Кристьен де Труа - Средневековый роман и повесть

А впрочем, заболтались мы.
Из вашей временной тюрьмы.
Вам выйти можно на свободу».
«Там во дворе толпа народу, —
Мессир Ивэйн сказал в ответ. —
Спешить сегодня смысла нет.
Еще погонятся за мною.
Грех красться мне порой ночною!»
Наш рыцарь в замке как в раю.
Девица в горенку свою.
Ивэйна пригласила снова.
За неимением иного.
Приюта для таких гостей.
Там в ожиданье новостей.
Остался рыцарь утомленный.
Была достаточно смышленой.
Девица, чтобы в сей же час.
Уразуметь без липших фраз.
Какая благостная сила.
Ивэйна в зале покорила.
Преобразив его тюрьму.
Когда грозила смерть ему.
Девица шустрая, бывало.
Советы госпоже давала.
Не допустив ни тени лжи.
Наперсницею госпожи.
Ее нередко называли.
Молчать она могла едва ли.
Когда для присных не секрет.
Что госпоже печаль во вред.
Девица наша не смутилась.
Она к хозяйке обратилась:
«Хочу, сударыня, спросить:
Вы господина воскресить.
Своей надеетесь тоскою?»
«Ах, что ты! Нет, но я не скрою:
Сама хочу я умереть!»
«Зачем, скажите?» — «Чтобы впредь.
Не разлучаться с ним!» — «О боже!
Так сокрушаться вам негоже.
Когда получше муженька.
Бог вам пошлет наверняка!»
«Молчи! Не нужно мне другого!»
«Я замолчать всегда готова.
И почему не промолчать.
Чтоб госпожу не огорчать.
Я не пускаюсь в рассужденья.
Но ваши, госпожа, владенья.
Какой воитель защитит?
Пусть вам замужество претит.
Пройдет еще одна седмица.
И к замку войско устремится.
По нашим рыская лесам.
Король Артур прибудет сам.
В сопровожденье целой свиты.
Источник требует защиты.
Меж тем супруг скончался ваш.
Высокородная Соваж {21} 21 Высокородная Соваж — девица, одиноко живущая в лесу (ее имя значит «Дикая») и предупредившая Лодину о том, что войско короля Артура через неделю прибудет к чудесному источнику.
В письме своем предупреждает.
Что короля сопровождает.
Цвет рыцарства, тогда как нам.
В придачу к дедовским стенам.
Достались воины плохие.
Все наши рыцари лихие.
Не стоят горничной одной.
Когда грозит нам враг войной.
Все наши рыцари исправны.
Однако слишком благонравны.
И, что бы ни произошло.
Сесть не осмелятся в седло.
Предпочитая разбежаться.
Когда приказано сражаться».
Казалось бы, сомнений нет.
Однако правильный совет.
Принять без всяких разговоров.
Не позволяет женский норов.
Упрямством женщина грешит.
Отвергнуть женщина спешит.
Все то, что втайне предпочла бы.
Прекраснейшие дамы слабы.
И закричала дама: «Прочь!
Меня ты больше не морочь!
Мне речь такая докучает!»
«Ну, что ж, — девица отвечает, —
Пожалуй, замолчать не грех.
Раз вы, сударыня, из тех.
Кого советы раздражают.
Когда несчастья угрожают».
Девицу дама прогнала.
Однако быстро поняла.
Что поступает безрассудно.
Хотя признаться в этом трудно.
Впредь нужно действовать мудрей.
Узнать бы только поскорей.
Кто этот рыцарь, столь достойный.
Что не сравнится с ним покойный.
Душою лишь бы не кривить.
И разговор возобновить.
Терпенья, что ли, не хватило?
Не выдержала, запретила.
Вперед желая забежать.
Она девице продолжать.
Девица вскоре, слава богу.
Пришла хозяйке на подмогу.
И продолжала разговор.
Как будто бы наперекор.
«Хоть не к лицу мне забываться.
По‑моему, так убиваться —
Пусть госпожа меня простит —
Для знатной дамы просто стыд.
И если рыцарь погибает.
По‑моему, не подобает.
Весь век скорбеть, весь век рыдать.
С собою нужно совладать.
О новом помышляя муже.
Найдутся рыцари к тому же.
Чья доблесть мертвого затмит.
Напрасно вас печаль томит!»
«Ты лжешь! Всему своя граница.
Никто не мог бы с ним сравниться!
И ты скажи попробуй мне.
Кто с ним сегодня наравне!»
«Молчать мне, правда, не годится.
А вы не будете сердиться?»
«Нет, говори, я не сержусь».
«Для вас я, госпожа, тружусь.
Свою служанку не хвалите!
Вы только соблаговолите.
Стать вновь счастливой в добрый час.
Облагодетельствовав нас.
Могу продолжить без запинки.
Два рыцаря на поединке.
Кто лучше? Тот, кто побежден?
По‑моему, вознагражден.
Всегда бывает победитель.
Хоть рядовой, хоть предводитель.
А кто, по‑вашему, в цене?»
«Постой, постой, сдается мне.
Меня ты заманила в сети».
«Ведется так на белом свете.
Извольте сами рассудить:
Дано другому победить.
В сраженье вашего супруга.
Пришлось в бою сеньору туго.
И скрылся в замок наш сеньор.
Напоминанье — не укор.
И заводить не стоит спора.
Отважней нашего сеньора.
Тот, кто сеньора победил».
«Язык твой злой разбередил.
Мою мучительную рану.
Нет, больше слушать я не стану;
Ты хочешь боль мне причинить.
Не смей покойника чернить.
Иначе горько пожалеешь.
Сама едва ли уцелеешь!»
«Итак, по правде говоря.
Я с вами рассуждала зря.
Я госпоже не угодила.
Хоть госпожу предупредила:
Не сладко слушать будет ей.
Конечно, впредь молчать умней».
И поскорей — в свою светлицу.
Где ждал мессир Ивэйн девицу.
Девица гостю своему.
Немного скрасила тюрьму.
Однако рыцарь наш томится.
К своей возлюбленной стремится.
Не знает пылкий наш герой.
Как в первый раз и во второй.
Девица счастья попытала.
И за него похлопотала.
Не может госпожа заснуть.
И ночью глаз ей не сомкнуть.
Ах, как ей нужен покровитель!
Какой неведомый воитель.
Источник дивный защитит?
Несчастье кто предотвратит.
Когда несчастье угрожает?
Она девицу обижает.
На ней одной срывает зло.
Когда на сердце тяжело.
И на душе не прояснилось.
А все‑таки не провинилась.
Девица перед госпожой.
Должно быть, рыцарь тот чужой.
И впрямь герой — на то похоже.
Девице госпожа дороже.
Любых проезжих молодцов.
Совет хорош, в конце концов.
С девицей нужно помириться.
Когда девица — мастерица.
Советы мудрые давать.
А как бы рыцаря признать —
Нот, но на тайное свиданье —
На суд, в котором оправданье.
Высоких доблестей таких.
В глазах завистливых людских.
Отвагу каждый уважает.
Перед собой воображает.
Она влюбленного врага.
До невозможности строга.
«Добиться правды постараюсь.
Убийца ты?» — «Не отпираюсь.
Да, ваш супруг был мной сражен».
«Жестокостью вооружен.
Ты мне желал тогда худого?»
«Сударыня, даю вам слово.
Скорее умер бы я сам!»
«Благодаренье небесам!
В тебе не вижу я злодея.
Своим оружием владея.
Ты мужа моего сразил.
Который сам тебе грозил.
Отвага, стало быть, — не злоба.
И, очевидно, правы оба.
И справедлив мой суд земной:
Ты не виновен предо мной».
Нередко в жизни так бывает:
Огня никто не раздувает.
Огонь, однако, не заснул.
И сам собою полыхнул.
Неугомонная девица.
Теперь могла бы убедиться.
В конечном торжестве своем.
Девица с госпожой вдвоем.
Наутро, как всегда, осталась.
И речь продолжить попыталась.
