Альбрехт доббин - описание сибири

[3] сл. выше, в рукописи Неизвестного 1666 г., рассказ о деревне "Karaul" (см. выше, т. 1, стр. 338), т. е. о Лялинском карауле.

[4] реки Туры.

[5] т. е. Туринск, сл. выше, т. I, стр. 263 - 264.

[6] Подобно многим другим иностранцам, Доббин, очевидно, полагал, что сибирские города всегда называются по имени рек, при которых они расположены. Таким образом, Туринск, лежащий на реке Туре и известный ему под именем Япанчина - Апонзой, он помещает на несуществующей реке Япанчине или Апонзой и заставляет её впадать в реку Тюмень; последнее, однако, правдоподобно, так как Тюмень расположена при слиянии двух рек - Туры и Тюменки. Другие аналогичные и слишком явные ошибки Доббина мы не оговариваем.

[7] В названии Zulin нетрудно узнать реку Чулым, главную водную артерию Ачинского округа, правый приток Оби, образующийся из рек Черного и Белого Юсов, берущих начало в Кузнецком Алатау, но непонятно, какую реку Доббин имеет в виду под словом Wah; так чаще всего называли Вагу или Важку, но она находится не в Сибири (сл. выше, т. 1, стр. 235). Название Мерит или, ниже, Мерид мне также непонятно. Геннин в своих “Кратких замечаниях" (S. 442) пишет, что он не нашел этой реки ни на карте Витсена, ни в каком-либо описании Сибири.

[8] Форма “Енисей", аналогичная той, которую дает Доббин (Jelissee), засвидетельствована в северно-русских говорах и встречалась еще в XIX в. у крестьян Архангельской губернии; голландцы конца XVI в., стоявшие близ берега о. Вайгача, слышали уже о Енисее и называли его Gilissi, Gelissi, Geniscea (Ф. Литке. Четырехкратное путешествие в С. Ледовитый океан, т. I, стр. 13 - 19. 23, 42 - 44, 127; J. Сhr. Adelung. Gesch. d. Schiffahrte und Versuche. III S. 187, 194, 213, 425; E. Зaмысловский. Герберштейн, стр. 89 прим.); ср. в "Описании Сибирского, царства"; "Генесейской острог стоит над великой рекой Генесею" (А, Титов. Сибирь в XVII веке. М. 1890, стр. 82). Иначе Енисей назывался у нас “Ислендь - река", на которую находим любопытное указание в статейном списке посольства Боуса. (Сб. Русск. Истор. Общ. XXXVIII, стр. 38, 94; С. Середонин. Флетчер, стр. 134). Койбалы называли верхний Енисей Кемь - река (Laxmann. Sibirische Briefe, S. 12), как называются еще многие, впадающие в него, реки (Нumbоldt. Asie Centrale, 1, стр. 232); Миллер (Sammlung Russ. Geschichte. IV, S. 510) полагает, что Енисей - название тунгусское; это подтверждает и Клапрот (Memoires relatifs a l'Asie. Paris 1824, p. 451), который производит его название из слова Joandessi (ионесси - "большая вода"), которым тунгусы именуют Верхнюю Тунгуску (J. J. Egli. Nomina geographica. 1872, S. 262 263).

[9] Енисейский острог, основанный в 1619 г., находится не в устье Енисея, как пишет Доббин, а в его среднем течении.

[10] О каком городе говорит Доббин, называя его Linn, по имени реки Lin, т. е. Лене, догадаться трудно. Захват русскими промышленниками всего бассейна реки Лены фактически произошел уже между 1630 - 1640 гг. (Л. С. Берг. История географического ознакомления с Якутским краем. "Якутия", Сб. под ред. П. В. Виттенбурга, Лгр. 1927, стр. 3 - 6). Единственным городом, названным по имени р. Лены, является Верхоленск против устья р. Куленги, основанный в 1632 г. казаком Васильевым. Может быть, имеется в виду Олекминск. на левом берегу Лены, основанный енисейским казаком в 1635 году (Семенов. Географ. Статист. Словарь. III, стр. 615)? Не путает ли Доббин р. Лену с Оленеком, открытым казаками еще в 1637 г.? Впрочем и Ю. Крижанич в 1680 г. пишет: "Самая восточная река в Сибири - Лена, - от нее получили имя и город и область" (А. Титов. Сибирь в XVII в. М. 1830, стр. 168, 169). На карте Витсена также помещен г. Leny.

[11] Под именем Nalin не скрывается ли Илимский острог? Впрочем, Геннин (op. cit. S. 443) делает правдоподобное предположение, что Nalin ошибка: вм. Кrаllen, Кrаlin, Kra - Lenskoy, каковые имена фигурируют на европейских картах Сибири. На чертеже Сибири Петра Годунова также встречаем: "Краленско" (Л. С. Багров. Карты Азиатской России. Пг. 1914, стр. 11; Л. С Берг. История географического ознакомления с Якутским краем. Сб. "Якутия", Лгр. 1927, стр. 11; его же. Очерк истории русской географической пауки. Лгр. 1927, стр. 22): может быть имеется в виду Верхоленск?

