ нѣжному своему сердцу съ такимъ удовольствіемъ, съ какимъ всегда тебя лобызала. Ты не знаешь, любезная дочь, того мученія, которое я терплю нѣсколько недѣль, и не прежде его познаешь, пока не увидишь себя въ моемъ положеніи, въ которомъ нѣжная и сострадательная мать день и ночь проливаетъ свои молитвы къ небу, и среди смятенія старается сохранить миръ и согласіе въ своей фамиліи. Но условія тебѣ извѣстны. Не приходи, если ты не рѣшилась ихъ исполнить. Хотя сіе кажется мнѣ не возможнымъ, судя по тому, что я къ тебѣ написала. Если ты придешь съ спокойнымъ лицомъ, которое бы показывало, что сердце твое склонилось къ должности, то я изьявлю тебѣ нѣжнѣйшими знаками, что есмь истинно любящая тебя мать .

Суди дражайшая пріятельница, сколько я должна быть тронута такимъ письмомъ, въ которомъ толь ужасныя обьявленія соединены съ толикою нѣжностію и благоволеніемъ! Увы! говорила я себѣ, почему столь жестоко колеблюсь между повелѣніемъ, коему не могу повиноваться и благосклонностію пронзающею мое сердце! Если бы я знала, что паду мертва предъ олтаремъ, прежде, нежели пагубный обрядъ могъ вручитъ ненавидимому мною человѣку права на мои чувствованія, то думаю, осмѣлиться бы приступить къ оному. Но помышлять, что должно жить съ такимъ человѣкомъ и для такого, котораго не можно терпѣть, сколь ужасно!

И такъ могутъ дѣлать, чтобъ блескъ платья и украшеній произвелъ нѣкоторое впечатлѣніе надъ такою дѣвицею, которая всегда себѣ за правило почитала, что единая цѣль женщинъ старающихся о своемъ нарядѣ есть та, дабы сохранить любовь своего мужа, и сдѣлать честь его выбору? Въ такомъ мнѣніи самыя богатые уборы мнѣ предлагаемые не должныли усугубить мое отвращеніе? Подлинно, весьма великое побужденіе наряжаться, дабы понравиться Г. Сольмсу.

Словомъ сказать, не льзя мнѣ было сойти съ такими условіями, которыя на меня были наложены. Думаешь ли ты, любезный другъ, чтобъ я могла что нибудь предпринять? писать, хотя бы письмо мое было удостоено чтенія, но чтобъ я написала послѣ столь многихъ безполезныхъ усилій? чтобы предложила, чтобы могло быть одобрено? Я бросалась во всѣ стороны покоя въ семъ мученіи своего сердца. Съ негодованіемъ бросила къ дверямъ обращики. Заключила себя въ свой кабинетъ; но скоро оттуда вышла. Садилась то на тотъ, то на другой стулъ; прибѣгала поперемѣнно ко всѣмъ окнамъ. Ни что не могло меня остановить. Въ семъ смятеніи начала опять читать письмо, какъ Бетти увѣдомила меня, что отецъ мой и мать ожидаютъ меня въ кабинетѣ.

Скажи моей матери, отвѣчала я ей, что я ее прошу изъ милости притти сюда на минуту, или чтобъ она мнѣ позволила переговорить съ собою на единѣ, въ особливомъ мѣстѣ, какое ей угодно будетъ избрать. Какъ сія дѣвка повиновалась мнѣ безотвѣтно, то я припадши къ лѣсницѣ слышала, что отецъ мой говорилъ весьма громко: вы видите плодъ своего снисхожденія. Ето во зло употребленныя милости. Почто укорять сына въ принужденіи, когда нельзя ничего надѣяться какъ чрезъ сіе средство? Ты ее одна не увидишь, изключенія моего присудствія должно ли мнѣ быть сносно?

Напомни ей, сказала Бетти моя мать, на какихъ условіяхъ позволено ей сойти. Я ее иначе не хочу видѣть.

Бетти пришла ко мнѣ съ симъ отвѣтомъ. Я взяла перо; но съ такимъ трепетомъ, что едва могла его держать, и хотябы рука моя не столько колебалась, я бы не знала что должно писать. Бетти, которая меня оставила возвратилась чрезъ нѣсколько времени съ запискою отъ моего отца. Упорная и развратная Клари, я вижу, что никакое снисхожденіе не можетъ тебя тронуть; мать твоя съ тобою не свидится. Не надѣйся также и меня видѣть. Но будь готова къ повиновенію. Тебѣ извѣстны наши разположенія: дядя твой Антонинъ, братъ, сестра и любимая твоя Госпожа Нортонъ, будутъ присудствовать при обрядѣ, который будетъ отправленъ безъ огласки въ домовой церквѣ твоего дяди. Когда Г. Сольмсъ можетъ тебя привесть въ такое состояніе, въ которомъ мы желаемъ тебя видѣть, то можетъ быть жена его пріобрѣтетъ опять нашу милость, но не ожидай сего въ качествѣ развращенной дочери. Поколику отправленіе брака должно быть скрытно, то послѣ сего будутъ приняты разположенія касательно до платья и екипажа. И такъ пріуготовляйся ѣхать къ дядѣ въ началѣ слѣдующей недѣли. Ты къ намъ покажешся послѣ совершенія, дѣло не терпитъ отлагательствъ, намъ дорого стоитъ стрещи тебя въ заключеніи коего ты достойна, и терять время съ упорнымъ ребенкомъ. Я не буду слушать болѣе представленій; не приму никакихъ писемъ, отвергну всякія жалобы. И ты не услышишь ничего болѣе отъ меня, пока не увижу тебя въ другомъ видѣ; вотъ послѣднія слова разгнѣваннаго отца.