(Ей, говорливой, не впервой).
И что ж? С повинной головой.
Как проигравшая сраженье.
В благоразумном униженье.
Предстала дама перед ней.
Ей, госпоже, всего важней.
Свое лелея упованье.
Происхожденье и прозванье.
Чужого рыцаря узнать:
«Извольте, милая, принять.
Почтительные извиненья.
Я согрешила, без сомненья.
Я как безумная была.
Простительна моя хула.
Я вам готова подчиниться.
Навек я ваша ученица.
Скажите: храбрый рыцарь тот.
От предков знатных род ведет?
Тогда… Что делать, я согласна.
И я сама ему подвластна.
И вся моя земля со мной.
Спасенная такой ценой.
Чтобы меня благодарили.
И за глаза не говорили:
«Убийцу мужа избрала!»»
«Благому господу хвала! —
Девица даме отвечала. —
Из всех, чей род берет начало.
От Авеля, {22} 22 Авель — в библейской мифологии сын Адама и Евы. Характерно стремление средневековых авторов связать происхождение своих героев с персонажами древних (античных или библейских) легенд и сказаний. он лучший!» — «Да?
А как зовут его тогда?»
«Ивэйном». — «Рыцарь безупречный!
Никто не скажет: первый встречный!
Мессир Ивэйн, слыхала я.
Сын Уриена‑короля?»
«То, что вы слышали, не ложно».
«Когда его увидеть можно?»
«Дней через пять». — «Чрезмерный срок!
И поспешить бы рыцарь мог.
Когда за ним я посылаю.
Ивэйна видеть я желаю.
Не позже завтрашнего дня».
«Где, госпожа, найти коня.
Который устали не знает.
Небесных пташек обгоняет?
А впрочем, есть один юнец.
Он, быстроногий мой гонец.
Готов помчаться что есть мочи.
Чтобы добраться завтра к ночи.
До королевского двора…»
«Ему отправиться пора.
И надлежит поторопиться!
Ночами все равно не спится.
Такая полная луна!
Дорога при луне видна.
А тот, кто силы напрягает.
Все тяготы превозмогает.
При помощи ночных светил.
Два дня в один бы превратил.
Гонец, уверенный в награде».
«Не беспокойтесь, бога ради!
Проворному бежать не лень.
Я думаю, на третий день.
Предстанет рыцарь перед вами.
С почтительнейшими словами.
Но прежде чем торжествовать.
Вассалов следует созвать.
(По помешает свадьбе гласность).
Какая нам грозит опасность.
Скажите без обиняков.
И убедитесь вы, каков.
Народец этот малодушный.
Вассалы будут вам послушны.
Не только сам король Артур —
Любой придворный балагур.
Их всех пугает не на шутку.
Скажите вы, что, вняв рассудку.
Замужество вы предпочли.
Бесчестию своей земли.
В подобном бракосочетанье —
Желанное предначертанье.
Судьбы, спасительной для них.
Ваш непредвиденный жених.
Им даст возможность не сражаться.
Им лишь бы только воздержаться.
От столкновений боевых.
Оставшись как‑нибудь в живых.
Тот, кто своей боится тени.
Падет пред вами на колени.
Благословляя госпожу».
«Я так же, как и вы, сужу, —
Сказала дама, — я согласна.
Вы рассуждаете прекрасно.
Во избежанье тяжких бед.
Я принимаю ваш совет.
Так что же вы? Поторопитесь!
Пожалуйста, вы не скупитесь.
Пусть будет ваш посланник скор!»
На этом кончен разговор.
Тогда девица притворилась.
Что с посланным договорилась.
Окончив срочные дела.
Девица в горницу пошла.
Она Ивэйна умывает.
Причесывает, одевает.
Идет ему багряный цвет.
Наш рыцарь в мантию одет.
И отороченная белкой.
Ткань блещет редкостной отделкой.
На мантии роскошной той.
Аграф {23} 23 Аграф — пряжка или застежка тонкой ювелирной работы. сверкает золотой.
И драгоценные каменья.
Благопристойность и уменье.
Такие чудеса творят.
Отлично смотрится наряд.
Ивэйну службу сослужила.
И сразу даме доложила:
«Вернулся верный мой гонец».
«Ах, слава богу! Наконец!
Сам рыцарь явится когда же?»
«Он здесь». — «Он здесь? Не надо стражи!
Не говорите никому.
О том, что я его приму».
Девица торжество скрывает.
И радость преодолевает.
Девица гостю говорит.
Что госпожой секрет раскрыт.
«Все госпожа уразумела.
Она кричит мне: как ты смела?
Мессир! Она меня бранит.
И упрекает, и винит.
И ваше местопребыванье.
И ваше славное прозванье.
Теперь известны госпоже.
Что толку быть настороже!
При этом дама заверяет.
Что смертью вас не покарает.
Должны предстать вы перед ней.
Ведите же себя скромней!
Войдите к ней вы без боязни.
Мучительной не ждите казни.
Хотя могу предположить:
В плену придется нам пожить.
К неволе долгой приучаясь.
А главное, не отлучаясь.
Душой и телом никуда».
Ответил рыцарь: «Не беда!
Я не боюсь такого плена».
«Я с вами буду неизменно.
Скорее руку дайте мне!
Поверьте, вы не в западне!
Вам, сударь, плен такой по нраву.
И заживете вы на славу.
Нетрудно мне предугадать.
Что не придется вам страдать».
Девица утешать умела.
Речистая в виду имела.
Отнюдь не просто плен — Любовь.
Разумнице не прекословь!
Любовь и плен друг с другом схожи: {24} 24 Любовь и плен друг с другом схожи… — Мотив, не раз встречающийся в античной лирике, в частности у Овидия.
Скорбит влюбленный, пленный тоже.
Тот, кто влюблен, всегда в плену.
Такого плена не кляну.
Неволя счастью не мешает.
Меж тем девица поспешает.
Ивэйна за руку держа.
В своих покоях госпожа.
На пышном восседает ложе.
И неприступнее и строже.
Красавица на первый взгляд.
Когда приличия велят.
Не говорит она ни слова.
Величественна и сурова.
Смельчак не то что покорен.
Решил он: «Я приговорен!»
Он с места сдвинуться не смеет.
Язык от ужаса немеет.
Девица молвила тогда:
«Достойна вечного стыда.
Служанка, если в гости к даме.
Ведет она (судите сами!)
Того, кто смотрит чудаком.
И не владеет языком.
Кто даже рта пе раскрывает.
И поклониться забывает.
В смущенье, мыслей не собрав. —
Ивэйна тянет за рукав. —
Смелее подойдите к даме!
Вас, рыцарь (это между нами),
Никто не хочет укусить.
Прощенья нужно вам просить.
Пониже, сударь, поклонитесь.
Пред госпожою повинитесь.
Пал Эскладос, {25} 25 Эскладос — первый муж Лодины Эскладос Рыжий, хранитель чудесного источника. ее супруг.
Убийство — дело ваших рук».
И, словно каясь в преступленье.
Упал наш рыцарь на колени:
«Пускай надеяться грешно.
Сударыня, я все равно.
С решеньем вашим примиряюсь.
И вам с восторгом покоряюсь».
«А вдруг я вас велю казнить?»
«И это должен я ценить.
Я все равно доволен буду».
«Как верить мне такому чуду.
Когда без боя, сударь, мне.
Вы покоряетесь вполне.
Хоть вас никто не принуждает?»
«И самых сильных побеждает.
Та сила, что владеет мной.
И мне велит любой ценой.
Когда возможно искупленье.
(Такая мысль — не оскорбление),
Утрату вашу возместить.
Чтоб вы могли меня простить».
«Как вы сказали? Искупленье?
Вы сознаетесь в преступленье?
Супруга моего убить —
Не преступленье, может быть?»
«Так с вашего соизволенья.
Самозащита — преступленье?
По‑вашему, преступник тот.
Кто недругам отпор дает?
Когда бы я не защищался.
Я сам бы с жизнью распрощался».
