Исландские саги - Сага о Ньяле

Скарпхедин видел, как его отец улегся в постель, и сказал:

– Рано наш отец ложится спать, но это неудивительно, ведь он человек старый.

Потом Скарпхедин, Кари и Грим стали подхватывать падавшие сверху головни и метать их в людей Флоси. Это продолжалось некоторое время. А люди Флоси стали метать в них копья, но те подхватывали все копья в воздухе и метали их обратно. Тогда Флоси велел своим людям прекратить эту перестрелку.

– Всякая схватка с ними будет теперь для нас невыгодна, – сказал он. – Подождите, пока огонь одолеет их.

Они так и сделали. С крыши стали падать балки. Скарпхедин сказал:

– Наверно, моего отца уже нет в живых, а не было слышно, чтобы он стонал или кашлял.

Они пошли в конец главного дома. Там свалилась поперечная балка, которая сильно обгорела в середине. Кари сказал Скарпхедину:

– Взбеги по ней, а я помогу тебе и потом взбегу вслед за тобой, и тогда мы оба спасемся, потому что весь дым относит в эту сторону.

Скарпхедин сказал:

– Беги ты первый, а я побегу сразу же за тобой.

– Это не годится, – говорит Кари, – потому что я могу выбраться из дома и в другом месте, если здесь не выйдет.

– Я не согласен, – говорит Скарпхедин. – Беги ты первым, а я побегу за тобой.

Кари сказал:

– Каждый человек должен стараться спасти свою жизнь, если это возможно. Так сделаю и я. Но нам с тобой больше не придется увидеться, потому что, если я выберусь из огня, у меня не хватит духа броситься в пего назад к тебе, и каждый из нас пойдет тогда своим путем.

– Меня веселит мысль, – говорит Скарпхедин, – что если ты спасешься, зять, то ты отомстишь за нас.

Тогда Кари взял в руку пылающую головню и взбежал по балке. Он швырнул головню с крыши, и она упала на тех, кто стоял около дома. Они отскочили. На Кари пылала вся одежда и волосы. Он прыгнул с крыши и побежал в ту сторону, куда относило дым. Тогда тот, кто был всех ближе, сказал:

– Не человек ли там спрыгнул с крыши?

– Что ты, – сказал другой, – это Скарпхедин бросил в нас головней.

И они больше не стали думать об этом. А Кари добежал до ручья, бросился в него и потушил на себе огонь. Оттуда он перебежал, скрываясь в дыму, в яму и там лег отдохнуть. Эта яма называется с тех пор ямой Кари,

Теперь надо рассказать о Скарпхедине. Он побежал вверх по балке вслед за Кари, но когда он добежал до того места, где балка всего больше обгорела, она рухнула под ним. Скарпхедин успел спрыгнуть вниз и сразу же снова бросился вверх по балке и взбежал на стену, но тут балка съехала под ним со стены, и он свалился вниз. Тогда Скарпхедин сказал:

– Теперь ясно, что мне суждено.

Он пошел вдоль боковой стены. Гуннар, сын Ламби, вскочил на стену и увидел Скарпхедина. Он сказал:

– Ты, кажется, плачешь, Скарпхедин?

– Нет, – отвечает тот, – но глаза и впрямь пощипывает. А ты, кажется, смеешься?

– Конечно, – говорит Гуннар, – и я ни разу не смеялся с тех пор, как ты убил Траина на Маркарфльоте.

Скарпхедин сказал:

– Вот тебе на память об этом!

Он вынул из своего кошелька зуб, который он выбил у Траина, и бросил его в Гуннара. Зуб попал ему прямо в глаз, так что глаз выскочил на щеку, а Гуннар свалился со стены.

Потом Скарпхедин пошел к своему брату Гриму. Они взялись за руки и стали затаптывать огонь, но когда они дошли до середины дома, Грим упал мертвый.

Скарпхедин пошел тогда в конец дома. Раздался сильный грохот. Это обрушилась крыша. Скарпхедин оказался между обрушившейся крышей и стеной и не мог оттуда выбраться.

Флоси и его люди оставались у сгоревших построек до самого утра. Какой-то человек подъехал к ним. Флоси спросил, как его зовут. Тот сказал, что его зовут Гейрмунд и что он родич сыновей Сигфуса.

– Большое дело вы сделали, – говорит он.

Флоси отвечает:

– Люди будут называть это и большим делом и злым делом. Но теперь уже ничего не поделаешь.

– Сколько здесь знатных людей погибло? – спрашивает Гейрмунд.

Флоси отвечает:

– Здесь погибли Ньяль и Бергтора, все их сыновья, Торд, сын Кари, Кари, сын Сальмунда, и Торд Вольноотпущенник. О других мы не можем точно сказать, потому что не знаем их.

Гейрмунд сказал:

– Ты назвал среди погибших того, кто на самом деле спасся и с кем я разговаривал сегодня утром.

– Кто же это? – говорит Флоси.

– Я и мой сосед Бард встретили Кари, сына Сальмунда, – говорит Гейрмунд, – и Бард дал ему свою лошадь. У него обгорели волосы и одежда.

– Было у него при себе какое-нибудь оружие? – говорит Флоси.

– У него был меч Фьярсвавнир («Усыпитель жизни»), – говорит Гейрмунд. – Его лезвие посинело, и мы сказали, что оно, наверно, потеряло закалку, но он ответил на это, что закалит его снова в крови сыновей Сигфуса или других участников сожжения Ньяля.

– Что он сказал о Скарпхедине и Гриме?

Гейрмунд отвечает:

– Он сказал, что они оба были еще живы, когда он с ними расстался, но, наверно, теперь уже умерли.

Флоси сказал:

– То, что ты нам сказал, не обещает нам покоя, потому что спасся человек, который всего больше похож на Гуннара из Хлидаренди. Знайте, сыновья Сигфуса и все вы, что из-за этого пожара начнется такая большая тяжба, что многим она будет стоить головы, а некоторым всего добра. Я думаю, что никто из вас, сыновей Сигфуса, не посмеет теперь жить у себя дома, и это вполне простительно. Я приглашаю вас всех к себе на восток, и пусть у нас будет одна судьба.

Они поблагодарили его. Тогда Модольв, сын Кетиля, сказал вису:

– Другим чем-нибудь надо похваляться, – сказал Флоси, – а не тем, что мы сожгли Ньяля. В этом нет ничего славного.

Флоси взошел затем на стену, и с ним Глум, сын Хильдира, и некоторые другие. Глум спросил:

– Умер Скарпхедин или нет?

Другие сказали, что, наверно, он уже давно умер. Огонь иногда вырывался наружу, иногда погасал. Тогда они услышали, что внизу, в огне, кто-то сказал вису:

Грани, сын Гуннара, сказал:

– Живой или мертвый сказал Скарпхедин эту вису?

– Я не буду гадать на этот счет, – говорит Флоси.

– Давайте искать Скарпхедина или других людей, которые здесь сгорели, – говорит Грани.

– Не надо делать этого, – говорит Флоси. – Только такие глупые люди, как ты, могут заниматься этим, когда народ собирается во всей округе. Тот, кто теперь промедлит, струсит потом так, что не будет знать, куда бежать. Мой совет уехать нам всем отсюда как можно скорее.