[12] Построен весною 1632 г. сотником Бекетовым в местности, названной Чуковским полем; в 1642 г. был перенесен за 10 верст выше на р. Лене.

[13] Хотя в Амурской области действительно есть небольшая речка Даур, впадающая в Ин, приток Урмина (А. Кириллов. Географическо-статистический словарь Амурской и Приморской областей. Благовещенск 1894, стр. 133), но она, просто по незначительности своей, не может здесь иметься в виду. В "Описании Сибирского царства" (1683), однако, читаем: "И от Байкала моря пошел пояс, камень великой и непроходной, позаде Лены реки… из того же камени к лесной стороне в государской державе много рек пало: Даура, Блудная, Улья, Ковыча, Колыма, Алазея, Индигирка" (А. Титов. Сибирь в XVII веке. стр. 88; в "Списке с чертежа Сибирския земли", стр 53: "А от усть Колыми рек и кругом земли мимо устей рек Ковычи и Нанаборы и Ильи и Дури до каменной преграды…" ”Hauptfluss Dauersky" Доббина вызвала затруднения и у Геннина (op. cit. S. 446), который, впрочем, сопоставил ее с встречающимися на европейских картах XVII в. названиями: Daore или Dauere, под которыми, вероятнее всего, подразумевается Шилка или Амур. Скорее всего, Доббин говорит именно об Амуре.

[14] Согласно своему обычному методу Доббин производит "Statt Daur" просто от реки Даурской. Генниц полагает, что это “Караул Даурской". Первым острогом Даурским считался Нерчинск.

[15] О размерах ясака см. ниже: А. Бранд.

[16] Иностранные писатели неоднократно отмечали распространение культа у русских "Николая Чудотворца" (Л. П. Рущинский. Религиозный быт русских по сведениям иностранцев XVI и XVII вв. М. 1871; ср. Н. v. Staden. Aufzeichnungen ueber den Moskauei Staat, hrsg. F. Epstein. l930, S. 159): Коллинз, например, отмечает, что жители Архангельска и Колы "не знают никакого другого бога, кроме св. Николая, который, по их мнению, управляет всем миром". Ламартиньер говорит, что “все московиты - николаисты по религии"; о том же свидетельствуют Герберштейн, Меховский; в одном политическом стихотворении XVI в. про Ивана Грозного говорится:

Ег ist vom teuffel gar vorgessen,

Seins Gottes Niclos gar vorgessen, etc.

(Ed. Pabst, Vier. politische Gedichte. “Archiv fuer Gescli. Liv.-Est-und Kurlands", 1844, III, S. 212); в XVI в. сторонники Феодосия Косого упрекали православных, что они почитают св. Николая, как бога". От русских культ Николая перешел к лопарям (Ф. Белявский. Поездка к Ледовитому морю. М. 1833, стр. 48), к обдорскимсамоедам (С. Чугунов. Ежегодник Тобольск. Губ. Музея, XXVIII, стр. 15) к остякам (Еж. Тоб. Губ. Муз. т. XIX, стр. 16; Ю. И. Кушелевский. Северный полюс и земля Ялмал. СПб. 1869, стр. 5: "Николай Чудотворец наиболее других, чтим остяками"). Л. Р. Шульц (Салымские остяки. "Записки Тюменского Общества Научного изучения местного края", вып. 1, Тюмень 1924, стр. 175) говорит, что остяки, живущие по Иртышу и по Конде "особо почитают Николая, которого зовут "Микул-иге", т. е. Николай-старик. Викт. Бартенев. (На крайнем северо-западе Сибири. Очерки Обдорск. края, СПб, 1896, стр. 92 - 93) пишет о почитании “Никола-торым", т. е. святителя Николая, обдорскими остяками и приводит несколько анекдотов по этому поводу. Самоеды полуострова Ямала иногда "одного из домашних идолов начинают приурочивать к Николаю Чудотворцу" (Б. М. Житков. Полуостров Ямал. СПб, 1913, стр. 229). Известен этот культ и пермякам (Изв. Арханг. Общества Изучения Русского Севера 19J1, № 4, стр.304) и вообще многим северным народам (ср В. Семенкович в книге: Ламартиньер. Путешествие в северные страны. М. 1911, стр. 32 - 34). Со ссылкой на Кастреца и Лепехина, В. С. Иконников пишет о громадном распространении "культа св. Николая на всем протяжении русской колонизации": "камассинские татары, чуваши и мордва, будучи язычниками, по временам являлись в русские церкви, приносили ему дары и ставили свечи перед его образом, а самоеды считают его своим могучим богом, и обращаются к нему в самых затруднительных случаях жизни" (Опыт исследования о культурном. значении Византии в русской истории Киев 1869, стр. 219). Очевидно, что о подобном же культе среди калмыков рассказывает и Доббин; это косвенно подтверждает и рассказ о религии калмыков Юрия Крижанича (А. Титов. Сибирь в XVII веке, стр. 176 - 177); ср. Арх. Гурий. Очерки по истории распространения христианства среди монгольских племен, т. I. Калмыки, Казань 1915.