«Вы, сударь, правы! Решено!
Казнить вас было бы грешно.
Но только я бы вас просила.
Сказать, откуда эта сила.
Которая велела вам.
По вашим собственным словам.
Моим желаньям подчиняться.
Садитесь! Хватит извиняться!
Я вас прощаю… Впрочем, нет!
Сперва извольте дать ответ!»
«Не скрою, сердце мне велело.
Как только вами заболело.
Подобных не предвидя мук».
«А сердцу кто велел, мой друг?»
«Мои глаза!» — «Они болели?»
«Нет, просто не преодолели.
Той красоты, что так чиста».
«А что велела красота?»
«Мне красота любить велела».
«Кого же?» — «Вас!» — «Ах, вот в чем дело!
Любить меня! А как?» — «Да так.
Что мне других не нужно благ.
Не может сердце излечиться.
Не в силах с вами разлучиться.
Приверженное вам одной.
Навек вы завладели мной.
Меня доверием почтите!
Хотите, буду жить, хотите.
Умру, как жил, умру, любя.
Люблю вас больше, чем себя!»
«Я верю, сударь, но, простите.
Источник мой вы защитите?»
«От всех воителей земли!»
«К согласью, значит, мы пришли».
А в зале между тем бароны.
Надежной просят обороны.
Своим покоем дорожа.
Проговорила госпожа:
«Там, в зале, видеть вас желают.
Меня вассалы умоляю.
Скорее замуж выходить.
Беде дорогу преградить.
Я поневоле соглашаюсь.
Нет, отказать я не решаюсь.
Герою, сыну короля.
Ивэйна знает вся земля».
Девица молча торжествует.
Достойных слов не существует.
Не знаю, как повествовать!
Мог рыцарь сам торжествовать.
Ивэйн в блаженстве утопает.
Он с госпожою в зал вступает.
Там в ожиданье госпожи.
Бароны, рыцари, пажи.
Своей наружностью счастливой.
Своей осанкой горделивой.
Наш рыцарь всех приворожил.
И всех к себе расположил.
Почтительно вассалы встали.
И торопливо зашептали:
«По всем статьям достойный муж!
Изъян попробуй обнаружь!
Вот это дама! Скажем смело.
Найти защитника сумела.
Кому претит подобный брак.
Тот государству лютый враг.
И римская императрица {26} 26 Римская императрица. — Память о величии Римской империи еще была жива в сознании современников Кретьена, хотя самой империи уже давно не существовало; ее восточная часть с 395 г. стала Византийской империей со столицей в Константинополе; на Западе существовала так называемая Священная Римская империя, но власть ее императоров во многом была номинальной. В период написания Кретьеном романа императором был Фридрих Барбаросса.
Такому гостю покорится.
Не будем даму огорчать.
Их можно было бы венчать.
Хоть нынче, рассуждая здраво».
Садится дама величаво.
Почел бы рыцарь наш за честь.
У ног ее смиренно сесть.
Но госпожа не позволяет.
Сесть рядом с нею заставляет.
Когда замолк обширный зал.
Вассалам сенешаль сказал:
«Король идет на нас войною.
И этой новостью дурною.
Делюсь я с вами, господа.
Вот‑вот нагрянет он сюда.
Наш край родной опустошая.
И самых смелых устрашая.
Защитник нам необходим.
Иначе мы не устоим.
Шесть лет не знали мы печали.
Шесть лет назад перевенчали.
Сеньора с нашей госпожой.
Всегда выигрывал он бой.
И не боялся нападенья.
И что ж! Теперь его владенье —
Тот крохотный клочок земли.
Где мы сеньора погребли.
Сражаться даме не пристало.
Кровопролитный блеск металла.
Не для прекрасных женских рук.
Хороший нужен ей супруг.
И возместятся все потери.
Лет шестьдесят, по крайней мере.
Такой обычай здесь царил.
И нас пришелец не корил».
«Спасите», — дружно все взмолились.
И в ноги даме повалились.
Вздохнув, красавица сдалась.
Подождала и дождалась.
Она бы вышла замуж, впрочем.
(Мы вас нимало не морочим),
И всем советам вопреки.
«Вот кто просил моей руки, —
Сказала дама, — рыцарь славный.
В любом сраженье воин главный.
Желает рыцарь мне служить.
И следует нам дорожить.
Великодушным предложеньем.
Особенно перед сраженьем.
Он был мне прежде незнаком.
О смелом рыцаре таком.
Я только слышала, не скрою.
Нет, не вредит молва герою.
И за глаза его хваля.
Сын Уриена‑короля.
Ивэйн отважный перед вами.
Теперь вы посудите сами.
Насколько знатен мой жених.
Но только женихов иных.
Всех без изъятья презираю.
Из всех Ивэйна выбираю».
В ответ вассалы говорят:
«Благому делу каждый рад!
Сегодня лучше повенчаться.
Пора венчанию начаться.
Грех потерять единый час.
Поторопитесь ради нас!»
И снова дама притворилась.
Что поневоле покорилась.
Советам, просьбам и мольбам.
Я думаю, понятно вам:
Когда Любовь поторопила.
Покорно дама уступила.
Самой Любви, не людям, нет.
Хоть настоятельный совет.
И просьбы всей придворной знати.
Пришлись, конечно, тоже кстати.
Известно было с давних пор:
Чтобы скакать во весь опор.
Нередко требуются шпоры.
Подхлестывают уговоры.
Итак, разумный сделан шаг.
Вступила дама в новый брак.
С благословенья капеллана.
Ей ложе брачное желанно.
Мессир Ивэйн — теперь супруг.
Самой Лодины де Ландюк, {27} 27 Ландюк. — Этот топоним не встречается больше ни в одном французском рыцарском романе. Этимология его не ясна. Некоторые ученые склонны читать «Лодюк», по созвучию с именем Лодины.
Той гордой дамы, чей родитель.
Когда‑то славный предводитель.
Великий герцог Лодюнет.
В поэмах и в стихах воспет. {28} 28 …. герцог Лодюнет// В поэмах и стихах воспет. — В некоторых рукописях романа он назван Лодюдезом. В оригинале далее сказано, что о нем повествует одно «лэ». Такого произведения до нас не дошло. Очевидно, его и не было: мнимые ссылки на старые предания, или «лэ», типичны для рыцарского романа.
На свадьбу прибыли прелаты.
Не только здешние аббаты.
Сюда со всех концов страны.
Епископы приглашены.
Ивэйна люди прославляют.
Сеньором новым объявляют.
Тот, кто Ивэйном был сражен.
Уже в забвенье погружен.
На свадьбу мертвые не вхожи.
И победитель делит ложе.
С благоразумною вдовой.
Милее мертвого живой.
Ночь миновала. Рассветает.
Наутро в замок долетает.
Не слишком радостная весть.
В лесной глуши гостей не счесть.
Над родником король со свитой.
С ним Кей, насмешник ядовитый.
Готовый сбить с придворных спесь.
Двор королевский тоже здесь.
Промолвил Кей: «Куда девался.
И вэйн, который вызывался.
Источник первым навестить.
И за кузена отомстить?
Известно всем, что страх неведом.
Тому, кто выпьет за обедом.
Наш рыцарь выпил, закусил.
И, как ведется, зафорсил.
Ивэйну показаться стыдно.
Вот почему его не видно.
Ивэйн в припадке хвастовства.
Конечно, жаждал торжества.
Однако преуспел едва ли.
Другие восторжествовали.
Кто храбрым сам себя назвал.
Тот незадачливый бахвал.
Других считая дураками.
Бахвалы треплют языками.
О подвигах своих кричат.
Тогда как храбрые молчат.
Тем, кто в сраженьях побеждает.
Хвала людская досаждает.
Зато бахвал готов приврать.
Чтобы в героя поиграть.
Герольды смелых прославляли.
И без вниманья оставляют.
Как никудышную труху.
Бахвалов, преданных греху».
Гавэйн друзей не забывает.
Он сенешаля прерывает:
«Вы остроумны, как всегда.
