Гальфрид Монмутский - Жизнь Мерлина

Тот, кто Мерлина искать был отправлен, спросил, не видал ли

130Новый знакомец в лесу человека, что прячется в чащах.

Путник сказал, что ему человек такой повстречался

В чаще колючих кустов, в глубине Калидонского леса; [7]

А захотел он к нему подсесть, перемолвиться словом,

Быстро прочь от него побежал человек сквозь дубраву.

135Так он сказал; посланец ушел и обыскивать начал

Дебри в глубоких долах и леса на высоких вершинах:

Мужа везде он старался найти, пробираясь сквозь чащу.

Был на вершине одной из гор прозрачный источник,

Зарослью частой кустов со всех сторон окруженный;

140Там над водою сидел Мерлин, с высоты наблюдая,

Как вокруг по лесам, играя, звери резвятся.

Шагом неслышным туда подобрался по круче посланец,

Мужа ища, – и вот пред собой увидел источник

И Мерлина над ним, на мягких сидящего травах.

145Горькие пени свои в таких речах изливал он:

«Ты, что царишь надо всем, почему ты так не устроил,

Чтоб не делился год на четыре времени, отче?

Право весны – приносить цветы и листья с собою,

Лето растит урожай, плодами осень богата,

150Но ледяная зима приходит вслед, пожирая

Все и вся, а с собой несет только ливни да вьюги.

Что только есть, мешают всему зловредные бури:

Почва пестрых цветов взрастить из-за стужи не может,

Нет на дубах желудей, а на яблонях – яблок пунцовых.

155Вот бы не стало совсем зимы и снега седого,

Лето настало бы вдруг, иль весна, и кукушка вернулась,

И Филомела, чья песнь утешает скорбные души, [8]

И голубок, что хранит в чистоте союз полюбовный;

Вот бы средь свежей листвы запели хором согласным

160Прочие птицы, что мне переливами слух услаждали

В дни, когда новых цветов ароматы земля источала

Средь зеленеющих трав, и ручьи журчали негромко,

И над моей головой в листве стонала голубка

Голосом, звавшим ко сну, напевавшим дрему на очи».

165Слушал Мерлина гонец, а потом прервал его пени

Звуком кифарных ладов, – ибо нес он кифару с собою,

Чтобы безумного так приманить и смягчить ему душу.

Перебирать по порядку он стал печальные струны

И, затаившись, запел тихим голосом песню такую:

170«О безутешный стон опечаленной Гвендолоены! [9]

О непрестанный плач вечно плачущей Гвендолоены!

Краше жены, чем она, в краю не бывало Валлийском,

Что белизной побеждала богинь и лист бирючины,

Вешних роз лепестки и пахучие лилии луга.

175Юная слава весны в ней одной лучами светилась,

Яркая звезд красота в очах ее пребывала,

Дивные косы ее сверкали золотом чистым.

Сгинуло, сгинуло все, красоты не осталось в ней боле:

180Сгинул румянец лица, не сияет плоть белизною.

Стала не тем, чем была, она от горестей многих.

Ибо неведомо ей, где же вождь и жив ли доныне

Или скончал свои дни. Той порой несчастная вянет,

Чахнет день ото дня, от долгой скорби истаяв.

185Плачет с ней наравне Ганеида и сетует с нею:

Всё безутешно она об исчезнувшем брате тоскует.

Плачет по брате одна, другая по муже, и обе

Плача никак не прервут и часы в печали проводят.

И не едят, и не пьют, и ночами блуждая по рощам,

190Сна не знают они: такое снедает их горе.

Так же сидонянка встарь горевала Дидона, увидя, [10]

Как отчаливал флот, как спешил Эней удалиться,

Или когда Демофонт в назначенный срок не вернулся,

Так же слезы лила и стонала бедняжка Филлида, [11]

195И Брисеида так в разлуке с Ахиллом рыдала. [12]

Так сестра и жена пылают и сетуют обе,

Муки горькие их до глубин души истерзали».

Посланный так напевал, по струнам печальным бряцая,

Мужу вещему слух лаская ладами, чтоб мягче

200Стала его душа и певца бы он радостно встретил.

Быстро поднялся Мерлин и к юноше с речью веселой

Сам обратился, его попросив, чтобы снова на струны

Он персты возложил и те же стихи повторил бы.

К лире персты подносит певец и, что велено было,

205Снова поет, и лады укрощают мало-помалу

Ярость безумья в душе, плененной сладостью струнной.

В память приходит Мерлин и, подумав, кем был он когда-то,

Сам дивится себе и клянет ума помраченье.

Прежние чувства к нему и прежний разум вернулись,

210Имя услышав сестры, он стонет, верностью тронут,

Стонет и о жене, обретя рассудок и разум,

Просит, чтоб ко двору Родарха его проводили.

Повиновался гонец и, леса немедля покинув,

Радостно входят они в королевскую вместе столицу.

Брата вновь обретя, веселится сердцем царица,

С ней наравне ликует жена возвращению мужа;

Наперебой целуют его, обвивают руками

Шею. – такая сердца им любовь и верность волнуют.

Также Мерлина король с подобающей почестью встретил;

220Рада вся челядь в дому, в столице знатные рады.

Но, увидав, что к нему отовсюду сходятся толпы,

Переносить многолюдство Мерлин оказался не в силах.

Вновь в исступление впав, исполнен тем же безумьем,

В лес он стремится назад и пытается выйти украдкой.

225Но приказал Родарх удержать его, стражу приставив,

Звуком кифары смягчить исступленную душу;

В горе и сам он к нему подошел с речами, с мольбами,

И образумить хотел, и просил при них оставаться,

Не удаляться в леса, не стремиться жизнью звериной

230Жить средь дерев, между тем как носить он мог бы по праву

Жезл и под властью держать немало народов свирепых.

Щедро его одарить обещает король и тотчас же

Ткани доставить велит, и одежды, и псов, и пернатых,

И быстроногих коней, и злато, и самоцветы,

235Кубки, что сам Гвиеланд чеканил в граде Сигенском. [13]

Каждую вещь Мерлину Родарх протянул, предлагая,

С ними остаться просил и лесные дебри покинуть,

Но, презирая дары, вещий муж ответил Родарху:

«Это отдай ты вождям, которых бедность смущает:

240Малым довольны они не бывают, хватают побольше.

Заросли я предпочту ветвистых дубов калидонских,

Гор высоких хребты и зелень лугов у подножья:

Вот что мне по душе. Ты, Родарх, дарами своими

Сам владей, а меня примет вновь мой лес Калидонский;

245Вдоволь орехов там есть, и он всего мне дороже».

Скорбного мужа король удержать был не в силах дарами

И приказал на него наложить тяжелые цепи,

Чтобы, избавясь от уз, не бежал он в дебри обратно.

Вещий почувствовал муж, что отныне, опутанный цепью,

250Он уж не может уйти в Калидонские рощи свободно;

Горько стало ему, и остался он в скорбном молчанье,

Радость исчезла совсем из его потупленных взоров,

Слова не вымолвил он и ни разу не засмеялся.

Как-то к супругу идти по дворцу королеве случилось.

255Видя ее, Родарх ликовал, как то подобает,

За руку взял жену и рядом сесть приказал ей,

Обнял ее и к устам с поцелуем прижался устами;

Взгляд на нее обратив между ласк, он заметил случайно,