Не ведаете вы стыда.
Однако, сударь, извините!
Зачем вы рыцаря черните.
Который неизвестно где?
Быть может, он теперь в беде!»
«Нет, сударь, вас я уверяю:
Впустую слов я не теряю.
А то бы я весь век молчал», —
Насмешник дерзкий отвечал.
Король при этом не зевает.
Водой студеной обливает.
Чудесный камень под сосной.
И сразу же в глуши лесной.
Дождь, град и снег одновременно.
И появляется мгновенно.
Могучий рыцарь на коне.
Готовый к яростной войне.
С врагом сразиться Кей желает.
Король охотно позволяет.
И говорит ему в ответ:
«Немыслим был бы мой запрет!»
Намереваясь отличиться.
В седле заранее кичится.
Кей, столь воинственный на вид.
При нем копье, и меч, и щит.
Кровь перед битвою взыграла.
Когда бы только в щель забрала.
Кей мог противника узнать.
Он был бы счастлив доконать.
Ивэйна в этом столкновенье.
Бой закипел в одно мгновенье.
Как рыцарский велит закон.
Берут противники разгон.
Чтобы не тратить время даром.
И все решить одним ударом.
Когда столкнулся копь с конем.
Нанес Ивэйн удар копьем.
Кей в воздухе перевернулся.
И, полумертвый, растянулся.
Ивэйн берет себе коня.
Обычай рыцарский храня.
Лежачего не добивает.
И не корит — увещевает.
«Скажу я первый: поделом!
При вашем, сударь, нраве злом.
Вы всех бессовестно чернили.
Урон себе вы причинили.
Надеюсь, нынешний урок.
Вам образумиться помог».
Ведя спокойно за собою.
Коня, захваченного с бою.
Ивэйн промолвил королю:
«Я, государь, коня хвалю.
Однако вы коня возьмите.
Свое добро назад примите!»
«А как вас, рыцарь, величать?»
«Я не посмею промолчать.
Как подобает, вам отвечу.
Благословляя нашу встречу».
Мессир Ивэйн себя назвал.
И вновь сердца завоевал.
Кей над придворными глумился.
И сам сегодня осрамился.
Ивэйн разделал в пух и прах.
Того, кто всем внушает страх.
Кей‑сенешаль один тоскует.
Весь королевский двор ликует.
Мессир Гавэйн счастливей всех.
Гавэйна радует успех.
Которого Ивэйн добился.
Ивэйн Гавэйну полюбился.
Известно всем давным‑давно:
Ивэйн с Гавэйном заодно.
Наш рыцарь сроду не был скрытным.
Поведал рыцарь любопытным.
О том, как в битве победил.
О том, как в замок угодил.
Как помогла ему девица.
(Весь королевский двор дивится),
Как в замке с некоторых пор.
Он повелитель, он сеньор.
Плоды сладчайшие вкушает.
И в заключенье приглашает.
Он государя погостить.
Поскольку можно разместить.
Всех рыцарей и всех придворных.
В покоях светлых и просторных.
Король Артур отнюдь не прочь.
Не только нынешнюю ночь.
Он в замке проведет охотно.
В гостях пируя беззаботно.
Неделю можно погостить.
Ивэйн супругу известить.
Заблаговременно желает.
Сокольничего {29} 29 Сокольничий — придворная должность; в обязанность сокольничего входило принимать участие в королевской охоте и заботиться о соколиной стае. посылает.
Он прямо в замок, чтобы там.
Обрадовались новостям.
Ивэйном госпожа гордилась.
Счастливая, распорядилась.
Гостей торжественно встречать.
Монарха в замке привечать.
Встречали короля Бретани.
Благонадежные дворяне.
И на испанских скакунах {30} 30 … на испанских скакунах… — В Испании в средние века разводили специальную породу лошадей, очень рослых и сильных, которые могли нести тяжеловооруженного рыцаря. Лошади из Испании закупались всеми государствами Западной Европы, имевшими тяжелую конницу.
Бароны, стоя в стременах.
С почетом короля встречали.
Вассалы радостно кричали:
«Добро пожаловать, король!
Тебя приветствовать позволь!»
Гостям желанным честь и слава!
Народ повсюду, слева, справа.
Народ шумит, народ кричит.
Навстречу музыка звучит.
Дорога застлана шелками.
Как будто небо облаками.
И под копытами ковры.
И, защищая от жары.
Висят повсюду покрывала.
Подобных празднеств но бывало.
Когда, прогнав заботу вон.
Певучий колокольный звон.
Все закоулки оглашает.
Он гром небесный заглушает.
Пускаются девицы в пляс.
Какое пиршество для глаз!
Кругом веселые погудки.
Литавры, барабаны, дудки.
Прыжки забавников‑шутов.
Возликовать весь мир готов.
Сияют радостные лица.
Одета дама, как царица.
Нарядов не сыскать пышней.
Сегодня мантия на ней.
Мех драгоценный горностая.
Венец, рубинами блистая.
Красуется на белом лбу.
Благословить могли судьбу.
Все те, кто даму видел ныне.
Она прекраснее богини.
Когда приблизился король.
Свою ответственную роль.
Сыграть красавица старалась.
Гостеприимно собиралась.
Монарху стремя подержать.
Услуг подобных избежать.
Король галантный не преминул.
Поспешно сам седло покинул.
Сказала дама: «Государь —
Здесь гость желанный, как и встарь.
Наш замок удостойте чести.
Вы, государь, и с вами вместе.
Мессир Гавэйн, племянник ваш, {31} 31 Мессир Гавэйн, племянник ваш… — Гавэйн, чье имя встречается в десятках средневековых рыцарских романов, был, согласно традиции, сыном Лота Оркнейского. Лот был, в свою очередь, сыном герцога Хоэля Тинтажильского и Иджерны, матери Артура, и следовательно — сводным братом легендарного короля.
Владений ваших верный страж».
Красавице король ответил:
«Да будет неизменно светел.
Ваш, госпожа, прекрасный лик.
Чей свет я только что постиг.
Дай бог, чтобы осталось цело.
Прекрасное такое тело».
Он праздника не омрачил.
В объятья даму заключил.
По предписаньям этикета.
И дама оценила это.
И продолжались торжества.
Что делать! Все мои слова.
В подобных случаях бледнеют.
И, недостойные, тускнеют.
Повествованье жаль бросать.
Я постараюсь описать.
Благоразумным в назиданье.
Не просто встречу, — нет, свиданье.
(Все краски в мире мне нужны), —
Свиданье солнца и луны.
Повествованью не прерваться.
Достоин солнцем называться.
Тот, кто над рыцарством царит.
Чистейшим пламенем горит.
Я продолжаю, как умею.
Гавэйна я в виду имею.
Он солнцем рыцарству светил.
Все добродетели вместил.
Всю землю солнце освещает.
Святую правду возвещает.
И полуночница лупа.
От солнца по удалена.
Однажды солнцем восхитилась.
И тем же скотом засветилась.
Согрелась, если не зажглась.
Луна Люнеттою звалась. {32} 32 Луна Люнеттою звалась… — Имя девушки произведено от французского слова «lune» — Луна.
Красивая девица эта.
Темноволосая Люнетта, {33} 33 … темноволосая Люнетта… — По эстетическим канонам средневековья совершенной красотой могла обладать только блондинка с золотыми волосами (таковы основные героини куртуазной литературы средних веков — Изольда, Лодина в нашем романе и др.). Кретьен не случайно делает Люнетту темноволосой: этим подчеркнут второстепенный характер ее любовной интриги.
Была любезна и умна.
И без труда к себе она.
Гавэйна вмиг расположила.
Гавэйна с ней судьба сдружила.
И, но сводя с девицы глаз.
Он выслушал ее рассказ.
Правдивый с самого начала.
Разумница не умолчала.
О том, как с помощью кольца.
Отчаянного храбреца.
От лютой гибели спасала.
Все достоверно описала:
И как задумала, и как.
Ускорила счастливый брак.
Значенья не придав помехам.
Гавэйн смеялся громким смехом.
Ему понравился рассказ.
«На все готов я ради нас, —
Он молвил, — если вы не против.
Гавэйна к службе приохотив.
Считайте рыцарем своим.
Того, кто был непобедим.
Как я считаю вас моею.
Помыслить о других не смею».
Разумница благодарит.
«Спасибо, сударь», — говорит.
Одну из всех избрать не просто.
Когда прелестниц девяносто.
Ничуть не меньше было там.
Предупредительнейших дам.
Знатнейшего происхожденья.
И все сулили наслажденье.
Одну Гавэйн своей назвал.
Гавэйн других не целовал.
Он всем одну предпочитает.
И с нею время коротает.
Покуда в замке пир горой.
И в первый день, и во второй.
Уже кончается седмица.
Но разве можно утомиться.
Когда нельзя не пировать?
Сумела всех очаровать.
Очаровательная дама.
Хотя сказать я должен прямо:
Напрасно в них кипела кровь.
Любезность — это не любовь.
Однако время распрощаться.
И восвояси возвращаться.
В гостях годами не живут.
Король и рыцари зовут.
С собой Ивэйна в путь обратный.
Его прельщая жизнью ратной.
«Неужто, сударь, вы из тех.
Кто слишком падок до утех, —
Гавэйн промолвил, — кто женился.
И раздобрел и облепился?
И вы — супруг, и вы — сеньор!
Не что иное, как позор.
В покое брачном затвориться!
Сама небесная царица.
Подобных рыцарей стыдит.
Блаженство, сударь, вам вредит.
Вам рыцарствовать недосужно?
Нет, совершенствоваться нужно.
Красавицу завоевав.
Скажите, разве я не прав?
На помощь разум призовите.
И недоуздок ваш порвите!
Проститься лучше вам с женой.
И снова странствовать со мной.
Свою же славу защищайте!
Турниры, друг мой, посещайте!
Силен в науке боевой.
Тот, кто рискует головой.
Слывет изнеженность виною.
Вам надлежит любой ценою.
Себя в турнирах закалить.
Чтоб слишком нежным не прослыть.
Былую приумножьте славу!
Затеем бранную забаву.
Потешим смелые сердца!
Останьтесь нашим до конца!
Извольте внять предупрежденью:
Вредит привычка наслажденью.
Мой друг, в придачу к торжествам.
Разлука — вот что нужно вам.
Подобный опыт пригодится.
Чтобы полнее насладиться.
Рассудок здравый говорит:
Тем жарче дерево горит.
Чем долее не разгоралось.
И сохранить себя старалось.
Гораздо жарче будет впредь.
Любовь законная гореть.
Когда разумный срок промчится.
Советую вам разлучиться!
Друг‑рыцарь! Я не стану лгать:
Любовь свою превозмогать.
Как вам, пришлось бы мне с тоскою.
Когда красавицей такою.
Мне довелось бы обладать.
Красавиц трудно покидать.
Господь — свидетель! Может статься.
В безумье легче мне скитаться.
Но лучше рыцарь‑сумасброд.
Чем проповедник жалкий тот.
Который сразу нарушает.
Все то, что сам провозглашает».
Гавэйн Ивэйна пристыдил.
И наконец‑то победил.
Готов наш рыцарь согласиться.
Он только хочет отпроситься.
Перед отъездом у жены.
Как поступать мужья должны.
Волнение превозмогая.
Ивэйн промолвил:
«Дорогая! Вы — жизнь моя, моя душа.
Ни в чем пред вами не греша.
Рискуя честью поплатиться.
Я вынужден к вам обратиться!»
«Извольте, сударь, продолжать!
Не смею вам я возражать.
Похвальны ваши устремленья».
И просит рыцарь позволенья.
Уехать на короткий срок.
Тогда бы доказать он мог.
На всяком рыцарском турнире.
Кто самый лучший рыцарь в мире.
Честь нужно рыцарю хранить.
Иначе неженкой дразнить.
Начнут счастливого супруга.
Как жертву вечного досуга.
Сказала дама: «Так и быть!
Но вас могу я разлюбить.
Когда вы в срок не возвратитесь.
Навек со мной вы распроститесь.
Вы поняли меня? Так вот:
В распоряженье вашем год.
Во избежание обмана.
Ко дню Святого Иоанна {34} 34 Ко дню Святого Иоанна. — То есть по церковному календарю 27 декабря.
Седмицу присовокупим.
И клятвой договор скрепим.
Год проведу я в ожиданье.
Однако, сударь, опозданье.
(Я говорю в последний раз)
Моей любви лишает вас».
Ивэйна скорбь одолевает.
Наш рыцарь слезы проливает.
Вздыхает он: «Ужасный срок!
Как жаль, что я не голубок.
Я прилетал бы то и дело.
Тогда бы сердце не болело.
Нельзя мне в небесах летать.
О крыльях можно лишь мечтать.
Извилисты пути мирские.
Бог весть, опасности какие.
В дороге могут угрожать.
Скитальца могут задержать.
Болезнь, ранение, леченье.
Безжалостное заключенье.
В жестоком вражеском плену.
К вам в сердце я не загляну.
Но где же наше состраданье?
И это — просто опозданье?»
Сказала дама: «В добрый час!
Могу заверить, сударь, вас:
Невзгоды бог предотвращает.
Влюбленных, тех, кто обещает.
И обещание хранит.
В дороге бог оборонит.
Свои сомнения уймите!
Кольцо мое с собой возьмите!
Но забывайте обо мне.
И победите на войне!
Кто не забыл своей супруги.
Тот не нуждается в кольчуге.
Кто дышит верностью одной.
Тот сам железный, сам стальной.
Какой там плен, какая рана!
Любовь — надежная охрана!»
Ивэйн в слезах простился с ней.
Пора садиться на коней.
Попробуйте не разрыдаться!
Но может больше дожидаться.
Столь снисходительный король.
Рассказ мне причиняет боль.
Как будто сам я, повествуя.
Вкушаю горечь поцелуя.
Когда к непрошеным слезам.
Примешан гибельный бальзам.
Копыта конские стучали.
Ивэйн в тоске, Иэйн в печали.
Год безотрадный впереди.
Какая пустота в груди!
Отправилось в дорогу тело.
А сердце в путь не захотело.
Не избежавшее тенет.
К другому сердцу сердце льнет.
Все это любящим знакомо.
Ивэйн оставил сердце дома.
Своих тенет оно не рвет.
И тело кое‑как живет.
Пока душою обладает.
Томится, бедствует, страдает.
Кого угодно удивит.
Невероятный этот вид:
Без сердца двигается тело.
Несчастное осиротело.
Не повинуется уму.
Влечется к сердцу своему.
Блуждает, бренное, в надежде.
Соединиться с ним, как прежде.
Разлука сердце бередит.
На свет отчаянье родит.
Отчаянье беду пророчит.
Сбивает с толку и морочит.
На перепутиях дорог.
И позабыт предельный срок.
Пропущен срок, и нет возврата:
Непоправимая утрата!
Я полагаю, дело в том.
Что, странствуя своим путем.
На бой отважных вызывая.
И состязанья затевая.
Гавэйн Ивэйна развлекал.
И никуда не отпускал.
На всех турнирах побеждая.
Свою отвагу подтверждая.
Ивэйн сподобился похвал.
Год незаметно миновал.
Прошло гораздо больше года.
Когда бы мысль такого рода.
Ивэйну в голову пришла!
Нет! Закусил он удила.
Роскошный август наступает, {35} 35 Роскошный август наступает… — В середине августа отмечалось Преображение, праздник, предшествовавший уборке урожая. Для средневекового человека это было важной временной вехой.
Весельем душу подкупает.
Назначен праздник при дворе.
Пируют рыцари в шатре.
Король Артур пирует с ними.
Как будто с братьями родными.
Ивэйн со всеми пировал.
От рыцарей не отставал.
Внезапно память в нем проснулась.
Воспоминанье шевельнулось.
Свою провинность осознал.
Чуть было вслух не застонал.
Преступнику нет оправданья.
Он подавлял с трудом рыданья.
Он слезы сдерживал с трудом.
Охвачен скорбью и стыдом.
Безумьем горе угрожает.
Как вдруг девица приезжает.
На иноходце вороном.
Казалось, ночь настала днем.
Дорога всаднице открыта.
Угрюмо цокают копыта.
Как будто в небо слышен гром.
Зловещий конь перед шатром.
Девица, сбросив плащ дорожный.
Вошла походкой осторожной.
О снисхождении моля.
Приветствовала короля.
Гавэйна храброго почтила.
Погрешностей не допустила.
Красноречивая ни в чем.
(Успех девице предречем).
Приказ девица исполняет.
Ивэйна громко обвиняет.
Бессовестного хитреца.
Неисправимого лжеца.
«Над госпожою надругался!
Любви законной домогался —
И поступил, как низкий вор.
Кто скажет: это оговор?
Проступков не бывает гаже.
Мессир Ивэйн виновен в краже.
Изменник чувствами играл.
И сердце госпожи украл.
А тот, кто любит, не ворует.
Сама Любовь ему дарует.
То, что презренный вор крадет.
За любящим не пропадет.
То, что любимая вверяет.
Нет, любящий не потеряет.
В дороге сердце госпожи.
Пересекая рубежи.
Изменник сердце похищает.
Он лицемерит, совращает.
Преступный пыл, дурная страсть.
Сердца доверчивые красть.
Мессир Ивэйн виновен в этом.
Он вопреки своим обетам.
Жестоко даму оскорбил.
Похитил сердце и разбил.
Изменник низкий не запнется.
Он в чем угодно поклянется.
Мессир Ивэйн сказал: «Клянусь.
Что ровно через год вернусь».
И забывает, как ни странно.
Он день Святого Иоанна.
Забыл? Нет, просто обманул.
На госпожу рукой махнул.
Она его не забывает.
Ночами слезы проливает.
В своей светлице заперлась.
Возлюбленного заждалась.
Молитвы про себя шептала.
Как в заточении считала.
Такие медленные дни.
Вот что Любовью искони.
На белом свете называют.
Любовь свою не забывают.
Ивэйн! Любовь ты осквернил.
Своим обетам изменил!
Измену дама не прощает.
Тебе вернуться запрещает.
Тебя, зловредного лжеца.
Лишает своего кольца.
В ответ на эти оскорбленья.
Отдай кольцо без промедленья!»
Не в силах рыцарь отвечать.
Легко безмолвных обличать.
Разоблачила, уличила.
И обвиненье заключила.
Сорвав кольцо с его перста.
А тот, в ком совесть нечиста.
Оправдываться не пытался.
С кольцом безропотно расстался.
Чтобы в безмолвии страдать.
Девица божью благодать.
Прощаясь, громко призывает.
На тех, кто в боге пребывает.
Лишь тот, кто был разоблачен.
От бога как бы отлучен.
Кто оскорбил свою святыню.
Тот хочет убежать в пустыню.
Безлюдным вверившись местам.
Чтобы найти забвенье там.
Несчастный думает: «Исчезну!»
Навеки сгинуть, кануть в бездну.
Когда нельзя себе простить.
И невозможно отомстить.
Однако верные бароны.
Ему потворствовать не склонны.
Хотят Ивэйна сторожить.
Чтобы не вздумал наложить.
Он руки на себя в печали.
Покуда стражу назначали.
Мессир Ивэйн рванулся прочь.
Не в силах горя превозмочь.
Бежал наш рыцарь без оглядки.
Остались позади палатки.
В нем вихрь жестокий бушевал.
Одежду рыцарь в клочья рвал.
Ткань дорогую раздирает.
Рассудок на бегу теряет.
Бежит в безумии бегом.
Поля пустынные кругом.
Кругом неведомая местность.
Баронов мучит неизвестность.
Ивэйна нужно разыскать.
Стеречь и впредь не отпускать, —
В такой тоске скитаться вредно.
Мессир Ивэйн пропал бесследно.
Искали в замках и в садах.
В селениях и в городах.
В пути судили да рядили.
Искали и не находили.
Ивэйна нет! Пропал, исчез!
Наш рыцарь углубился в лес.
Выздоровления не чает.
Как вдруг лесничего встречает.
И у лесничего из рук.
Безумец вырывает лук.
Дичину в дебрях он стреляет.
И голод мясом утоляет.
Среди пустынных этих мест.
Ивэйн сырое мясо ест.
В лесах безумец наш дичает.
Однажды скит он замечает.
В скиту отшельник обитал.
Ивэйн врасплох его застал:
Пни корчевал пустынножитель.
Он спрятался в свою обитель.
Молитву на бегу творя.
Едва приметил дикаря.
Закрыл пустынник дверь со стуком;
Однако сразу хлеба с луком.
Просунул в тесное окно.
Голодных не кормить грешно.
И хлеб и лук дикарь хватает.
Жует он, чавкает, глотает.
Он ел впервые хлеб такой.
Дешевой черною мукой.
Пустынник добрый пробавлялся.
Зеленым луком разговлялся.
Дикарь дожевывает хлеб.
Не так он вроде бы свиреп.
Наевшись, мирно удалился.
Отшельник богу помолился.
Чтобы помог он дикарю.
(Отшельника я не корю.
Он поступил, как подобает.)
Безумец наш не погибает.
Теперь, сразив стрелою лань.
Отшельнику несет он дань.
Приносит ланей и оленей.
Без всяких специй и солений.
Отшельник приготовит их.
Жаркого хватит на двоих.
И кое‑что осталось даже:
Годятся шкуры для продажи.
Пустынник ел в глуши лесной.
Ячменный хлеб и хлеб ржаной.
В лесах не требуются дрожжи.
Заквашивать себе дороже.
Безумцу нравится еда.
И хлеб, и мясо, и вода.
Вода живая ключевая.
Лежал он, в дебрях почивая.
Не внемля тихим голосам.
В то время дама по лесам.
С двумя девицами гуляла.
Одна девица пожелала.
На полоумного взглянуть.
Который вздумал тут заснуть.
Седло девица покидает.
И в изумленье наблюдает:
Безумец нагишом лежит.
От холода во сне дрожит.
Пропали разом все приметы.
Поскольку человек раздетый.
Нет, но в убожестве таком.
Девице рыцарь был знаком.
Роскошно рыцарь одевался.
Когда Ивэйном прозывался.
Теперь он голый… Стыд и срам!
Однако вот знакомый шрам —
Неизгладимый след раненья.
Ивэйн пред нею, нет сомненья!
Но что такое с ним стряслось.
Ей выяснить не удалось.
Испуганно перекрестилась.
Поспешно к даме возвратилась.
И рассказала, лея в слезах.
Что в этих девственных лесах.
Ивэйн раздетый, безоружный.
И не иначе как недужный.
Свалившись, погрузился в сон.
От госпожи де Нуриссон.
(Так эта дама прозывалась)
Ее девица добивалась.
Чтоб госпожа дала приказ.
Помочь Ивейну в сей же час:
«Сударыня, вы замечали:
Мы все безумствуем в печали.
Отчаянье — такая тьма.
Что сходит человек с ума.
Мессир Ивэйн, конечно, в горе.
Оно причина этой хвори.
Ивэйна следует лечить.
Вас, госпожа, не мне учить.
Но правды нечего стыдиться:
Нам с вами рыцарь пригодится». {36} 36 Нам с вами рыцарь пригодится. — Далее девица кратко (всего 8 стихов) говорит о войне, которую вынуждена вести из‑за своих земель госпожа де Нуриссон с претендующим на них графом Алье.
Сказала дама: «Скорбь и гнев.
В душе его преодолев.
Поможет рыцарю леченье.
Целительное облегченье!
Ивэйну я лекарство дам.
Мне подарила свой бальзам.
Ведунья мудрая Моргана. {37} 37 Моргана — младшая дочь герцога Тинтажильского и Иджерны, матери Артура; наряду с Вивианой, возлюбленной Мерлина, Моргана часто упоминается в рыцарских романах как фея и волшебница.
От непроглядного тумана.
Он душу грешную спасет.
Ивэйну счастье принесет».
Скорее в замок поскакали.
Заветный ларчик отыскали.
Бальзам таинственный хорош.
Виски болящему натрешь —
И полумертвый воскресает.
От меланхолии спасает.
Сей чудодейственный бальзам.
О чем спешу поведать вам.
Не хвастая благодеяньем.
Необходимым одеяньем.
Решили рыцаря снабдить.
Неловко голому ходить.
Король бы мог носить с успехом.
Дорожный плащ, подбитый мехом.
Камзол, рубашку и штаны.
Сапожкам новым нет цены.
И быстроногий конь в придачу, —
Слов понапрасну я не трачу.
Безумный рыцарь крепко спит.
Не слышит кованых копыт.
И на прогалине укромной.
Где возвышался дуб огромный.
Девица спрятала коней.
Бальзам целительный при ней.
Над рыцарем она склонилась.
И натереть не поленилась.
Ивэйна с головы до ног.
Чтобы скорей бальзам помог.
Пред госпожою согрешила.
До дна ларец опустошила —
Авось не выдаст лес густой.
Бальзама нет. Ларец пустой.
И поспешила удалиться.
Пора больному исцелиться.
Слепое бешенство прошло.
И снова на душе светло.
Наш рыцарь славный пробудился.
Опомнился и застыдился.
У видов, что совсем раздет.
Однако мешкать смысла нет.
Наряд Ивэйну пригодился.
Оделся рыцарь, нарядился.
И, не подумав отдохнуть.
Заторопился в дальний путь. {38} 38 Заторопился в дальний путь. — Далее подробно (более 250 стихов) рассказывается, как Ивэйн посещает замок госпожи де Нуриссон сражается с графом Алье и побеждает его и тем самым освобождает землю дамы. В награду она предлагает рыцарю стать сеньором здешних мест и ее мужем. Но Ивэйн не принимает этого предложения и снова пускается на поиски приключений.
Наш рыцарь ехал в размышленье.
Как вдруг раздался в отдаленье.
Не то чтобы звериный рык —
Отчаянный протяжный крик.
Кустарник дикий, глушь лесная.
В дремучих дебрях тень сплошная.
Нахмуренные дерева.
И заприметил рыцарь льва.
Когда кустарник расступился.
Громадный лютый змей вцепился.
В хвост бедному царю зверей.
Огнем дышал при этом змей.
Мессир Ивэйн остановился.
И, приглядевшись, удивился.
Чью сторону в бою принять?
Придется на себя пенять.
Ошибку допустив случайно.
Уж очень все необычайно!
В смертельной схватке лев и змей.
Попробуй‑ка уразумей.
Кто помощи твоей достоин.
Когда ты сам примерный воин.
Рассудок здравый говорит:
Преступен тот, кто ядовит.
Перечить разуму не смея.
Ивэйп решил прикончить змея.
Ивэйн выхватывает меч.
Огнем лицо ему обжечь.
Змей разъяренный попытался.
Ивэйн, однако, цел остался.
Ивэйна щит предохранил.
Расправу рыцарь учинил.
Над ядовитым этим змеем.
Как над безжалостным злодеем.
Ивэйну пламя нипочем.
Он гадину рассек мечом.
Он змея разрубил на части.
Из этой кровожадной пасти.
Не вырвав львиного хвоста.
Была задача не проста.
Решить задачу подобает.
Искусно рыцарь отрубает.
Зажатый кончик, чтобы лев.
Освободился, уцелев.
Должно быть, хищник в раздраженье.
И нужно с ним вступить в сраженье.
Но нет! Колени лев согнул.
В слезах, признательный, вздохнул.
И рыцарь добрый догадался.
Что лев навек ему предался.
И этот благородный зверь.
Принадлежит ему теперь.
Мгновенья рыцарь не теряет.
Свой меч прилежно вытирает.
Он яд змеиный смыл с меча.
Сталь драгоценную леча.
Дорогу лев не преграждает.
Ивэйна лев сопровождает.
Путем неведомым лесным.
Отныне лев повсюду с ним.
С ним вместе днюет и ночует.
Издалека дичину чует.
Усердный рыскает в лесу.
Подобно преданному псу.
Когда косулю загрызает.
Свою добычу не терзает.
Напьется крови и скорей.
Неукротимый царь зверей.
Обременив добычей спину.
Несет косулю господину.
Не жарят мясо без огня.
Ивэйн при помощи кремня —
Сухой валежник зажигает.
Разделать тушу помогает.
Умелый свежевальщик лев.
Смиряя свой голодный зев.
Со зверем кровожадным дружен.
Ивэйн себе готовит ужин.
На вертел мясо нанизал.
И прикоснуться не дерзал.
Благонадежный лев к дичине.
Я думаю, по той причине.
Что господина слишком чтил.
Лев ни куска не проглотил, —
Покуда рыцарь наедался.
Лев терпеливо дожидался.
Жаркое нечем посолить.
И даже не во что налить.
Вина, хотя среди пустыни.
Вина, конечно, нет в помине.
Я речь мою к тому веду.
Что принимался за еду.
Лев лишь тогда, когда, бывало.
Наестся рыцарь до отвала.
Усталый рыцарь крепко спит.
Подушку заменяет щит.
Лев на часах не утомился.
Покуда конь травой кормился.
Хоть на кормах подобных впредь.
Едва ли можно разжиреть.
В глухих лесах без всякой цели.
Они блуждали две педели.
И что же? Перед родником.
Который так ему знаком.
Случайно рыцарь оказался.
Какими думами терзался.
Он под высокою сосной.
Перед часовенкой лесной!
Чуть было вновь не помешался.
Он сетовал, он сокрушался.
Себя, несчастный, укорял.
В слезах сознанье потерял.
И наземь замертво свалился.
Тот, кто недавно исцелился.
Как будто чтобы рядом лечь.
Сверкнул на солнце острый меч.
Внезапно выскользнув из ножен.
Куда небрежно был он вложен.
В кольчугу меч попал концом.
Разъединив кольцо с кольцом.
Ивэйну поцарапал шею.
Он сталью хладною своею.
Ивэйну в тело сталь впилась.
И кровь на землю полилась.
Хотя не пахнет мертвечиной.
Сочтя беспамятство кончиной.
Лев стонет, охает, ревет.
Когтями, безутешный, рвет.
Свою же собственную гриву.
Подвластен скорбному порыву.
Он жаждет смерти сгоряча.
Зубами лезвие меча.
Из раны быстро извлекает.
И рукоять меча втыкает.
Он в щель древесного ствола.
Чтобы сорваться не могла.
Когда пронзит жестокой сталью.
Он грудь себе, томим печалью.
Как дикий вепрь перед копьем.
Лев перед самым острием.
На меч неистово рванулся.
Но в этот миг Ивэйн очнулся.
И лев на меч не набежал.
Свой бег безумный задержал.
Очнувшись, рыцарь наш вздыхает.
Пожар в душе не утихает.
Не может он себе простить.
Как мог он время пропустить.
Назначенное госпожою.
Сбит с толку прихотью чужою.
Надежду кто ему вернет?
Мессир Ивэйн себя клянет:
«Загублена моя отрада.
Убить себя теперь мне надо.
Не стоит жизнью дорожить.
Когда на свете нечем жить.
Темницу бренную разрушу.
На волю выпуская душу.
Когда страдать обречено.
С душою тело заодно.
Душа болит, и телу больно.
Расстаться лучше добровольно —
Быть может, порознь боль пройдет.
Нетерпеливо смерти ждет.
Тот, кто сокровища лишился.
Покончить жизнь я не решился.
Самоубийством до сих пор.
Хотя такая жизнь — позор!
Я должен был бы, безусловно.
Себя возненавидеть кровно.
Ведь это по моей вине.
Любовь моя враждебна мне.
На льва душа моя сошлется:
Мой лев пытался заколоться.
Решив, что смерть моя пришла.
Я сам себе желаю зла, —
Я был счастливее счастливых.
Был горделивей горделивых.
И я себя не покарал.
Когда, безумец, обокрал.
Я сам себя, навек теряя.
Все радости земного рая!»
Вздыхал он, сетовал, стонал.
Себя, рыдая, проклинал.
Как будто был он всех виновней.
Не ведал рыцарь, что в часовне.
Несчастная заключена.
Не знал, что с трещиной стена.
Внезапно голос вопрошает:
«Кто это бога искушает?»
«А вы‑то кто?» — Ивэйн спросил.
«Рассказывать не хватит сил.
Вы видите: я в заключенье.
Всех мук страшней мое мученье».
«Молчи! — мессир Ивэйн вскричал.
Придурковатых я встречал.
Но ты, видать, совсем шальная.
Мучений подлинных не зная.
Блаженство мукою зовешь.
В благополучии живешь.
Ты по сравнению со мною.
Кто знался с радостью одною.
Тот горя нe перенесет.
От горя сила не спасет.
И ты сама понять могла бы:
Всю жизнь свою плетется слабый.
Груз по привычке волоча.
Который сломит силача».
«Вы правы, сударь, я не спорю.
Однако подлинному горю.
Ваш скорбный опыт — не чета.
Я здесь в часовне заперта.
А вы, мессир, куда угодно.
Поехать можете свободно.
Тогда как я заключена.
И умереть обречена».
«Но за какие преступленья?»
«Ах, сударь, нет мне избавленья!
Я, не повинная ни в чем.
Предстану перед палачом.
Меня в измене обвинили.
Оклеветали, очернили.
Назначили на завтра суд.
И приговор произнесут.
И по законоположению.
К повешенъю или к сожженью.
Они меня приговорят.
Найду защитника навряд».
«Конечно, мне гораздо хуже, —
Ивэйн откликнулся снаружи, —
Вас первый встречный защитит.
И вам свободу возвратит».
«Нет, господин мой, только двое.
И то, когда бы за живое.
Моя судьба задела их.
Могли бы супротив троих.
Сразиться — каждый в одиночку».
«Тут лучше бы платить в рассрочку.
Неужто трое против вас?»
«Три обвинителя зараз».
«Не так уж это мало — трое.
А как зовутся те герои?
И где найдете вы таких?
Кто в мире супротив троих.
Отважный, выступить решится?»
«Подобных схваток не страшится.
Достойнейший мессир Гавэйн.
И доблестный мессир Ивэйн.
Из‑за которого страдаю.
И смерти завтра ожидаю».
«Из‑за кого? Что слышу я?»
«Сын Уриена‑короля.
Всему причиною невольной».
«Зачем же этот путь окольный?
Вы не умрете без меня.
В своей погибели виня.
Ивэйна бедного, который.
Пустые эти разговоры.
По неразумию ведет.
Тогда как вас погибель ждет.
Ведь это вы меня спасали.
В прекрасном зале, в страшном зале.
Когда я голову терял.
Когда себе не доверял.
Без вас я спасся бы едва ли.
Меня бы там четвертовали.
И вас хотят они казнить?
И вас в измене обвинить.
Клятвопреступники дерзнули?
На добродетель посягнули?»
«Мессир, не стану я скрывать:
Приходится мне горевать.
Из‑за того, что выручала.
Я, сударь, вас, когда сначала.
Намеревались вас казнить.
Вас я надумала женить.
На госпоже, но бог — свидетель.
На вашу глядя добродетель.
Я думала, что госпожу.
Подобным браком одолжу.
Вы вскоре странствовать пустились.
Обратно в срок не возвратились.
Отсутствовали через год.
Пошли тогда наветы в ход.
Я постепенно убедилась.
Что дама на меня сердилась.
Как будто бы моя вина.
В том, что она оскорблена.
А тут интриги, сплетни, козни.
Добиться между ними розни.
Коварный сенешаль мечтал.
И подходящий миг настал.
Бесстыдных совесть не стесняет.
Меня в измене обвиняет.
При всех лукавый клеветник.
И заявляет, что проник.
Он, бдительный и неподкупный.
В наш с вами замысел преступный.
Как будто вам я предалась.
От нашей дамы отреклась.
Как можете вы догадаться.
Довольно трудно оправдаться.
Когда судья несправедлив.
И закричала я, вспылив:
«Всех мой защитник побеждает.
Один с троими совладает».
Мой ненавистник не дремал.
На слове враг меня поймал.
Хоть подобает отказаться.
В бою неравном состязаться.
С одним воителем втроем.
Настаивая на своем.
Меня порочат, оскорбляют.
И, наконец, предоставляют.
Отсрочку мне на сорок дней.
Оправдываться все трудней.
О вас я, сударь, тосковала.
И при дворе я побывала.
Как мне найти дорогу к вам.
Никто сказать не мог мне там.
И мне помочь не торопился».
«Как! Неужели не вступился.
Гавэйн достойнейший за вас.
И неповинную не спас?»
«Об этом я сама мечтала.
Гавэйна там я не застала.
Державу обесчестил вор:
Однажды королевский двор.
Какой‑то рыцарь посещает.
И королеву похищает, {39} 39 … и королеву похищает. — Похищение королевы Геньевры и поиски ее легли в основу сюжета другого романа Кретьена де Труа — «Ланселот, или Рыцарь телеги», писавшегося одновременно с «Ивэйном».
Куда‑то скрылся лиходей.
Замешан в этом деле Кей.
Король в безумном огорченье.
Дает Гавэйну порученье.
Похищенную разыскать.
(Отважному не привыкать.
К наитягчайшим испытаньям.
И продолжительным скитаньям).
Перед кончиною не лгут.
Меня, злосчастную, сожгут.
За то, что вам я помогала.
И ради вас пренебрегала.
Благополучием своим».
Такой исход недопустим! —
Воскликнул рыцарь. — «Боже правый!
И совесть, и рассудок здравый.
На вашей будут стороне.
За вас приличествует мне.
Душой и телом поручиться.
Худого с вами не случится.
Покуда ваш защитник жив.
Упреки ваши заслужив.
Свою провинность искупаю.
За вас в неравный бой вступаю.
Не смея думать об ином.
Прошу я только об одном:
Кто я такой, не открывайте.
По имени не называйте.
Ни в коем случае меня.
Инкогнито мое храня».
Ответила девица: «Что вы!
Вы защищать меня готовы.
А я за вас не постою?
Не беспокойтесь: утаю.
Я ваше имя, умирая;
И завтра, зажило сгорая.
Не выдам вас я палачу.
И напоследок промолчу.
У вас я не прошу защиты.
И так мы, сударь, с вами квиты.
Когда вы рады жизнь отдать.
Чтобы за вас не пострадать.
Одной несчастной заключенной.
Мне, на погибель обреченной.
Погибель ваша не нужна.
Когда погибнуть я должна.
Вам, сударь, вовсе нет причины.
Искать безвременной кончины».
Ответил рыцарь: «Полно вам!
Позор, проклятье, стыд и срам.
Тому, кто друга покидает.
Когда в неволе друг страдает.
И на погибель обречен.
Судьбою вашей удручен.
Я помогу вам, так и знайте!
Нет, вы меня не прогоняйте!
Оставить вас я не могу.
Когда пред вами я в долгу.
В бою погибнуть благородней.
А впрочем, с помощью господней.
Урон троим я нанесу.
Придется ночевать в лесу:
Мне больше негде приютиться.
Когда полночный мрак сгустится».
«Прощайте, сударь! Добрый путь!
Дай бог вам, сударь, отдохнуть.
Достигнув дружеского крова.
Когда судьба не так сурова». {40} 40 Когда судьба не так сурова. — Далее рассказывается, как Ивэйн проводит ночь в одиноком замке. Его хозяевам угрожает злобный гигант Арпин Нагорный. Он сватается к дочери сеньора, но, получиЧитать дальше